Делает последнюю затяжку и отправляет не потушенную сигарету в полёт к футбольным воротам. Тяжело вздыхает, глушит двигатель и запускает руки в карманы куртки.

— Мне надоело, — даже не смотрит в мою сторону. — Больше повторять не буду. Либо садишься, либо в школу завтра советую не приходить.

Смотрю на сидение и снова на Макса; делаю шаг вперёд. Он не понимает — мне нельзя на байк. Мне запрещены подобные нагрузки.

Касаюсь ледяными дрожащими пальцами кожаного сидения и готовлюсь перебросить ногу.

— Правильное решение, — комментирует удовлетворённо, как со стороны слышится чей-то крик:

— Лиза! Лиза стой!!!

— Паша? — огромными глазами смотрю на друга, которые бежит ко мне с противоположного конца стадиона, и поверить не могу, что он здесь! Паша здесь! — Как… как ты узнал?.. Как нашёл меня?

Отхожу подальше от байка, только сейчас осознавая, какую глупость чуть не совершила и не свожу потрясённого взгляда с загорелого лица Паши, которое кажется перепуганным до чёртиков.

— Ты что тут делаешь?! — А ещё он зол. — Какого хрена, Лиза?! Ты и… — бросает взгляд на Макса и резко замолкает. Меняется в лице до крайнего отвращения смешанного ещё с чем-то… на испуг очень похоже. Что не похоже на Пашу.

Последний год он занимается боксом, что сказалась не только на его теле, но и на закалке характера. Думала, он теперь вообще не знает, что такое чувство страха, но видимо ошибалась.

Ни то что бы мы с Пашей с детства были друзьями, скорее — мы были соседями, живущими в домах друг напротив друга; частенько обменивались приветствиями с наших балконов. Но за последние два года как-то сблизились, хоть и поначалу наше общение было для меня большой неожиданностью. Потому что два года назад я ещё ни с кем из Них не дружила. А затем Паша вдруг резко начал проявлять ко мне интерес, и теперь я вполне могу назвать его лучшим другим. Тем самым, единственным, кто знает и верно хранит мой секрет.

И вот он здесь — рядом со мной и рядом с человеком, с которым больше года не общался.

— Привет, Чача, — ухмыляется ему Макс, глядя в упор. — Давно не виделись. Как сам?

Паша Чачаев — один из четверых. Один из лучших друзей погибшего Кости.

— Что ты делаешь здесь с… с ним, Лиза? — Вижу, как Паше не по себе стало. Взгляд растерянный, но гневный. Даже и представить себе не могу, как он удивлён тому, что я — Лиза Багрянова, позволила себе нечто подобное ночью. А ещё я знаю, что эти двое вообще не ладят. С того самого дня, когда Кости не стало.

— Откуда ты узнал, что я здесь?

— Видел с балкона как ты из подъезда выходила, — облизывает губы и стреляет недоверчивым взглядом в Макса, который выглядит абсолютно расслабленным на своём байке и даже слегка позабавленным кажется.

— И… — хмурюсь, — ты следил за мной?

— Да, Лиза. И ты знаешь почему, — говорит с нажимом.

— А где сейчас был? Там? — киваю на школьное ограждение вдали. — Стоял и смотрел?

— А у Чачи это любимое занятие, — посмеивается Макс, — стоять и смотреть. Да, Чача?

Паша не отвечает, а я не желаю вмешиваться в перепалку, в которой ничего не понимаю. Я вообще мало чего знаю об их бывшей дружбе — Паша не любит говорить о прошлом.

— Мы уходим, — хватает меня за запястье и бросает на Макса угрожающий взгляд. — Отвали от неё, понял?

— А то что? — сверкает белозубой улыбкой Макс. — Наругаешь меня?

— Увидишь, — рычит Паша и тащит меня за собой. — Я тебя предупредил, Яроцкий! Ещё раз увижу рядом с Лизой, и ты труп!

— А это интересно, — одобрительно хмыкает Макс и заводит мотор. — До завтра, Лизок! Так и быть, дам тебе ещё один шанс.

Их было четверо. Паша, Оскар, Макс и Костя. Вся школа знала об их дружбе. Кто-то смотрел с умилением, кто-то с неприязнью, кто-то завидовал и хотел быть среди них, кто-то верил, что дружба их крепка и вечна, кто-то и друзьями эту четвёрку не считал. Одно было ясно — равнодушных к этим ребятам не было.

— Не смотри на меня так, — бурчу.

Отвернулся, поджав губы. Плечи надул и вижу, как злость сдерживает.

Год назад Паша учился в моём классе — в одном классе с Яроцким, но, несмотря на то, что эти двое, казалось бы, проводили больше всего времени вместе, лучшим другом Макса всё же считался Костя. Он учился в параллельном классе с английским уклоном и на каждой перемене, стоило звонку прозвенеть, протискивал свою физиономию в дверь и пускал шуточку — каждый раз разную, — в адрес Максима. Это успело стать чем-то вроде традиции: каждый знал, что как только прозвенит звонок, жди Костю Рысина на пороге.

Больше его никто не ждёт.

Потому что нет больше Кости, как и шуток его больше нет.

— С головой не дружишь?

— В чём проблема-то? — смотрю на Пашу упрямо, шагая к дому по тёмной парковой алее. — У тебя спросить надо было?

— Яроцкий — псих! — шипит, глаза гневно блестят во мраке ночи.

— Ты всех их психами считаешь. И Макса, и Оскара…

— Потому что Оскар — ещё больший псих!

Ну ладно, с этим я согласна.

На то время Оскар был одиндцатиклассником в соседней школе, но настолько часто появлялся в нашей, что некоторые учителя даже начали принимать его за «своего». Каждый раз, когда уроки заканчивались, можно было выйти на школьный двор и быть абсолютно уверенным, что Оскар уже там, ждёт свою «троицу», чтобы отправиться развлекаться.

Развлекаться… Я понятия не имею, чем эти четверо занимались после школы. Паша не рассказывал, да и я не особо интересовалась. После трагедии, что случилась с Костей, мне тяжело поднимать эту тему, да и неловко очень. Знаю лишь… что дружба этих ребят не выдержала, сломалась, когда первое звено вылетело с налаженного механизма. Что произошло между остальными, какие были разборки, обиды, проклятия… понятия не имею. В тот месяц, когда это произошло, мне пришлось уехать из города. Практически сразу после смерти Кости, так что я не была свидетелем тому, как Паша переводится в другую школу, как Максим начинает превращаться в монстра, каким прочно себя закрепил, и как Оскар перестаёт каждый день встречать друзей после школы.

Мне было не до этого. Да и… я практически не знала этих ребят, чтобы лезть к каждому в душу со своим сочувствием и делать вид, что готова носить траур вместе с ними до конца жизни. Нет. Я была слишком эгоистична, слишком напугана тем, что меня ждало, слишком взбудоражена… Каждый день проходил как в бреду, каждый божий день после того, как мама сообщила, что всё готово и можно ехать.

Вспоминаю сейчас время ДО и вижу всё как туманной дымкой охваченное.

— Лиз, посмотри на меня.

Не хочется. Совсем не хочется. Чувствую себя паршиво, как никогда.