это «Жизнеописание Августов», так называется этот сборник в русском переводе, биографии императоров от Адриана до Диоклециана.

— А ты как-то фиксируешь все это?

— Да нет, просто выписываю для себя, многое так помню.

— Круто, — искренне восхитился Станислав, представляя объем родословных сведений, которым располагает его друг.

Все три иска — о недействительности завещания, о выделе супружеской доли, об оспаривании договоров займа — были поданы, приняты судом, по ним назначены предварительные судебные заседания. Благодаря повесткам, приглашающим на эти заседания, все участники узнали о процессах.

Уже господствовало предновогоднее настроение, поэтому заседания судьи назначили уже не январь. Перед новогодними праздниками замедлялись все официальные дела, плавно, но настойчиво перетекая в неофициальные — покупки, украшения, заказы банкетов, организацию поздравлений и выездов на праздничные каникулы. Белогоров и раньше относился к этой навязчивой, но обязательной суете сдержанного, но уже несколько лет вообще откровенно не любил ее. Хорошо, что Вера, зная его, сама все подготовила — и украшение офиса, и выплату премий, и поздравление всех адвокатов и сотрудников, и организацию праздничного банкета. Придя однажды днем в офис, Станислав увидел, что все наряжено и все предпразднично-довольны; он тепло поблагодарил Веру.

Оставалась из насущного провести встречу с топ-менеджерами корпорации «Ген-Ком». Изначально Белогоров планировал сам предложить им встречу — потому что у него был такой психологический прием: по своей инициативе встречаться с противниками, и беседовать «с открытым забралом», то есть максимально доброжелательно, чтобы лично оценить их — многих противников это смущало, но большинство из них не отказывались от таких встреч (и благодаря этому Станислав личным впечатлением собирал информацию о них). Противники соглашались на встречу с ним, рассчитывая что-то узнать о деле, о его доверителе, об их позиции — но этого не случалось: Белогоров умел говорить так, чтобы сказать много — и при этом не сказать ничего.

Тем не менее, если общение с той стороны тоже складывалось доброжелательно, неоднократно удавалось заключить мировые соглашения — Станислав всегда ценил такую возможность, будучи убежден, что худой мир точно лучше доброй войны.

Однако в этом случае ему не пришлось предлагать встречу — топ-менеджеры корпорации «Ген-Ком» предложили ее сами, и Белогоров, естественно, не отказался приехать на нее. Целью встречи топ-менеджеры формально обозначили выработку общей позиции ответчиков по иску Юлии Валерьевны о выделе супружеской доли.

Но Станислав приготовил топ-менеджерам корпорации сюрприз — он приехал вместе с Романом.

Когда все расселись в самой большой переговорной офиса корпорации за круглым столом, расположенным вокруг большой цветочной гирлянды, находящейся посередине и даже почти уже немного начинающей скрывать противоложного собеседника, Белогоров огляделся. Понятно, что он здесь чужак и все они объединены против него. Он специально попросил Романа поехать с ним на эту встречу — не для того, чтобы он что-то говорил (Роман явно боялся либо растеряться, либо сказать что-то лишнее, сорвавшись на этих бывших подчинённых его отца, некоторые из которых были его давними соратниками — а потом предали его и его семью) — а чтобы у этих людей даже мысли не возникло пытаться его подкупить.

А они, видимо, оказались настолько наивны, что реально надеялись подкупить его! Это было понятно по тому разочарованию, которое они даже и не успели попытаться скрыть, увидев, что Станислав приехал не один, а с доверителем.

Признаться, Белогоров специально сделал так, что они с Романом приехали с опозданием, когда уже началась — чтобы их оппоненты в один момент увидели и его, и Романа Комина.

И цель встречи тут же стала непонятной. Неужели они думали, что Роман откажется от своего иска и пойдет против иска своей матери?

Ну, видимо, думали — что смогут подкупить его адвоката.

Белогоров почувствовал, что к моменту их прихода начавшаяся встреча уже пошла напряжённо. Борис Степанович Лиров вместе с Ритой, которая как наследница по завещанию тоже пришла на встречу, были по левую руку от Станислава — в явном одиночестве. Когда Роман садился за стол (справа от своего адвоката), он и Рита едва кивнули друг другу, приветствуя, причем каждый как бы замешкался, сомневаясь, приветствовать или не приветствовать родственника, но все-таки поприветствовали друг друга.

Несколько топ-менеджеров расположились по правую руку от Белогорова и его доверителя. Было совершенно очевидно, что они вместе со своими адвокатами одинаково сильно настроены против всех остальных присутствующих — и Станислава с его доверителем, и Бориса Степановича с его дочерью.

Старший из этих топ-менеджеров, Вадим Викторович Горохов, первый вице-президент корпорации, ставший уже исполняющим обязанности президента, мужчина представительный и солидный, но явно пустой для столь высокого кресла, как хозяин места встречи (и к тому же чувствуя поддержку соратников и команды адвокатов) представил Белогорову и Роману всех участников встречи и затем взял слово:

— Я всех вас приветствую и благодарю за то, что вы приехали.

С несколько издевательской улыбкой (хотя и прикрытой официальными приличиями), он добавил, театрально разводя руками и тем самым пытаясь изобразить искренность:

— Мы пригласили всех наследников — и по закону, и по завещанию — потому что мы не знаем, как закончится спор наследников между собой, а компании нужно работать.

И не дожидаясь ответа на этот свой откровенный выпад (то ли опасаясь ответа, правда, не понятно, от кого больше — от Бориса Лирова или от Станислава), он продолжил, сразу переходя в наступление:

— Я пригласил всех вас, чтобы обсудить единую позицию ответчиков по делу по иску гражданки Коминой…

Станислав слушал все это с невозмутимым выражением лица — он не поддавался на такие риторические провокации. И Роману он дал установку молчать, что бы они ни услышали на этой встрече — поэтому Роман смотрел перед собой в стол.

Горохов продолжал:

— … которая подала иск о выделении супружеской доли, подписанный от ее имени адвокатом Матвеевой, членом Вашей, Станислав Владимирович, — обратился он напрямую к Станиславу, — коллегии адвокатов.

Горохов хотел так показать, что для него не секрет двойная игра Белогорова. Но Станислав в ответ на это даже кивать не стал — его лицо по-прежнему сохраняло невозмутимость, и ещё — непроницаемость, настоящий «покерфэйс» (а он вообще хорошо играл в карты — благодаря своей прекрасной выдержке).

Наступила тишина. Горохов смотрел на Белогорова, как будто бы ожидая, что он возьмёт слово.

Но Станислав не собирался сейчас говорить по своей инициативе, поэтому он сказал лишь:

— Я внимательно слушаю Вас, Вадим Викторович.

И Горохову пришлось продолжить свой спич:

— Сейчас мы все ответчики по этому делу, нужно выработать единую позицию по делу.

И он вновь посмотрел в сторону Белогорова.

Станислав понял, что