— Поэтому Трэйси уехала? Потому что ей хотелось красивой жизни?

— Конечно. Сразу после рождения Иззи это все, о чем она говорила. Я хотел сосредоточиться на том, чтобы создать комфортную, стабильную обстановку для моего ребенка, а она не могла достаточно быстро сбежать отсюда.

— Вау, я не знал об этом.

— Потому о некоторых вещах лучше не говорить. К тому же я не хочу, чтобы Иззи слышала подобное о своей матери, на случай если у нее однажды все-таки появится совесть и она захочет увидеть свою дочь.

— Где она сейчас?

— В Сиднее, насколько мне известно. Она посылает подарки на дни рождения и Рождество. На этом все.

И хотя в словах Тома не прозвучало ни капли осуждения, чувство вины тут же охватило Арчера.

Возможно, его семья говорила так же про него, когда его не было рядом?

Он хотел простить родных и оставить прошлые обиды позади. Он хотел забыть о своей гордости и открыто поговорить обо всей ситуации. Но каждый раз, когда собирался поднять эту болезненную тему о том, как они решили скрыть от него правду и как их недоверие ранило его, одна и та же картина вставала у него перед глазами.

Как его отец сидел за своим драгоценным пианино, уперевшись локтями в крышку и закрыв лицо ладонями, и плакал. Большой и сильный Фрэнк Флетт. Это оставило неизгладимый отпечаток в сердце Арчера. Это случилось сразу после того, как его родственники наконец рассказали ему правду, через год после того, как врачи сообщили отцу, что болезнь отступила. Двенадцать чертовых месяцев и еще шесть, во время которых Фрэнк боролся с болезнью, которая могла забрать его жизнь, — на протяжении всего этого времени его семья молчала, потому что они не хотели отвлекать его от его дел.

Тогда Арчер был вне себя от злости, и, после того как увидел слезы своего отца, он укрепился в мысли о том, как плохо они о нем думали. Если его отец плакал уже после того, как ему сообщили, что он победил рак, как сложно ему было, когда он проходил через операции и химиотерапию?

И все это время Арчера не было рядом, потому что они посчитали его недостаточно сильным, чтобы это все выдержать.

— Что с тобой? — Том внимательно за ним наблюдал, и Арчер поспешил отвести глаза в сторону. — Ничего.

— Конечно же. — Том замолчал, затем тяжело вздохнул. — По этой же причине ты продолжаешь убегать? Потому что думаешь, что меня загнали в ловушку и мне пришлось отказаться от своей мечты и ты не хочешь, чтобы то же самое случилось с тобой?

Арчер наблюдал за тем, как Калли движется в сторону бара, ее светло-желтое легкое платье элегантно развевалось вокруг ее ног, она выглядела по-волшебному прекрасно. Что он мог сказать? Правду?

Что он не мог решиться на то, чтобы довериться этой невероятной женщине? Что даже после той близости, которая была у них прошлой ночью, сначала на пляже, а затем немного позднее у него дома, он все еще ужасно боялся тех чувств, которые она в нем пробуждала?

— Ты знаешь, что я хотел уехать из Торки, и серфинг был моим единственным билетом отсюда. Нет ничего плохого в том, чтобы следовать своей мечте.

— Если только это не мешает тебе получить то, что ты действительно хочешь.

Арчер уставился на своего брата, не в восторге оттого, в какое русло перетекал этот разговор.

— Как ты можешь знать о том, что я действительно хочу?

— Потому что я вижу, как ты смотришь на Калли.

Он ненавидел снисходительную усмешку Тома так же сильно, как и то, что он догадался о его тайных страхах.

— И я не хочу смотреть на то, как ты отказываешься от единственного шанса на счастье, потому что у тебя в голове застряла идея о том, что состоять в серьезных отношениях означает лишиться своей свободы.

Это не единственное, что означали серьезные отношения. Доверие, поддержка, любовь были их составляющей частью, и страх потерять все это как раз и был причиной, по которой он никогда не позволит Калли оказаться слишком близко. Однажды она почти добилась того, чтобы он сдался. Но не в этот раз.

— Ты слишком много смотрел романтических комедий, после того как укладывал Иззи спать, — сказал он, желая стереть самодовольную ухмылку с лица Тома. — Мне нравится моя жизнь. Я делаю, что хочу, поэтому отстань.

— Правду всегда трудно признать, не так ли?

Арчер тихо выругался.

— Найди свою любовь, а меня оставь в покое, о'кей?

Арчер отошел на несколько шагов. Но недостаточно далеко, чтобы не расслышать следующие слова Тома.

— Кто вообще говорил про любовь?

Арчер быстро ушел.

У Калли начала болеть голова от постоянных мыслей об Арчере.

Как только она прибыла на эту вечеринку, ее начали заваливать советами все женщины семьи Флетт.

Они хотели знать все. А она и не знала, что сказать. А что она могла сказать? Что восемь лет назад отдала Арчеру свое сердце, а он его растоптал, а теперь она как идиотка снова пришла к нему? Ну уж нет. Поэтому она описала их отношения как встречу старых друзей в Мельбурне.

Было еще кое-что странное. То, как Арчер общался со своей семьей. Здесь явно было что-то не так. Он волновался перед отъездом на эту вечеринку. Калли заметила это еще у него дома, едва заметные признаки того, что его уверенность в себе пошатнулась — он ходил туда-сюда на балконе, пока она собиралась, пил кофе чашку за чашкой, бездумно переключал каналы на телевизоре, так ни на чем и не остановившись. Когда она спросила Арчера об этом, он только отшутился.

Калли спросит об этом потом. Одно было очевидно: родные Арчера хотели, чтобы он остался с ними подольше. Но она не собиралась говорить им о том, что у нее было больше шансов выиграть следующий чемпионат по серфингу, чем у Арчера Флетта пустить где-нибудь корни.

Он был уверенным в себе одиночкой. Его импульсивность, непредсказуемость, стремление жить одним днем. То, что они сделали на пляже… одного воспоминания было достаточно, чтобы ее бросило в жар, и она прислонила охлажденный бокал к своему лбу. Но это мало помогло избавиться от горячих образов, которые прокручивались в ее голове, как фильм для взрослых.

Арчер медленно стянул с нее одежду и стал исследовать ее тело своими сильными, уверенными руками, затем осыпал его поцелуями…

— Тебя могут арестовать за то, как ты выглядишь, — прошептал Арчер Калли на ухо, его тело чувственно закололо, когда он обхватил ее руками за талию и притянул к себе. Как будто бы она захотела от него убежать. Ведь она не носила фамилию Флетт. К большому своему сожалению.

— И как же это?

Он хрипло застонал от ее притворной наивности.

— Так, словно ты провела весь день в постели и не можешь дождаться того момента, когда в нее вернешься.

Калли посмотрела на него из-под приопущенных ресниц.