– Люба мечтательная. Ты парень на хорошей тачке, влюбиться легко. И точно не взаимно.

– Полагаешь, Матвей, кто судит людей по тачкам, заслуживает взаимности? – криво улыбается.

– Полагаю, у тебя настроение поспорить, а мне лень.

Люба видит нас и радостно машет. Захар сворачивается в сторону, объезжая огромную кучу снега.

– Мы подвозим не Юлю, а ее подружку, – размышляет вслух. – Капец. Бедная Юлька, тотальное невезение.

Его слова неприятно царапают.

– Почему тотальное?

– Подружка — дрянь, бросила в дороге. Бывший — козлина.

– Юля всегда хотела тусоваться. Инджой.

– Ага.

– Мы виделись в понедельник. Она даже рада... блть, за «нас».

– Чего–о?! Рада? Ты укуренный, что ли?

Захар со скрипом шин пафосно тормозит напротив Любы, я выхожу из машины, дабы помочь с вещами.

– Привет! – бросаю.

– Привет, Матвей, – она широко улыбается. – Спасибо, что довезете. Мы газельки арендовали, но там душно капец. Меня всегда укачивает.

– Без проблем. Как настроение?

– Отличное. У нас всё по плану? Ты просто не писал и не звонил эти дни.

– Был занят. Да, по плану. – Потом осмысливаю, услышанное от Захара и добавляю поспешно: – И спасибо за помощь. Понимаю, чего тебе это стоит, вы ведь с Юлей близкие люди. После всего, что было, притворяться, будто мы мутим, это — ну такое.

И действительно это такое себе, Захар прав. Пусть даже мы расстались плохо.

– Согласна. Некрасиво получается. Но вы ведь разошлись на сто процентов?

– На двести.

Она смотрит мне в глаза, отвечаю невозмутимостью.

– Тогда всё нормально. Юля спокойно отнесется. Она... думаю, она уже переболела.

Бабуля в последнее время любит вязать. Так вот, кажется, что одну из ее спиц мне сейчас между ребер вхерачили. Усилие делаю, чтобы не поморщиться. Когда уже перестанет так бесить всё, что с этой девчонкой связано! Да сколько можно уже! Переболела она за месяц. Холодная, равнодушная. Для приличия бы вид сделала, что переживает.

Люба тем временем продолжает болтать:

– ...Поэтому совершенно ничего страшного, если мы... ну типа попробуем с тобой. Потом просто скажу, что не вышло. Бывает.

– Окей. Да, бывает. Я просто знаю, что вы важны друг для друга, и не хотел бы портить вашу дружбу.

Кладу сумку в багажник.

– Ты не испортишь, не беспокойся. Юля сама говорила, что мы подходим друг другу и были бы отличной парой.

– Она так говорила? Неужели.

– Да, было дело, – улыбается, не замечая иронии. – Так что, уверена, всё получится.

Если бы не фиговое предчувствие, я бы не поехал.

Тут же инстинкты ощетинились и интуиция в набат забила: сопроводи. Народ у нее в группе по большей части нормальный, ничего дурного не должно случиться. Приличная охраняемая база отдыха. Всю неделю планировал передумать, но сегодня утром проснулся с четким понимаем: надо ехать. Видимо, чтобы хапнуть еще унижения.

В понедельник Юля отлично выглядела, когда навещала бабулю. И всё же что–то в ее глазах было не то. Да и в самой девушке заметил изменения. Бред сумасшедшего. Да пофиг, проще смотаться, чем сидеть и выдумывать лишнего. Вообще, разное же бывает: от пьяной драки студентов до терроризма. Если не поеду и что–то случился, не прощу себе.

– Ну и хорошо, – говорю с улыбкой.

Занимаю переднее сиденье в бэхе, Люба падает назад, пожимает руку Захару.

– Кости, кстати, не будет, – начинает она болтать взахлеб. – Когда я сказала, что вы едете, он деньги забрал. Захар как раз на его место попадает. Не придется в машине ночевать.

– Замечательно, – отвечает Захар, стреляя в меня глазами. – Не знал, что мое место должно было быть в мороз в тачке.

– Я бы уступил тебе свое, – подбадриваю. – Я вообще не планирую сегодня спать.

– У нас на троих было бы две кровати, включая мою. Разобрались бы как–нибудь, – смеется Люба.

Захар бросает в меня долгий взгляд и произносит тихо: «Мечтательница, да?»

Становится не по себе.

Едва заметно предостерегающе качаю головой. Захар — нормальный парень, но он не про большую и светлую. Его перепих с лучшей подружкой Юли был бы мне в минус. Раньше. А сейчас?

Сейчас какая–то хрень происходит во всех смыслах.

Тем временем мы держим путь в сторону выезда из города. Слушаем музыку, каждый молчит о своем. Я внимательно слежу за дорогой, так как Захар периодически морщит лоб от терзающих спазмов. Его головные боли — это что–то поистине жуткое. Причем они бывают разных видов, и от каждой свои таблетки. Впервые Захар ими увлекся и загремел в рехаб в десятом классе.

Есть такое направление в неврологии: врач–цефалголог. Спец по лечению головных болей и головокружений. Захар уже достаточно знает на эту тему. Когда вырастет большой, сможет помогать и себе, и другим людям.

Но это всё будет через несколько лет, а сейчас нам важно доехать до базы отдыха живыми и невредимыми. Поэтому ни о каком расслаблении речь не идет, я глаз не отрываю ни от дороги, ни от Захара, ежеминутно оценивая его состояние. Надо было брать «Мурано», блть.

– Может, по пиву? – предлагает Люба, указывая на заправку. – А то вы оба какие–то напряженные.

– Остановишь? – спрашиваю у Захара.

– Конечно.

На заправке покупаю пару банок, бутылку воды, Захар берет себе орешки. Я протягиваю обе банки Любе. Машина трогается.

– А ты не будешь?

– Не хочу, спасибо.

Девушка, видимо, не замечает, что нас везет инвалид. Тем не менее, несмотря на общее состояние, машину Захар ведет уверенно.

Практически всю дорогу мы молчим, изредка обсуждая случаи с «завода», Люба потягивает пиво, и, захмелев, изредка громко смеется.

– Ты выпивал вчера, что ли, Захар? – спрашивает она.

– Да, вхлам. Фигово теперь.

– Ну ничего, в «Ручейке» есть банька. Хорошо попаришься, потом в снег. В момент полегчает.

– Наверное.

Люба придвигается ближе, смотрит в телефон.

– Та–ак, ребята, судя по чату, остальные парни из компании, с кем вы подрались в ту ночь, будут. Но они вроде бы нормально настроены. Не конфликтовать.

– Мы как раз и едем, чтобы наладить отношения, – объясняю я. – Все понимают, что Фиксик повел себя как ушлепок, к чему нормальным людям из–за него ссориться? И Юле эти проблемы ни к чему.

– А Юли, наверное, и не будет, – поддакивает Люба.

В меня будто ледяной водой брызгают. Оборачиваюсь.