Увы, она, Дженнифер, неумышленно разрушила эту близость! Настроила сына против отца, отца против сына…

— Впрочем, нет, слово «нормальное» к нашему семейству вообще не подходит, — язвительно поправился Дон. — Разве это нормально, чтобы отец и сын по уши втюрились в одну и ту же женщину!

— Неправда!

Что за чепуху Дон вбил себе в голову! Да, Мэтью всей душой привязался к юной секретарше, но ведь привязанность — это еще не любовь! А сам Дон, несмотря на его уверения, в грош ее не ставил!

— Неправда, — убито повторила Дженнифер.

— Да неужели?

Она беспомощно развела руками, признавая поражение. Что толку спорить? Только слова потратишь даром!

— В конце концов, все это прошло и быльем поросло. Мэтью умер, а наш брак вот-вот будет признан недействительным, — устало проговорила она.

— А последнее зависит от того, поедешь ты со мною в Торнтон или нет, — многозначительно протянул Дон.

Все ее существо протестовало против такого развития событий. Вновь оказаться в усадьбе, пробудить к жизни мучительные воспоминания прошлого? Причем на глазах у Дона, который зорко подмечает каждый ее жест, каждое движение…

Но ради жениха, не говоря уже о себе самой, Дженнифер стремилась все расставить по местам. Ведь если бракоразводный процесс пройдет гладко, может, им с Эдвардом и впрямь удастся сыграть свадьбу весной… Если, конечно, Эдвард захочет взять ее в жены, после того как узнает правду…

А если и не захочет, все равно необходимо положить конец этой комедии с браком, твердо решила Дженнифер. Дону не место в ее жизни, и чем скорее они пойдут каждый своей дорогой, тем лучше. Раз для этого придется уступить его нелепым требованиям — что ж, ничего не попишешь. Ведь на острове им предстоит пробыть несколько часов, не более, а миссис Пенберти, добродушная, хозяйственная старушка, все еще там, так что наедине они не останутся.

— Хорошо, я поеду, — процедила Дженнифер сквозь зубы. — Будь добр, подожди внизу, пока я соберусь.

Победоносно ухмыльнувшись, Дон взял поднос и скрылся за дверью. А Дженнифер бросилась в ванную, приняла душ, почистила зубы. Затем возвратилась в спальню, причесалась, оделась скромно и неброско, все это время убеждая себя, что поступает правильно. Однако внутренний голос нашептывал ей: «Берегись!» — и она не могла избавиться от мысли, что совершает непоправимую глупость.

Внизу Дона не оказалось — ни в прихожей, ни в гостиной. Дженнифер в растерянности открыла входную дверь: молодой человек поджидал ее у машины. В темно-зеленой куртке поверх свитера Дон казался моложе своих тридцати двух лет. Во влажном, пропитанном туманом воздухе его волосы слегка курчавились… Словом, неотразим, как всегда!

Сердце Дженнифер тревожно забилось. А Дон окинул ее неспешным оценивающим взглядом, отмечая деловой костюм бежевого цвета, шелковую блузку, изящные кожаные туфли-лодочки, замшевую сумочку через плечо, аккуратный шиньон…

— Вижу, ты оделась в самый раз для поездки к морю, — насмешливо прокомментировал он.

— Ключи все еще у тебя? — невозмутимо осведомилась Дженнифер, проигнорировав издевку.

И с облегчением вздохнула, когда Дон кротко, как ягненок, вручил ей законную собственность. Она заперла дверь, спрятала ключи в сумочку и уселась на переднее сиденье «мерседеса».

Улицы запрудил поток машин, так что из города им удалось выехать нескоро. Однако, вопреки предыдущему своему заявлению о том, что, дескать, надо бы поторопиться, Дон не проявлял ни малейших признаков нетерпения.

Сильные руки уверенно покоились на руле. Машина мягко катила на северо-восток через безликие поля и плоскогорья. Дженнифер сосредоточенно глядела в окно: соседство столь близкое внушало ей смутную тревогу.

— Изумительный пейзаж, — заметил Дон.

— Я люблю здешние края, — вызывающе ответила она.

— Тебе так понравилось жить на островке в обществе восемнадцатилетнего юнца и старика, прикованного к креслу-каталке?

Дженнифер стиснула зубы, не удостоив грубияна ответом. А Дон взглянул на нее искоса и переменил тему:

— Раз вы с Мэтью перелопатили массу старых документов, держу пари, ты про остров узнала немало.

— Мы выяснили, что, начиная с семнадцатого века, со стороны моря возводили волнолом за волноломом, пока там не выросла целая гряда, защищающая от приливов и штормов. А еще там был погребальный холм. На его вершине и возвели усадьбу. Во времена Тюдоров строение служило маяком.

— Вот откуда там башня! В детстве мне казалось, что усадьба похожа на этакий кривобокий замок.

— Так это замок и был. Или, точнее говоря, крепость. Пушки охраняли остров с моря, а со стороны большой земли при отливе берег защищен зыбучими песками.

— Вижу, вы с Мэтью раскопали массу любопытных подробностей, — заметил Дон. И, не меняя тона, спросил: — А как ты оказалась в секретаршах у отца?

— То есть не сама ли я напросилась на должность столь выгодную? Не угадал. Я понятия не имела ни о каком Мэтью Брустере. Он сам меня пригласил.

— Так вот ни с того ни с сего взял да и пригласил?

— Ага. — И, видя, что Дон не верит ни единому слову, пояснила: — Я как раз закончила колледж и подыскивала работу, когда мне позвонил Стивен Кливленд, мой научный руководитель. Кажется, он дружил с твоим отцом еще со школы…

— Продолжай.

— Когда с Мэтью случился удар и бедняга оказался прикован к инвалидной коляске, он решил заняться историей и написать семейную хронику Брустеров. Ему понадобился помощник. Он обратился к старому другу и спросил, нет ли у него кого-нибудь на примете. А Кливленд указал на меня.

Дон по-прежнему улыбался весьма скептически, и Дженнифер возмущенно воскликнула:

— Если хочешь, можешь проверить. Адрес колледжа ты знаешь.

— Неплохая мысль. — Он издевательски усмехнулся. — А что за волшебная палочка превратила студентку исторического факультета в образцовую секретаршу?

— Меня предупреждали, что по моей специальности работу найти не так-то просто, так что я на всякий случай параллельно окончила курсы машинописи и стенографии, — пояснила Дженнифер; вступать в пререкания ей почему-то не хотелось.

— Похоже, далее в ход пошли несколько иные умения и навыки!

— Не понимаю, о чем ты, — поджала губы Дженнифер.

— А по-моему, отлично понимаешь.

Зачем оправдываться? — обреченно думала она. Дон убежден, что коварная интриганка намеренно расставляла сети его престарелому отцу, и разубедить упрямца нет никакой возможности. Тихо вздохнув, Дженнифер снова уставилась в окно.

Холмистые нагорья сменились полями, а затем начались заболоченные пустоши. Через минуту-другую вдали мелькнула водная гладь. Туман понемногу сгущался. Небо нависало над морем и берегом, точно перевернутая чаша из дымчато-голубого стекла. А затем впереди показался городок. По обе стороны от него раскинулись блеклые, безжизненные земли, прорезанные бесчисленными серебристыми ниточками рек и каналов. Хотя ничем особенным этот пейзаж не отличался, он заключал в себе своеобразную прелесть, и за те несколько месяцев, что Дженнифер провела в усадьбе, она всей душой полюбила суровый приморский край.