Спасибо! Тогда давайте сегодня оформим это изменение, и я сегодня же начну отправлять адвокатские запросы от своего имени. Вы сможете приехать вместе с Романом Геннадьевичем? В семнадцать ноль ноль сможете? Да, конечно, позвоните ему. Да, буду ждать Вашего звонка.

Станислав нажал отбой — и улыбнулся:

— Сейчас Вам позвонит мама.

Роману при упоминании мамы не удалось удержаться от гримасы. Звонок раздался даже быстрее, чем выражение гримасы сошло с его лица.

— Да, мам. Я. В центре. По учебе. Зачем? Во сколько? Буду. Нет, не надо встречаться. Давай там встретимся. Все. Пока.

И он нажал кнопку отбоя. Через десять секунд раздался звонок на телефоне адвоката.

— Слушаю Вас. Он может приехать? Замечательно. Тогда жду вас с Романом Геннадьевичем сегодня в семнадцать ноль ноль, проекты документов будут готовы. До встречи. До свидания, Юлия Валерьевна.

Когда разговор был завершен, Станислав сказал Роману:

— Значит, мы с Вами и Вашей сегодня встретимся и всё подпишем.

— Ясно, — безразлично ответил Роман.

Глухость его ответа бессомненно показывала, что перспектива приезжать сюда с матерью его очень не радовала. Но все же огорчения он старался не показывать — явно рассматривая его как недопустимое проявление ребячества — со стороны его, считающего себя взрослым.

Станислав завершил эту тайную беседу:

— Спасибо, что привезли эти документы — они очень помогут. Сейчас Алина проводит Вас так же тайно, как Вы пришли. До свидания, Роман Геннадьевич.

Роман молча пожал руку адвокату и вышел из кабинета. Станислав вышел с ним, опередил его, и когда Алина увидела его из-за стен своей секретарской крепости, она без слов поняла, что нужно, поэтому быстро подошла и проводила Романа к тайной двери. Станислав сказал ему:

— Пройдите по этажу, спуститесь по дальней лестнице и выйдите через дальний вход.

И он тут же увидел, что оказался прав в своем предположении, что эта игра в тайных агентов очень вдохновит Романа Геннадьевича: его глаза явно оживились. «Совсем ещё мальчик» — с улыбкой подумал Станислав, но вида не подал — чтобы не обидеть этого мальчика, явно считающего себя уже совсем взрослым мужчиной.

Через десять минут Белогоров пригласил Петра и Викторию в свой кабинет.

— Так, коллеги, — сказал им Станислав, когда они зашли и расположились за столом, — окончательная концепция ведения дела Коминых такова: я буду вместе с тобой, Петр, представлять интересы Романа Геннадьевича, а ты, Виктория, будешь представлять интересы Юлии Валерьевны. Сегодня в семнадцать часов они оба приедут сюда, и мы подпишем дополнительные соглашения.

Петр как офицер даже не подумал что-то уточнять: командир дал команду — надо исполнять.

А вот Виктория была женщиной, причем женщиной сугубо гражданской, поэтому она от вопросов не удержалась:

— А что случилось? Что-то изменилось? Мать с сыном разругались? Вот мне с самого начала показалось, что у них напряженные отношения.

Виктория уже довольно давно работала с Белогоровым, под его руководством, поэтому знала, что на него можно полностью положиться, поэтому на получении ответов на свои вопросы она не настаивала.

Станислав тоже знал это, поэтому просто подождал, пока вопросы будут заданы и тем самым иссякнут.

После этого он добавил, обращаясь к Петру:

— Подготовь адвокатские запросы в «ВТБ» — на истребование договоров банковского счёта на имя Комина Геннадия Максимовича, в спортивный центр — на истребование договоров в отношении Комина Романа Геннадьевича, в ГИБДД — на истребование договоров в отношении всех транспортных средств, принадлежавших Комина Геннадию Максимовичу. Остальное запросим через суд.

Петр четко записал все в блокнот.

Пообедал Станислав вместе с Сергеем — тот, оказавшись в районе коллегии друга, позвонил и предложил пообедать в ближайшем к офису Станислава ресторане, чтобы сэкономить ему время. У Станислава было свободное время, и он с радостью согласился встретиться.

Обедали они в ресторане «Темпл-бар».

Когда они обсудили семьи, общих знакомых, получение Станиславом диплома шкипера (и одновременно — невозможность его использования, так как по состоянию здоровья Станислава врачи не рекомендовали ему сильные нагрузки), но также — и покупку яхты в Далмации, темы вроде бы были исчерпаны. Тогда Станислав спросил:

— А что историческое ты сейчас исследуешь?

Спросил — и тут же пожалел, потому что Сергей начал методично и занудно рассказывать:

— Представляешь, в Древнем Риме были случаи, когда ребенка усыновлял двоюродный брат.

— Это как? — удивился Станислав.

— Там не было ограничений по усыновлению. Был там такой полководец, Луций Эмилий Павл, он разгромил и присоединил Македонию, так вот когда его вторая жена родила ему двух сыновей, он двух своих старших сыновей, от первого брака, решил отдать в усыновление, и одного из них усыновил Публий Корнелий Сципион — двоюродный брат этого мальчика, сын его родной тетки и Сципиона Африканского Старшего, победителя Ганнибала. Так вот этот усыновленный стал Публием Корнелием Сципионом Эмилианом, и поскольку он окончательно победил Карфаген, его, как и его деда по усыновлению, назвали Африканским, и он таким известен — Сципион Африканский Младший. Самое удивительное, что те два младших сына Эмилия Павла один за другим умерли, и он остался без сыновей — те семьи, в которые он отдал своих старших сыновей на усыновление, конечно, не вернули их ему. Потом Гай Калигула — ну, о нем ты слышал…

— Ну да, о нем в нашем поколении все слышали, и видели, — усмехнулся Станислав, слыша хотя бы знакомое имя.

— Да. Так вот. Калигулу Тиберий оставил наследником вместе со своим родным внуком, Тиберием Гемеллом — Гай был двоюродным внуком по крови и родным внуком по усыновлению — Тиберий усыновил его отца Германика, своего племянника. Так вот, Гай Калигула усыновил Гемелла — а потом приказал убить его. И ещё один непотребный император, Элагабал, усыновил своего двоюродного брата Севера Александра, хотя у них была разница в возрасте всего 5 лет — это усыновление организовала их общая бабка, Юлия Мэса, видя, что Элагабала скоро убьют за все его непотребство. И когда его действительно убили, Север Александр стал императором.

Станислав уже вообще просто плыл от обилия упоминаемых Сергеем имен и родственных связей, но не останавливал поток повествования друга, видя, с каким увлечением тот рассказывает обо всем этом. Однако Сергей сам заметил, что Станислав уже даже потерял нить повествования, и остановился:

— Слушай, извини, заговорил я тебя совсем.

— Да все нормально, Серёж, ты говоришь о том, что тебе интересно.

— Ну… да… Но надо же и о слушателе побеспокоиться, — с улыбкой добавил Сергей.

— Это все вот в этой книге записано? — спросил Станислав, показывая на белую книгу, лежащую перед Сергеем.

— Да, и здесь тоже —