Вероятно, это была часть «наряда у разрядного шатра», возможно, Белгородского разряда – здесь мы видим пищали калибром в 6–4 фунтов и тяжелые мортиры.

Но вернемся снова к росписи оставленной после Крымского похода артиллерии. В Рыльске было оставлено 15 орудий:

Вместе с орудиями были складированы порох ручной и пушечный в 400 бочках, селитры 2 бочки и другие припасы.

Сопоставим эти данные с другим документом. Из росписи 1695 г., хранящейся в РГАДА[171], следует, что в Рыльске по-прежнему значились «полковые пищали и всякие припасы, приняты ис Крымского походу ис полку боярина и воеводы Алексея Семеновича Шеина». Солдатский полк Павла Менезиса[172] оставил тогда 8 пищалей медных, а станков и колес под ними не написано», в том числе: 2 пищали длиной по 3 аршина 7 вершков, 3 пищали по 2 аршина 7 вершков, 5 пищалей в 1,5 аршина. Но все орудия были одного калибра[173]. В полку Матвея Фливерка были двухфунтовые орудия: 2 пищали по 3 аршина 7 вершков, 3 пищали в аршин 10 вершков[174]. Оставленная там же, в Рыльске, полковая артиллерия полка Ивана Буша (Севского разряда) состояла из 6 однокалиберных орудий, из них 5 однотипных в 3 аршина 7 вершков и 1 в два аршина[175].

Отдельной статьей в росписи 1692 г. идут «пищали горелые» (очевидно, после пожара): 1-я длиною 3 аршина 7 вершков весу 11 пудов, 2-я преломлена, мерою 3 аршина 7 вершков, 3-я рваная, «а что в ней весу того на написано».

В Новобогородицке после похода оставлены «22 809 ядер пушечных, 2738 ядер гранатных нарядных и ненарядных, зелья ручного и пушечного 317 пудов 13 гривенок да 27 бочек», 5 гирь свинцу массой 500 пудов 13 гривенок, 19 знамен и другое имущество. Интересен в этой же росписи перечень необычных снарядов для борьбы с крымскими татарами, оставленных в Новобогородицке ж. Например, «5217 копей огнестрельных», «780 стрел скорострельных мушкетных», «2500 огнестрельных железец», «480 огнестрельных копейцов», «2000 огнестрельных стрел с копейцы»[176].

Для борьбы с конницей противника использовались зажигательные копья и стрелы, очевидно, пучками выстреливаемые из орудий. Предполагалось, что такая стрельба тучей огненных стрел должна была оказать деморализующее воздействие на татарских всадников.

Мушкет-стреломет зарисовал и описал в своем шпионском отчете швед Эрик Пальмквист в 1674 г.: «Фигурах изображает короткий четырехлодовый мушкет для стрельбы зажигательными стрелами, как из маленькой мортиры. Он особенно удобен для поджога деревянных строений. Его конструкция такова, что замок расположен почти посредине ствола с той стороны, где находится пороховая камера с крышкой. Его длина такова, что он покрывает все ружье от ординарного запального отверстия до дульного отверстия. Это позволяет поджигать помещенную внутрь трубки стрелу при ее прохождении над пороховой полкой посредством замка, находящегося вне ствола. После этого производится сам выстрел, поэтому этот замок расположен ближе к дулу, чем запальное отверстие, и потому передняя часть пороховой полки немного короче той части, которая находится за замком. Что касается самой стрелы, то она сделана из железа от самого начала и на ширину ладони короче ствола. На ее заднем конце имеется стабилизатор для балансировки, показанный на рисунке. Этими стрелами стреляют по дуге с левой руки, а дальность полета почти такая же, как пули»[177].

Как видно из отдельных примеров (полной росписи артиллерии всех полков второго Крымского похода пока не обнаружено), по-прежнему каждая рота обеспечивалась по одному двухфунтовому орудию.

Итак, подведем некоторые итоги. Русская армия к началу единодержавия Петра Алексеевича была перенасыщена артиллерией. В пехотных полках нормальной считалась пропорция 1 орудие на стрелецкую сотню или на роту; кроме того, на полк могла выдаваться и мортира с 2-пудовыми гранатами. Так, в 1678–1679 гг. в многолюдных стрелецких полках С. Грибоедова и Г. Титова было по одной верховой пушке, а в приказе А. Карандеева – 5-фунтовая «рукопольная» мортирка[178].

Э. Пальмквист. Русский стреломет. 1674 г.

Такие требования обеспечивать регименты большим количеством орудий были продиктованы опытом тяжелых и длительных боев с маневренным противником – с казаками, татарами и турками. Катастрофа под Чудновым 1660 г., когда русская армия Шереметева, отягощенная обозами и вооруженная пушками, пыталась пробиться через превосходящие польско-литовские, казацкие и татарские войска, не поколебала решения военного руководства по-прежнему насыщать пехоту тяжелым огнестрельным вооружением, которая могла эффективно противодействовать противнику, имевшему значительную мобильную конницу. Кроме того, появившийся в 1660-х гг. «наряд у разрядного шатра», артиллерийский резерв, значительно увеличил общее количество орудий в «дивизии» – разрядном полку.

Соответственно в бою пехота применяла оборонительную тактику – ощетинившись рогатками и пушками, она отражала атаки конницы и медленно перемещалась по полю боя, впереди передвигая орудия. «Длинные» (2,5 м) полковые 2-фунтовые пушки могли обстреливать противника на значительном расстоянии (более 400 м), т. е. еще до прямого контакта с противником.

Таким образом, в Крымских походах было задействовано большое количество полковой и войсковой артиллерии. С одной стороны, массированный огонь дальнобойных пушек позволял с успехом отражать нападения татарской конницы на обозы и лагерь, с другой стороны, армия была существенно обременена пушками и боеприпасами к ней. Поход по степи тяжелым бременем ложился на войска.

В то же время наличие большого количества артиллерийского вооружения (в массе своей однотипного) демонстрирует отношение руководства к артиллерии – а именно к чрезмерному увлечению артиллерийским огнем.

Были ли сделаны после Крымских походов какие-либо выводы относительно применения артиллерии, мы об этом вряд ли узнаем. В ходе событий 1689 г. Софья Алексеевна была низложена, и практически полновластным государем стал Петр Алексеевич (при формальном правлении Ивана Алексеевича до 29 января 1696 г.).

Потешные стрельбы и огненные потехи

С десятилетнего возраста молодой государь стал интересоваться огнестрельными науками. Первые сведения о «потешных стрельбах» относятся к 30 мая 1683 г. – на одиннадцатилетие Петра Алексеевича на Воробьевых горах «Пушкарскаго приказа гранатного и огнестрельного дел мастера и ученики» под руководством капитана выборного полка бранденбуржца Симона Зоммера[179]. За образцовую стрельбу артиллеристы были пожалованы за «многие их огнестрельные потешные стрельбы»[180].

4 июля 1683 г. стольник Г. И. Головкин выдал 16 пушек малых: пушка большая без станка, 2 пушки большие на полковых станках, 2 пушки поменьше на полковых же станках, 3 пушки верховые со станками, 2 пушки без станков большие, пушка малая без станка, 3 пушки на волоковых станках медные, 2 пушки железные без станков[181]. Орудия следовало привести в рабочее состояние, проверить, починить, сделать станки, колеса,