– Поголовно! Как ужаленные! – поддержала Ульяну Нинка.

– И что из того? – недоумённо спросила Анна.

– А то, что поскольку мы не евреи, – серьёзным голосом сказала Ульяна, – к тому же, старые «не евреи», и работать не можем…

– И скрипок у нас нет! – выкрикнула Нинка. – А то бы я!..

Старухи засмеялись, а Ульяна едва заметно улыбнулась, а продолжила:

– Поэтому нам надо идти в лес и в поле – за грибами, ягодами и травами.

– Не очень убедительная логика, – недовольно сказала Анна.

– Что ты, Ульяна, привязалась? Тебе-то что?! – проворчала Нинка. – За тобой сын приедет.

– Не факт, что я уеду с ним… – ответила Ульяна.

* * *

Пришло новое утро, и снова старухи на скамейке. Все, кроме Ольги-Ельцинистки, которая не появлялась уже несколько дней.

– Что с нашей Олей-то делается? – задала Гламурница-Людмила вопрос, мучивший и Елену Олеговну.

– Я была у неё сегодня утром, – сказала Евдокия.

Старухи живо повернулись в сторону Евдокии, ожидая подробного рассказа. Но рассказа не последовало. Евдокия молчала.

Нинка встала со своего места, подошла к глядящей поверх озера Евдокии, ткнула её остреньким кулачком в бок и грозно спросила:

– И что?!

– А что?

– Ты чего идиотничаешь?! Пришла ты к ней!.. И что?

– Ну, да, пришла…

– А она?!

– А она – ничего. Сидит – смотрит в стенку.

– А на стенке что?!

– Хватит, девчата, дурочек корчить! – заругалась Ульяна. – Всё-таки, что с Ольгой?

– Да как что?! – повысила голос Евдокия. – Страдает она! В стардом разве хочется?!

– Не хочется… Никому не хочется… – печально-обречённо сказала Мария.

– О! Надо к ней Марию послать! – глядя на Марию, сказала Ульяна.

– А что – Мария? – удивлённо спросила Людмила.

– Пусть посмотрит… Давление там, сердце…

– А у нее что, измерялка есть?

– Нет, конечно. А ей не нужно. Она придёт, потрогает пульс, послушает ухом сердце, в глаза посмотрит и все скажет: и чем человек болеет, и какую траву заваривать… Мария многое может, и потому её нужно слушаться.

– Будем слушаться, а то нам все равно лечиться негде, – согласно кивнула головой Людмила. – Дерут немилосердно.

– Сейчас все дерут, – подытожила Нинка.

– Наверняка бывают и такие, которые не дерут, – неуверенно сказала Евдокия.

– Бывают, бывают, – поддержала Евдокию Ульяна. – Сейчас расскажу. А ты, Дуня, наверняка помнишь!

Старухи затихли и приготовились слушать. Ульяна обычно говорила немного, но всегда интересно.

– Было это года четыре назад, – начала свой рассказ Ульяна. – Вдруг ночью случается у меня сердечный приступ! Что делать? Куда бежать? Не могу шагу ступить. Болит что-то в груди, ноет… Спасибо, Евдокия помогла. Напоила меня каким-то зельем и повела в соседнюю деревню. Сказала, что там есть больница. А идти туда аж пять километров. Для меня с приступом это было все равно, что земной шар обойти.

Идём по дороге, а по сторонам – лес. В таких лесах во время войны партизаны прятались. Может, еще и сейчас сидят… Ночь. А у нас ни фонаря, ни спичек… Хорошо, луна была. А мне так плохо! Сердце стучит-надрывается, да ещё и с перебоями. «Все, – думаю, – не дойду»… Хотела уже сказать Евдокии: «Брось меня, комиссар!» Но тут Дуня споткнулась, падать стала, я ее схватила, а она от напряжения, извините меня, девки, как перднет! Матушка-то наша Евдокия! Я хохотать! Как мне ни было плохо, иду, загибаюсь от смеха и хохочу, хохочу! Почти ползу! Как мы дошли до соседней деревни, до сих пор понять не могу.

Больницы, конечно, никакой, но небольшой медицинский пункт нашли. Маленький неказистый домик, и свет в окне. И дежурила там старая-престарая врачиха. Я без денег, без прописки. Пришла! Нате! Лечите! А мы пока пердеть будем! А врачиха эта ни о чём меня не спросила. Просто приняла… Случайного человека! Молчаливая такая старуха, неторопливая… И мне вдруг в её в крошечном кабинетике так хорошо на душе стало, спокойно… Как дома с мамой. Измерила она мне давление, послушала сердце, дала под язык лекарство, уложила на кушетку и велела закрыть глаза. Я и закрыла. Лежу и чувствую, что засыпаю, а поделать с собой ничего не могу.

Проснулась только утром. Бедная Дуня! Всю ночь ждала меня в коридоре. Старуха-докторша еще раз послушала меня, угостила гадкой микстурой и дала лекарство, чтобы дома принимать. Все подробно объяснила, да еще и на бумажке написала.

– И денег не взяла?!

– Не взяла.

– Удивительно!

– Говорю же, бывает!

– Да, да, да! – поддержала Людмила. – Вот ты, Ульяна, рассказывала, а мне вспомнилась фраза, которую сказал недавно Сашка-плотник. Он пришёл ко мне починить крышу, а я ему: «У меня, Сашенька, денег нет». А он мне: «За деньги вам никто ничего хорошего не сделает». Починил и ушёл.

Рассказ Людмилы о Сашке, который не берет денег за свой труд у того, у кого их нет, старухи восприняли чуть ли не с ликованием.

– И кто это сказал, – чуть не со слезами произнесла Анна, – Сашка-алкаш?!

– Бывший колхозник… Крестьянин… – уточнила Евдокия. – Не забудь! Это много значит.

– Вот именно! Крестьянин, а не вшивый интеллигент! – прокричала Нинка.

– Ты чего, Нина?! – возмутилась Анна.

– Мы с Людмилой из интеллигентов! И что? Всю жизнь трудились… Другое дело, что из этого вышло… Но это уже не наша вина…

– Интеллигенты страну и развалили! – продолжила Нинка.

– Не знаю… – пожала плечами Людмила. – Я ничего не разваливала…

Вмешалась Ульяна:

– Никто не виноват. Сашка имел в виду, что за деньги ты делаешь по обязаловке, а без денег – от души! И человек никогда не должен себя позорить. Если взялся за дело, то должен сделать его хорошо. Хоть крышу кроешь, хоть людей лечишь…

– Я фильм один видела по телевизору, задумчиво произнесла матушка Евдокия. – Это было давно, но фильм, помню, понравился. Там у одной женщины пропал дар исцеления. Был-был и… пропал. Почему пропал? Потому что люди за исцеление стали ей платить не благодарностью, а деньгами. А она стала брать… Благо, которое дано было ей просто так, она стала продавать. Получила даром и отдавай даром.

– Ну, да-а-а, – протянула Анна. – Это так, конечно… Но вот за лечение тяжелых болезней, за операции берут непомерные деньги, и ведь спасают!

– Это не дар. Это мастерство, которое от дара осталось! – объяснила Евдокия.

– Так в любом деле. Где деньги берут верх, там дар заканчивается…

– Да кому сейчас до этого дара дело есть? – посетовала Анна. – Главное, чтоб денег было много. У многих девчонок сейчас одно желание: выйти замуж за олигарха. Когда такое было?! И ведь совсем юные говорят об этом – не стесняются. О любви не говорят. Только чтоб – олигарх! И ничего, что он старый и противный! И никто не осуждает их за это! Странно…