Поэтому я сидела тихо и только без конца вытирала о джинсы влажные от пота руки. Не оставляло чувство нереальности происходящего. Как будто со стороны слежу за дурацким историческим спектаклем.

Защитник закончил короткую речь. Он призвал суд обратить внимание, что на подобное преступление госпожа иноземка Зоя Никитина пошла впервые, законопослушна в своем мире – нарушителя закона не пустили бы в Эленвейл – и могла пасть жертвой очарования одноухого воришки, который подбил меня пойти на дело, а потом бросил на произвол судьбы.

Суд начал совещаться. Помощники склонили к судье головы. Старикан что-то пробормотал, потом взял молоток, грохнул им о стол так, что у меня зазвенело в ушах, и провозгласил:

– Виновность иноземки доказана! Улики налицо. Виновна!

А потом зачитал приговор:

– Завтра, в соответствии с законами Эленвейла, в установленном для данного рода наказаний порядке, в присутствии доктора и двух свидетелей из числа служащих магистрата, госпожа Зоя Никитина, иноземка, будет подвергнута процедуре отсечения левой руки.

Как только он закончил речь, мне стало дурно. Ни осталось ни одной мысли, в голове лишь набатом гремело: «Отсечение руки! Виновна! Отсечение руки!»

От страха онемело все тело. Я не могла пошевелиться. Надзиратель поднял меня за подмышки и повел обратно в камеру. Мои ноги двигались медленно, как во сне, когда пытаешься убежать от чудовища.

Очнулась я, когда брякнул засов на двери. И тут зубы у меня застучали, а живот скрутил спазм.

Я скрючилась на койке, часто дыша.

Как, как это могло произойти? Почему так все сложилось? Почему моя сказка оказалась такой ужасной?!

Завтра мне отрубят левую руку. В следующий переход меня выдворят на Землю, поскольку я нарушила местные законы. Само собой, оставаться в Эленвейле мне уже ни капли не хотелось.

Вот бы сбежать отсюда прямо сейчас, сию секунду! Но мне придется жить тут три месяца с обрубком вместо руки до дня зимнего равноденствия, когда откроются порталы.

И тут я натурально завыла, представив, как оно все будет.

Завтра, экзекуция состоится уже завтра!

В коридоре раздались голоса, засов заскрипел, дверь отворилась и в камеру вошел стряпчий Малалио, довольный и благоухающий хорошим вином. Видимо, в местных судах принято отмечать окончание каждой сессии застольем.

– Ну вот, все вышло, как я и обещал! – весело сказал Малалио. – Вам всего-навсего отсекут руку. Правда, я молодец?

Я вскочила, вцепилась в отвороты его сюртука и разок тряхнула тщедушного стряпчего.

– Господин Малалио, я не хочу лишиться руки! Это ужасно. Послушайте, но должен же быть какой-то выход? Подать на апелляцию?

– Боюсь, это невозможно, – сказал Малалио, деликатно отдирая мои пальцы от сюртука.

– Пусть мне заменят наказание! Я готова отправиться в ссылку. Куда там у вас отправляют заключенных? В колонии на острова?

– Вам там не понравится. Девушки на островах долго не протягивают. Во-первых, их там мало, и каждый заключенный и охранник стремится взять новоприбывшую в жены. Чтобы никому не было обидно, заключенная становится женой каждого колониста на неделю, потом ее передают другому. Во-вторых, тяжелый труд. В-третьих, островные аборигены – людоеды. Женское мясо для них деликатес. Они будут не прочь попробовать мясо иноземки, чтобы разнообразить свое меню. В-четвертых, на острова отправляют пожизненно. Поверьте, вы легко отделались. И все благодаря мне.

– Да уж, спасибо вам! – крикнула я в отчаянии. – Подумайте, господин Малалио! В каждом законе есть лазейка. Найдите мне ее, умоляю!

Малалио задумался, подтянул ко рту длинную прядь волос и пожевал.

– Лазейка? Хм. Да, пожалуй, есть. Но вам она не подойдет.

– Говорите!

– Есть один старый закон. Он не применялся уже лет сто, но его никто не отменил, поэтому он вполне рабочий. Если осужденную согласится взять в жены почтенный горожанин и поручится за нее своим именем, то ее освобождают от наказания. Даже от смертной казни. Но разве вы успели обзавестись ухажером в нашем мире? У вас тут даже знакомых нет. Никто из жителей города не захочет вступиться за вас. Вы иноземка. Пришелица из другого мира. Но, если хотите, я расскажу горожанам о вашем затруднении.

Я обессиленно опустилась на койку. Значит, выхода нет. Моя рука обречена.

– Экзекуция состоится завтра в десять утра. Это хорошо, рано вставать не придется. Вы успеете выспаться, – стряпчий похлопал меня по плечу и ушел.

Выспаться! Вряд ли мне удастся сомкнуть глаза этой ночью. Скорее всего под утро я сойду с ума от страха и отчаяния. Тогда меня отправят в местный Бедлам. Там тоже не сахар, но хотя бы у меня останется полный комплект конечностей.

Я легла на койку, подтянула колени к груди и уставилась в кирпичную стену невидящим взглядом. На стене было выцарапано схематическое изображение виселицы и висельника с высунутым на плечо языком.

Интересно, художник так изобразил свою судьбу? Может, и мне что-то выцарапать? «Здесь была Зоя». Была Зоя, да вся вышла!

Время шло. Небо за окном потемнело. Издалека доносился бой часов на городской башне. Я вздрагивала каждый раз, когда слышала их мелодичный звон. Они отбивали время до страшного испытания, которое меня ждет. На час меньше. Еще на час...

Когда часы пробили десять вечера, дверь камеры опять открылась.

Я вскочила и посмотрела в проход. Меня охватила глупая, отчаянная надежда. Вдруг это явился консул? Или стряпчий Малалио с хорошей вестью о том, что он нашел способ спасти меня?

В камеру вошел человек, которого я раньше не видела. И с удовольствием не видела бы никогда – так он мне не понравился.

В дверях стоял и брезгливо озирался мужчина лет пятидесяти. Хорошо одетый, сухощавый, с кисло поджатыми тонкими губами, он напоминал злобного учителя с картинки из старинной книжки, который любит пороть школьников розгами.

У него было вытянутое лицо с глубокими складками возле мясистого носа. По обе стороны его физиономии пушились седые, тщательно расчесанные бакенбарды. Над тусклыми глазами нависли густые брови со зловещим изломом. Волоски в них были длинные, как у дикого кота, и торчали во все стороны.

Я сразу подумала, что такому типу слова поперек не скажи и вообще – лучше держаться от него подальше.

Мужчина придирчиво изучал меня. Его взгляд был одновременно насмешливым и презрительным.

– Госпожа Зоя! – радостно вскричал стряпчий из-за спины визитера. – Ликуй! Я привел твоего спасителя.

– Хорошенькая девочка, – отметил мужчина скрипучим голосом. – Беру. Беру не раздумывая. Иноземка – то, что нужно.

Он улыбнулся, показав острые зубы, и это было неприятно.

Я молчала и таращилась на него.