– Зачем? Денег клянчить?

– Нет, он хотел с тобой увидеться…

– Но деньги все равно клянчил, да?

– Я сама дала.

– Много?

– Конечно, нет. Мелочь. Чтобы он башмаки себе приличныекупил, а то явился в каких-то стоптанных кедах…

– Дусик в кедах, да еще стоптанных? – не поверилсвоим ушам Вульф.

– А что тебя так удивляет? Парень только освободился,откуда у него деньги на обновки?

– У этого парня еще с тюряги есть покровитель –авторитетный вор по кличке Вольфрам. Мужик он хоть и не шибко богатый, ноденежный. По крайней мере, на башмаки любовнику, думаю, пару тысяч наскреб бы…

– Значит, не наскреб, – пожала плечамиЛи-Янг. – Может, они расстались…

– Да и черт с ними, – поморщился Вульф, ему эта«голубая» тема всегда была отвратительна. – Скажи лучше, как Дусик узналмой адрес? Или ты не знаешь?

– Вообще-то его мой брат Чен привел. Они, оказывается,были знакомы еще до тюрьмы…

– Твой брат тоже педик? – брезгливо скривилсяЭдуард Петрович.

– Да почему сразу – педик? – оскорбиласьЛи-Янг. – Что, они не могут просто дружить?

– Не знаю, не знаю…

– Вот и не клевещи на людей, раз не знаешь! – Онасжала свой маленький пухлый ротик в бутончик и возмущенно засверкала глазами,но быстро сменила гнев на милость и продолжила вполне спокойно: – Чен пришел комне в гости. Привел друга. Я сначала и не знала, что он твой сын. Только потом,когда мы познакомились, попили чаю, он признался…

– И сказал, что пришел, потому что хотел со мнойповидаться, так?

– Так.

– Тогда почему меня не дождался, а слинял, получив оттебя бабки?

– Я его отговорила. Сказала, что сначала должна тебяподготовить, прощупать почву…

– Помню я, как ты ее прощупывала, – фыркнулВульф. – Задолбала меня вопросами о первом сыне. Все интересовалась,почему я с ним не вижусь… – Он взмахнул ладонью, как бы говоря «проехали». –Короче, Ли, что дальше?

– Он пришел через неделю. Уже без Чена. Просидел тутчаса три…

– Так долго?

– Он с Брюсом играл, и твой младший сын был от старшегов восторге – отпускать не хотел!

– Что Дусик про себя рассказывал?

– Ничего определенного. Только вскользь пожаловался,что работу найти не может. Никто, говорит, нас, бывших зэков, брать не хочет.

– Давил на жалость, понятно, – усмехнулся ЭдуардПетрович.

– Эдик, ну зачем ты так?

– Детка, мой сынуля всю сознательную жизнь стриптизеромв гей-кабаках да у поющих педиков на подтанцовках «работал». Надеюсь, тыпонимаешь, что трудоустройство на прежние места совершается без заполненияанкет. Это тебе не режимный завод! – Эдуард Петрович сморщил лоб, чтоговорило о напряженной работе серых клеточек, и задумчиво произнес: – Дусиквтирался к тебе в доверие, чтобы быть в курсе моей жизни, зачем?

– Он твой сын, – просто ответила Ли-Янг.

– Нет, тут родственные чувства ни при чем. Дусиквспоминал обо мне только тогда, когда ему было что-то от меня нужно… –Вульф опустился на пуф и, подперев подбородок сжатым кулаком, отстраненноспросил: – А последний раз он когда был?

– Четыре дня назад.

– В тех же стоптанных кедах?

– Нет, выглядел он приличнее. Да и приехал не на метро,а на машине.

– Даже так?

– Не за рулем, – поправилась Ли-Янг. – Егопривезли.

– Кто?

– Он сказал, друг.

– Как этот друг выглядел?

– Не знаю, как он выглядел, я его не видела… Толькомашину.

– Что за машина?

– «Десятка» или что-то вроде того… Я не очень разбираюсьв автомобилях, тем более русских… – Ли-Янг напрягла память, пытаясьвспомнить еще что-нибудь, но у нее не получилось. – Они подъехали, когда ягуляла с Брюсом. Машина остановилась у подъезда, а мы были на детской площадке.Денис подошел к нам, немного поиграл с братом, спросил, как ты, что у тебянового…

– А потом?

– Потом попрощался и вернулся к машине.

– Он сразу уехал?

– Нет. Некоторое время стоял у водительского окна, очем-то разговаривая с другом… – Ли-Янг всплеснула руками, вспомнив важнуювещь. – Друга звали Славой.

– Славой?

– Да, да! Я слышала, как Дусик несколько раз, и оченьгромко, произнес это имя!

– Вольфрама, насколько я знаю, зовут Владимиром, –буркнул себе под нос Вульф.

– Что? – не расслышав, переспросила Ли-Янг.

– Ничего. Я хотел бы тебя попросить позвонить брату.

– Зачем?

– Я хочу с ним встретиться и расспросить его о Дусике.Быть может, он знает о нем больше, чем ты…

– Хорошо, – согласилась Ли-Янг и, взяв телефон,набрала номер брата. После нескольких попыток дозвониться сообщила ссожалением: – Абонент вне зоны действия сети.

– Му-ху, – промычал Вульф, не прекращая своихраздумий. – Но ты все равно периодически набирай, пока он не ответит. Мнеочень надо… – Он нахмурил лоб еще больше и, обращаясь уже не к жене, а ксамому себе, тихо сказал: – А я пока Вольфрама выцеплю…

– Я, конечно, дозвонюсь и передам ему твою просьбу овстрече, только не понимаю, зачем тебе это. Денис умер, и все остальное уже неважно…

– Почему же – не важно? Дусик не просто умер, егоубили. И я должен узнать, кто это сделал… – Вульф прикрыл своипотускневшие от тоски глаза и тихо сказал: – Это единственное, что я теперьмогу сделать для своего сына.

Петр отстраненно слушал, о чем говорит его новая клиентка, асам, вместо того чтобы впитывать информацию, смотрел на ее лицо. Не хотел, асмотрел! Он ничего не мог с собой поделать, так оно его завораживало. При этомПетр бесстрастно отмечал, что выглядит Ева не лучшим образом: явно плохо себячувствует (сразу видно, что простужена) и чрезвычайно утомлена, но все равносмотрится как богиня. Прекрасная, только очень уставшая от своих свершений ипобед богиня!

– Вы слушаете меня, Петр Алексеевич? – переставговорить о деле, спросила Ева, заметившая его отстраненность.

– Да, конечно, – поспешно ответил Моисеев,встряхиваясь. – Вы говорили, что даже не подозреваете, кто мог убитьвашего брата. И тем более не допускаете мысли, что это сделал кто-то из вашихсоседей…

– Совершенно верно.

– В таком случае он пришел к вам уже раненым.