— А у меня не было щекотки, — Полбу сморщился, припоминая ощущения. — Меня будто иглами ледяными легонько покалывали.

— Ну, стало быть, у тебя так проявляется… — староста уже еле языком ворочал. — Разложень — он такой… Он хитрый. Прячется… Путает. Тьму насылает… И еще… всяких.

— Пойду я, — Константин встал с деревянного пола церкви. — Отдыхайте, барон. После договорим, когда поправитесь.

— Стой… Еще одно… Квесты, ты должен знать… Знать… Задания, то бишь. Задания ты можешь принимать… А можешь и нет. Ну, это ты уже умеешь… Помнишь две кнопки?

— Подушечки?

— Подушечки, да… Поброди по округе, поговори с местными… Принимай… Все принимай… И выполняй, что сможешь… Вот тебе мое… мое задание… Помочь всем на погосте, кто попросит о помощи… Но не менее чем трем. О плохом не попросят, тут люд смирный… Иди уж. Герой. А я посплю… Прости, Господи, что в храме твоем…

Боромир как-то сразу обмяк и захрапел. Константин, наученный опытом, ткнул взглядом в первую подушечку, кивнул спящему и вышел.

Когда рыцарь вышел из церквушки, день уже клонился к вечеру. Неподалеку, на бревнышке сидел грустный молодой дьячок, которого прогнал из собственной церкви покалеченный староста. Да еще и Филькой обозвал, будто бобика. «Зеленые буковки», — отметил для себя Константин.

— Преставился? — с надеждой спросил дьяк.

— Хм… Может, с него начать, — пробормотал в бороду Полбу. С другой стороны, еретический… Хм… Православный священник. Зачем ему поросята?

— Отец… Ты не знаешь, кому тут нужно смирных поросят, но чтоб не плохому?

— Каких поросят? — опешил дьяк.

— Да вот, барон ваш, Боромир, дал наказ — помочь с поросятами… Хотя, может, я чего не так понял, он заговариваться начал в конце.

— Помер-таки? — дьяк аж подпрыгнул.

— Нет, просто заснул.

— Заснул? В церкви??? Вот вернется батюшка Ставросий, все ему расскажу!

— А ты что — не батюшка? Не святой отец?

— Дьяк я. Филимон Остафьевич. Посольского приказу.

— Посольского… — как ни крути, не был русский, а тем более новгородский, родным языком Константина. Потому и с поросятами, и с посолом трудности возникали. Полбу покатал во рту слово. — Посольского, посольского… Солью торгуешь что ль? Али капустой?

— Да ничем я не торгую. За порядком следить поставлен. Послан, значит, потому и посольского. И куда нужно, кому нужно, когда нужно докладывать…

— А, иудино отродье! Шпион! Доносчик! Ну держись! — Константину давно требовалась разрядка, очень уж много всего навалилось сразу. А соглядатаев он, как истинно благородный человек, терпеть не мог. Так что кандидатура подошла идеально. Да и больно черный этот радуется беде, приключившейся со старостой. «Хорошие люди так себя не ведут», — решил барон.

И рыцарь, сжав кулаки, двинулся на отпрянувшего дьячка.

— Эй, ты чего, чего??? Ты того… Ты этого… Я тут власть, государственная, высша…уух…псц…

«Уух» дьяк сказал, потому что стальной кулак барона угодил в мягкое дьяковское пузико. А «псц» — когда ему, согнувшемуся пополам, прилетел другой кулак. Прямо по лбу.

Этим ударом субтильного, но пузатенького дьячка оторвало от земли, пару раз перевернуло и вынесло за невысокую церковную ограду.

«Полегчало», — отметил про себя барон. Нужно бороться с наушничеством и предательством, что есть долг любого несущего крест рыцаря. От осознания свершившегося факта святого возмездия на губах барона заиграла улыбка.

Произойди подобное в родном мире Константина, и находись он в своем родном, закаленном годами боев теле, несчастного дьяка уже можно было бы отпевать. Но Полбу был всего второго уровня, а дьяк — девятого. Хотя рыцарь на подобные условности внимания не обращал, конечно. Из-за оградки послышались жалостные стоны и всхлипы. Константин перегнулся через нее… В дорожной пыли валялся успевший запачкаться дьяк, скулил, хныкал и держался за лоб. Даже так было понятно, на лбу его растет замечательная шишка. Королева шишек. Цветная, переливчатая…

— Будешь еще на людей доносить? — сурово спросил рыцарь. — Будешь предавать да наушничать?

— Нет, нет…Не надо, не бейте… Все сделаю, то есть… то есть ничего не сделаю… Никому ничего не скажу, только не нужно… Снова по лбу… Ну почему…

— А ну, клянись! Читай «Отче Наш» и клянись жить, как Спаситель велел!

— Отче наш, иже еси…

Полбу, не моргнув глазом, выслушал православную молитву, потребовал трижды перекреститься и удовлетворился результатом. За процессом из-за плетней с интересом наблюдали десятка два местных жителей. «День прожит не зря, наставлен человек на путь истинный», — подумал крестоносец. «Хоть и еретический путь… — он снова поправил себя, — православный, а не еретический… Но тем не менее. В этом и заключается служение Господу верного воина Его. Нести слово Господне, аргументируя по мере сил своих. А там, где бессильны слова, исправлять и направлять неразумных детей Его дланью. А если в длани еще и меч — аргументы будут убедительней».

Кстати, меч!

Срочно необходимо найти оружие. Хм, а если у старосты взять, из короба, он обидится? Не красть, конечно. Красть — грешно. Грабить можно. А вот красть — ни-ни. Да и грабить только тех, на кого святые отцы указали, ну или просто козлов… А взять, так, на время… До завтра. Мало ли, о чем его местные попросят… О! Точно! Попросят! А не поросят. Слава Богу, разобрался, видно не расслышал, староста под конец совсем тихо говорил…

Он помог коленопреклоненному дьячку подняться и даже слегка отряхнул от пыли. Хотел было дать воспитательный щелбан, но, увидев огромную гулю, пожалел. И ограничился пендалем. Дьячок, всхлипывая и озираясь, убежал, а из-за заборов стали выходить селяне, кланяясь и сжимая в заскорузлых руках шапки.

Абсолютно у всех над головами, рядом с зелеными надписями, желтая палочка над желтой же точечкой. А у некоторых рядом, над соседней точечкой — кривая загогулина. Что бы это могло значить?

— Спасибо тебе, добрый человек! — прогудел один из местных. — Давно этого Фильку проучить стоило. Да боязно, нам-то жить тут… А ты, вон, как с ходу разобрался в нашем горюшке… Совсем достал, окаянный…

И поклонился в пояс Константину.

Разом загомонили прочие селяне, выражая коллективное мнение о паскудной сущности дьячка… Видно, всем он тут успел насолить чем-то, не зря его Полбу в этом заподозрил. Крестьяне кланялись, благодарили, над ними исчезали точки с палками, а у некоторых, у кого раньше не было, появлялись загогулины.

Перед глазами рыцаря побежали строчки, буковки, циферки, и вдруг… Фанфары!!! Туду-дуду-ду-ДУУУ! Искры, и огромная, светящаяся арабская тройка разлетается миллионом светляков! Не успела тройка исчезнуть… Ту-дуу-ду-дуу-у-ду-ДУУУУ!!! Четверка! Ту-дуду-ДУУУУУУУУУУУУ!!! Пятерка…