вся магия была высосана из него. Что если врата в Волшебную страну исчезли, повреждены сумрачными воронами и их адскими механизмами?

Я вспомнила, как однажды Рэйвен сказал, что чем теснее становится в мире, тем больше вероятность, что места для Дарклингов в нём не останется. Может быть, сумрачные машины и фабрики ван Друда уничтожили последние следы магии в мире. Даже Жили, казалось, увядал. И если не осталось магии, мы не сможем найти наш путь в Волшебную страну, и это будет всем, что мы когда-либо будем иметь — погубленный мир без магии.

— Ава? — произнесла Хелен, скользнув рукой в мою ладонь. — Мы почти на месте? Я чувствую себя… очень уставшей.

Я повернулась, желая посмотреть на Хелен, но едва смогла разглядеть её в темноте. Казалось, будто её лицо слилось с тенями.

Я подошла ближе и прикоснулась к её лицу. Её кожа на ощупь была пыльной. Я стёрла крупинки и на щеках Хелен появились белые полосы. Она была покрыта каким-то пеплом или копотью. Я подняла глаза и увидела, что чёрная пыль оседала с обгорелых деревьев.

— Эх! — закашлялась Хелен. — Мы покрыты этим. Я чувствую сажу даже во рту и лёгких.

Теперь, когда она упомянула об этом, я смогла ощутить копоть и в своём рту. На вкус она была как зола и гнилое мясо — так же пахло дыхание трау. Желчь подступила к горлу, и я сложилась пополам, выплюнув грязную смесь на землю. Я услышала, как рядом со мной затошнило Хелен, затем почувствовала, как она руками отвела волосы с моего лица и стала поглаживать по спине.

— Фу, как думаешь, что это? — спросила она, когда мы вновь смогли дышать.

— Не знаю — думаю, какой-то осадок от «сумерек». Может быть это иной способ, который тени используют, чтобы попасть внутрь нас. Нам надо добраться до волшебной страны раньше, чем они инфицируют нас, но я не знаю, как её найти.

Я начала поворачиваться из стороны в сторону. Голые деревья мелькали в дыме как тощие скелеты. Одна из фотографий на пробковой доске мистера Беллоуза вспыхнула в моём сознании — местность с уничтоженными деревьями, вздымавшимися из дыма, тела, покоробившиеся в грязи, пальба из орудий освещает небеса огненными взрывами…

Как если бы образ вызвал их, небеса над нами разверзлись. Сернисто-белый свет косил сквозь остовы деревьев, и земля под нашими ногами задрожала.

— Дирижабль! — прошипела Хелен, схватив меня за руку. — Он возвращается!

Мы побежали прочь от поискового света, обстреливающего землю, но прятаться было негде. Весь подлесок сожжён. Взорванные деревья не давали никого укрытия. Я могла слышать дирижабль прямо у нас за спинами, от гула его двигателей у меня стучали зубы, он вкапывался в мой разум. Поисковый свет скользнул рядом с нами. Я почувствовала прикосновение к моему лбу, и на ужасную секунду мой разум стал совершенно пустым. Казалось, будто меня стёрли. Затем Хелен выдернула меня с пути луча и мой разум, запинаясь, вернулся к жизни, как заржавелая машина, как раз вовремя, чтобы я увидела, что свет протянулся в сторону Хелен.

Я схватила Хелен и раскрыла свои крылья. Подобно мантией я накрыла нас крыльями в тот миг, когда свет настиг нас. Я понятия не имела, смогут ли мои крылья защитить нас от поискового луча. Я могла ощутить жар и запах моих опалённых перьев, но мы до сих пор были живы. Но сколько у нас осталось времени? Как долго мои крылья смогут защищать нас от обжигающих лучей? Как долго наши умы будут нашими? Если нам суждено стать бездумными трутнями, я лучше умру.

А потом внезапно жар исчез. Я почувствовала прохладный воздух на своих крыльях.

— Думаю, он улетел, — прошептала Хелен.

— Это может быть ловушка, — сказала я, ненамного раздвинув крылья и выглянув сквозь брешь между опалёнными перьями.

Над нами возвышался Дарклинг, его крылья расправлены над его головой. Сзади его освещал ослепительный свет удалявшегося дирижабля, от этого я не смогла разглядеть его лицо — но Хелен тут же его узнала.

— Марлин? — вымолвила она, медленно вставая на ноги. — Это ты?

Он опустил крылья и шагнул вперёд. Выглядел он старше, его лицо было испещрено линиями и рубцами, с поседевшими прядями в его каштановых волосах, но когда он улыбнулся, он стал выглядеть как тот же парень, который совершал кувырки с хребта Шайвенганк.

— Хелен! Ава! Я подумал, что это можешь быть ты, когда увидел цвет этих перьев. Но я ни смел надеяться — прошло больше десяти лет!

— Мы прошли сквозь Волшебную страну! — воскликнула Хелен, и затем поспешно добавила: — Ох, Марлин, мне так жаль. Если бы я знала, что не буду видеть тебя так долго, я бы никогда так ужасно не поступила с тобой!

Я ошарашено посмотрела на Хелен. Значит, на той неделе не я одна поссорилась со своим парнем.

— Ты не поступала ужасно, просто правдиво. Вот только я слишком плохо это воспринял, так как пострадали мои чувства. Я чувствовал себя ужасно, когда вы пропали. Мы все так себя чувствовали, — он повернулся ко мне. — Я думал, что Рэйвен сойдёт с ума. Он винил себя.

— Но в этом не было его вины!

— Ты не могла ему сказать об этом. Он заявил, что если бы вы не поругались, он был бы с тобой в тот день, когда вы исчезли. Это и моя вина тоже. Если бы я не дулся, я бы приглядывал за вами. Мы знали, что в лесу что-то происходит. «Сумерки» накапливались неделями, поглощая всякое создание, что могли — трау, богглов, даже сияющих спрайтов — и что-то искали в лесу.

— Искали разрушенный сосуд, — прошептала Хелен. — Мы нашли его в тот день.

Хелен быстро рассказала Марлину, что мы узнали от мистера Стража. Он внимательно слушал, его лицо помрачнело. Наблюдая за ним, я смогла увидеть всю боль, свидетелем которой он стал на протяжении этих последних десяти лет, она отражалась в тягостной осанке его тела, в линиях, выгравированных на его лице, и в серьёзности в его глазах. Хоть я и уловила проблеск беззаботного парня, каким он был однажды, этот парень исчез. Когда Хелен закончила, он мрачно кивнул.

— Мы подозревали, что тени нашли третий сосуд летом четырнадцатого года. Мы и раньше видели человеческие войны, но никогда не было подобной этой. Люди зарывались в землю, убивая друг друга в грязи и крови. Я переносил души из траншей и прикасался к воспоминаниям этих молодых парней — так много страха и немощи