оставил товарищей далеко позади. Когда они вышли на малое кольцо к одному из водопадов, его уже и след простыл. «Важное что-то вспомнил. Или просто выделывается. Да. Скорее так».

На душе было как-то плоско, разочаровано. Сейвен внутренне готовился к напыщенным речам, витиеватости слога, к тому, что Олаф много скажет лишнего. Сегодня же он просто на себя не походил. «Может, он со всеми ларгами так лаконичен? И это не он, а мы изменились…» Странно и то, как он отозвался о Диз. «Проверенный ларг», но «я отстранил ее». Противоречиво донельзя.

На мосту через ров Сейвен остановился, перегнулся через перила и посмотрел на воду. Сквозь мелкую рябь, поднятую водопадом, проглядывалось галечное дно. Одинокий пучок водорослей колыхался сообразно течению, а рядом с ним резвилась стайка мальков. Рыбки исчезали и снова появлялись, мерцали на свету глянцевыми боками и видели только себя. Их мир едва умещался в зыбком кустике водорослей. «А если выпустить их в настоящую реку? Интересно, уплывут они или останутся? Будут так же держаться вместе или разбегутся кто куда?»

Остановился Сейвен не просто так, а с намерением. Намерением отделаться от спутников. Но те, видно, намека не разобрали и встали рядом, молча поглядывая на воду. Простояли так долго. Странно, но в молчании не было ничего неловкого. Поначалу Сейвена раздосадовала вынужденная компания, а теперь он поддержал бы любой разговор. Только вот его никто не начинал.

Что-то заурчало. Сейвен покосился на Зака — тот немного зарделся. Урчание повторилось.

— Да, я сегодня еще ничего не ел, — перевел он голос своего желудка. — Позавтракать никто не желает?

— Уж лучше и пообедать сразу, — отозвалась Лейла. — Сейвен, ты как?

— Я уже поел. Идите без меня.

— Тогда до скорейшего.

— Да, увидимся. Позже…

Торчать на мосту дольше не имело смысла, и Сейвен пошел к себе.

Он лег на кровать. Одеяло сбилось, и все тело прямо заскрежетало от раздражения. Он выдернул из-под себя комок и швырнул в ноги. В распоряжении оставалось еще полтора цикла, потому резон устроиться поудобнее все-таки был.

Какое-то время Сейвен пролежал с закрытыми глазами, но сон ходил где-то далеко. Тогда он достал из кармана личный устав ларга и раскрыл его, где раскрылось:

«Глава 6. Укрепление и сохранение здоровья ларгов.

134. Сохранение и укрепление здоровья, физическое развитие ларгов — важная и неотъемлемая часть их подготовки к качественному исполнению заключенного контракта. Забота ларга о собственном здоровье является одной из его основных обязанностей по обеспечению постоянной боевой готовности. Сохранение и укрепление здоровья ларгов достигаются:

— регулярными тренировками, физической подготовкой и спортом;

— осуществлением санитарно-гигиенических, лечебно-профилактических мероприятий;

— исключением факторов, негативно воздействующих на здоровье и общее физическое состояние».

Очередная случайно раскрытая страница:

«Глава 3. Права, обязанности и ответственность ларга.

45. Ларг обязан с достоинством нести звание наемного воина, дорожить честью купола и честью своего звания.

46. Ларг обязан ставить исполнение контракта превыше всего, прилагать все усилия к достижению цели, быть готовым к самоотверженному устранению любых факторов, препятствующих достижению цели.

47. Ларги обязаны оказывать поддержку один другому, независимо от принадлежности к тому или иному куполу, оказывать содействие в выполнении контракта, если возникает такая необходимость».

Чем больше Сейвен читал, тем отчетливее видел мелкие ячейки сети, наброшенной на ларгов. Каждая строчка устава сквозила цинизмом, неприкрытым безразличием к ларгу как к человеку. В этом документе они рассматривались точно дорогие автоматы, которые должны всегда работать исправно, беспрекословно повиноваться и видеть перед собой только один идеал — контракт. Устав ни на что не намекал. Он открыто и бесцеремонно расставлял по полочкам то, чего с гнетущим чувством ждали доларги, то, что они, будучи доларгами, отказывались принимать, но уже давно приняли. С самых тех дней, когда их — беспомощных и глупых — привели в купол и стали дрессировать. А теперь? Теперь ничего не осталось. Только правда, которая в чистом виде горше хлорки.

Не то чтобы эта книжица потрясла Сейвена — он не пудрил себе мозги псевдоромантикой профессии и давно уяснил, кто он таков. Та война оборвалась внезапно, но, как разрушенный дом оставляет после себя груду камней и тучу пыли, она не исчезла без следа. Война породила другое, чужое поколение, заменившее истинные ценности мира базарной ценой. И если тогда — в самом начале — глубина бессмыслия измерялась горем, то теперь — ценою. Вот и все.

Хоть поверхностно, но устав знать следовало, поэтому Сейвен истратил остаток времени на его изучение. Текста оказалось много, а официальный стиль дополнительно затянул чтение так, что к половине седьмого цикла он едва осилил треть.

Сейвен поднялся, отыскал походный ремень, наполнил его патронами и другой нужной мелочью, проверил, удобно ли он сидит на бедрах, прихватил запал и вышел.

У главных ворот дожидались только его. Оказалось, что помимо их группы в Лонцию поплывет еще трое ларгов. Сейвен узнал состав — эти ребята зашли к Олафу чуть раньше.

Уже в дороге всезнающий Зак в полтона рассказал, что Магро, Диотор и Гельвим будут их спутниками почти до самого Сотлехта. Собственно, в столицу Гелионии их и отправили, но для чего — ларги раскрывать отказались.

Через нарн они уже плыли к Лонции. Пока остальные в пути спали, Сейвен развлекался чтением устава. Веселье, правда, то еще, и он бы с удовольствием вздремнул сам но… «Странно все это как-то». Не раз и не два Сейвен отрывался от книжицы и настороженно осматривал каюту. Их разместили в другой комнате — поменьше, но его не покидало чувство фантастичности, какого-то залипания во времени. Будто он все еще спит. Или видит точно такой же сон. Он озирался снова и снова, проверял, куда смотрят ларги, не плывут ли по воздуху радужные завитки… Нарнами он так заигрывался с воображением, что начинал водить перед собой ладонью или привставал с места, чтобы выяснить, где он находится: там или здесь.

В порту их поджидал одинокий солдат Гелионской армии. В форме и при оружии, он козырнул прибывшим и предложил следовать за собой. Когда их ввосьмером определили в фургон, где посадочных мест оказалось всего шесть, Сейвен не знал, чему дивиться: то ли колкости судьбы, упекшей ларгов в сердцевину ремонтного отряда, возвращающегося в Сотлехт, то ли скупердяйской продуманности маршрута.

Ущелье Ребрух оказалось куда длиннее, чем во сне. И шире. Сейвен все выглядывал в узкое окошко-бойницу и ждал, когда стены начнут сдвигаться, а Крайтер — печалиться. «А я и Диз, стало быть, съеживаться». Но ничего такого не происходило, хотя в настоящий момент чуток поубавить в росте Сейвен не отказался бы. Он