превосходит среднего ребенка. Он и желтого оттенка в воде не заметил, так ведь он во всем видит только хорошее. Мама плавать не пошла. Она предпочитает природные водоемы, то есть, по-моему, попросту рыбью мочу без хлорки. Этого почти достаточно, чтобы лишить меня желания завтракать. Однако я предвкушала блинчики из нецельнозерновой муки еще со вчерашнего вечера, да и нам, вероятно, понадобятся силы для визитов к парикмахерам.

Только бы этот Финнов друг-стилист не оказался очередным халтурщиком. Впрочем, даже если это так, для издевательства над волосами у меня не слишком-то много их и осталось. Нам обеим назначено на одиннадцать, потом мы должны пройтись по секонд-хендам, затем заглянуть в макгрегоровский рыбный магазин. Сдается мне, мало кто ходит по секондам с матерями и младшими братьями, но делать нечего. По крайней мере, до тех пор, пока мама не начнет скупать все подряд реликвии шестидесятых. Интересно, засчитываются ли походы по секонд-хендам как жизненный опыт?

Позже

Я теперь — новая женщина! Это лучший день в моей жизни! Обожаю Принс-Джордж!

Дальше может быть только хуже.

Даже не знаю, с чего начать.

Мы отправились к Финнову другу-парикмахеру после завтрака. Его салон называется «Приколы Макги». Не поверю, что с таким названием у него есть хоть какие-то клиенты. Звучит так, будто это салон красоты для собак. Как бы то ни было, зовут парикмахера Макги, и, судя по тому, что я видела, он действительно любит прикалываться. Мы прибыли точно в назначенное время, но Макги в салоне еще не было. Была администратор, которая спала за своей стойкой, положив голову на руки. У нее были волосы точь-в-точь как хотелось бы мне, свитер с черно-белыми полосами, похожими на следы от протектора на асфальте, кеды на платформе и клетчатые брюки в обтяжку. Можете себе представить мое облегчение!

Мы немного посидели, и время от времени Гилда со словами: «Сегодня я буду ассистировать Макги» — поднимала голову и заверяла нас, что Макги скоро придет. Должно быть, Макги любит проводить время на работе во внерабочие часы. Повсюду стояли бокалы из-под вина с плавающими в них окурками; окурки также были разбросаны по всему полу и на кассе, а в раковине валялась пустая бутылка из-под джина.

Мама сказала, что в парикмахерской пахнет как в баре, в котором забыл прибраться помощник официанта. Ей здесь было явно не по душе.

Наконец, примерно в четверть двенадцатого, показался Макги. У него определенно другой вкус, нежели у старины Финна Паршивые Башмаки. Возможно, в этом же прикиде он и спал. Макги носил остроносые туфли из черной лакированной кожи, а брюки у него были в тонкую полоску, обтягивающие, как у Рода Стюарта. Самой чумовой деталью его костюма была просвечивающая черная рубашка с узором из пышных розовых мясистых роз. Спереди рубашка была обшита кружевами и вообще застегнута не на ту пуговицу, так что посредине виднелась большая щель. Пупок у Макги был проколот. Это просто отпад!

Волосы у Макги были осветлены, желтого цвета, и торчали во все стороны. Казалось, он все еще сильно пьян, и нос у него был того красноватого оттенка, какой бывает только у заядлых алкашей. И все равно выглядел Макги отлично.

Он вошел в помещение широкими шагами, будто весь день где-то бегал и совершенно вымотался. С сильным то ли ирландским, то ли шотландским акцентом Макги набросился на Гилду:

— Какого черта ты спишь в назначенное моим клиентам время? Господи, это все-таки бизнес, милочка. Здесь нет места непрофессионализму.

Гилда надулась, и Макги пошел на попятный:

— О господи, да ладно тебе… Все нормально… Просто проснись. Соберись. Господи Иисусе, ну и болит же у меня голова. Может, сделаешь мне кофе?

Затем он повернулся к нам с широченной улыбкой. — Ну, как у нас дела? Добро пожаловать в «Приколы»! Зовут меня Макги. Да вы, видать, здорово нуждаетесь в помощи! — сказал Макги, переводя взгляд с меня на мою мать.

Мать начала говорить, что стричь надо только меня и что недавно у меня был печальный опыт, а у нее, мол, все отлично, так что спасибо. Макги пропустил все это мимо ушей.

— Дорогая, у меня тут для вас кое-что припасено. И для маленькой мисс тоже. Чудесно. Для макушки немного странновато, но мы это быстренько исправим. Милочка, вы произведете сенсацию. Будете выглядеть как девушка из Лондона, точно вам говорю. А из молодого джентльмена сделаем естествоиспытателя в стиле «Джей Крю»[18].

И снова маме:

— С вашими отпрысками поработал настоящий халтурщик, не так ли? Вам, полагаю, хочется чего-нибудь новенького?

Он отвернулся и хлопнул в ладоши:

— Гилда, дорогуша. Понадобится помощь. Нам тут придется побегать. Позвони юному Ланселоту. С ним мне будет легче пережить это утро. — Макги повернулся к нам и сказал: — Как жаль, что юный Ланс — несовершеннолетний. Чудесный мальчик.

Вскоре мама, Макгрегор и я сидели спинами к раковине, в то время как Ланс (похожий на фермера парень со здоровым цветом лица, в клетчатой рубашке и джинсах «Рэнглер») и Гилда бегали вокруг, хватая нужные шампуни и кондиционеры для волос.

Макги сидел в углу на высоком табурете, беспрерывно курил и хлебал кофе огромными глотками. При этом он выкрикивал инструкции и сетовал одновременно:

— Бог ты мой, Гилда! «Ромашку» — юной леди, «Сосну» — юноше. Господи Иисусе, моя голова. Это не обычное похмелье, уж поверьте мне. Похоже, у меня аневризма сосудов головного мозга или что-то подобное.

Отче наш, иже еси на небесех; Ланс, любимый, это же «Лимонная трава». А я сказал: «Сосна». «Сосна». Это единственное, что подойдет молодому человеку, который по субботам расхаживает по городу в резиновых сапогах.

После примерно десяти раундов мытья, ополаскивания, кондиционирования, снова ополаскивания и мытья наших волос нам дали посидеть на стульях в дальнем конце салона. Я было заволновалась, что Макги выдохся, выкрикивая инструкции по мытью волос, но он фактически только приступал к делу.

Вскоре нас опять рассадили в кресла, укрыли банными полотенцами и набросили громадные пластиковые накидки, украшенные изображениями красного стручкового перца, при этом Макги сидел перед нами и попивал кофе.

— Отец небесный, Гилда! Принеси юноше кофе. Если он достаточно взрослый, чтобы отращивать волосы, значит, он достаточно взрослый, чтобы пить кофе. Сливки, сахар?

И с дьявольской усмешкой моей маме:

— Никогда ведь не рано начинать приучать их к пороку, а? Ха, ха, ха!

Затем Макги встал и принялся вышагивать вокруг кресел, глядя