За годы службы Кинг приобрел репутацию человека яркого, но жесткого, если не сказать грубого. Все считали его холодным, надменным и лишенным чувства юмора. Ладислав Фараго, служивший под командованием Кинга, в своей книге «Десятый флот» так описывает нового главнокомандующего: «Рослый, сухопарый и подтянутый, с высоким черепом, пронзительным взглядом, орлиным носом и крепкой челюстью, он чем-то напоминал Дон-Кихота на гравюре Хогарта, однако был начисто лишен причудливых фантазий старого рыцаря. То был реалист до мозга костей с высокомерием гения… Угрюмый начальник, беспощадный к себе в той же степени, как и к остальным. Он редко улыбался и не имел ни времени, ни желания предаваться эфемерным удовольствиям. Он внушал уважение — не любовь, но Кинг и желал именно этого».

Описание, разумеется, стереотипное, и Фараго охотно это признает. Кинг мог обратить относительно благосклонное внимание на подчиненного, который его устраивал, и в ответ получить нечто вроде привязанности. С другой стороны, он совершенно не терпел тупости, неэффективности и лени. Ненавидел лживость и претенциозность, презирал подхалимов и не выносил гамлетовской нерешительности. Он мог быть абсолютно безжалостным. Однажды он назначил на адмиральскую должность коммандера, сместив с нее адмирала, который, по мнению Кинга, «не тянул», — причем адмиралу было приказано покинуть здание Департамента ВМС в тот же день до 17 часов.

Кинг отверг свой сокращенный титул ГКФ, которым пользовались его предшественники, потому что после Перл-Харбора он звучал как насмешка. Он заменил его на ГК (главнокомандующий). По сути, должность ГК, изобретенная президентом Рузвельтом и госсекретарем Ноксом в начальные дни войны, подразумевала совершенно иной круг обязанностей по сравнению с должностью прежнего ГКФ, которую верховные флотские командиры по очереди занимали в мирное время. Кинг, став главнокомандующим всего американского флота, отчитывался напрямую перед президентом.

Поскольку адмирал Кинг начал без промедления применять всю предоставленную ему полноту власти, вскоре выяснилось, что адмиралу Старку, начальнику морских операций, почти нечего делать. Президент Рузвельт решил эту проблему просто и решительно. Он сделал Кинга и ГК, и КМО, а Старка отправил в Лондон на должность главнокомандующего морскими силами США в Европе.

Кинг, возглавляя флот, был еще и членом Комитета начальников штабов, включающего также генерала Джорджа Маршалла — начальника штаба армии, генерала Генри Арнольда — командующего армейскими ВВС, а позднее и адмирала Уильяма Лихи — начальника штаба при президенте. Американский Комитет начальников штабов и британский Имперский комитет начальников штабов, работая вместе, образовывали Объединенный комитет начальников штабов (ОКНШ) — верховный орган управления военными операциями союзников. Почти весь контроль над Тихоокеанским театром военных действий ОКНШ делегировал КНШ, а тот в своих функциях во многом опирался на советы адмирала Кинга.

На практике сложилось так, что стратегия боевых действий на Тихом океане во многом разрабатывалась адмиралами Кингом и Нимицем. Из-за этого между ними выработалось теснейшее сотрудничество, хотя большую часть времени они находились очень далеко друг от друга географически. Адмиралы вели постоянный диалог в форме радиограмм (зачастую — по несколько раз в день), писем, обмена представителями и периодических встреч — обычно в федеральном здании в Сан-Франциско. Кинг прилетал туда из Вашингтона, а Нимиц — из своего тихоокеанского штаба. Хотя тон адмирала Кинга в общении с Нимицем был временами резковат, что вполне соответствовало его натуре, было ясно, что оба командующих весьма уважают друг друга. В конце войны Кинг рекомендовал назначить Нимица своим преемником на посту командующего морскими операциями.

Хотя стили работы адмиралов резко отличались, у Нимица и Кинга общего имелось больше, чем различий. Ключевыми качествами их характеров были простота и прямота. Оба были преданы своей стране и флоту, хотя взгляды Кинга в большей степени оставались ведомственными, узкофлотскими. Оба обладали цельным и острым умом, оба были прирожденными стратегами и организаторами, гениально умеющими добираться до сути и упрощать проблему, и оба мгновенно замечали бессмысленные сложности и напрасную суету. Их главное различие заключалась в отношении к людям. Кинг почти не имел характерного для Нимица умения понимать других и сочувствовать им. Один офицер, служивший с Кингом во время войны, сказал: «У каждого великого человека есть свой недостаток, и его недостатком были подчиненные». Кинг затевал длинные комбинации, чтобы заполучить под свое командование людей нужного ему сорта и избавиться от нежелательных. Результат не всегда шел на пользу делу. Можно привести несколько примеров, как он назначил не тех людей не на те должности и не по тем причинам.

Немедленной и самой тяжелой заботой Кинга стала ухудшающаяся ситуация на Тихоокеанском театре боевых действий. В начале января 1942 года маленький Азиатский флот США отступил южнее Филиппин в Яванское море, а японцы оккупировали Гонконг и Манилу наступали на Яву и Сингапур. В центральной части Тихого океана они двигались от Маршалловых на британские острова Гилберта. Их самолеты бомбили острова Науру западнее Гилбертов, а подлодки обстреливали острова Джонстон и Пальмира между Гилбертами и Перл-Харбором. Американским стратегам японские действия в центральной части Тихого океана казались подготовкой к наступлению на юго-восток — на Самоа через острова Эллис. А с Самоа японские самолеты, подлодки и авианосные отряды уже могли перекрыть судоходство между США и Австралией, таким образом лишив ее шанса стать потенциальной базой для наступательных операций союзников. Обстрел субмаринами Мидуэя демонстрировал намерения японцев снова развернуть активные действия в районе Гавайев.

Став главнокомандующим, Кинг первым делом послал Нимицу радиограмму с напоминанием о том, что его главная задача — охранять Гавайские острова, включая Мидуэй, а также защищать океанские коммуникации между Гавайями и США, а также между США и Австралией вплоть до Самоа на юго-востоке[13]. Для охраны Самоа уже приведены в боевую готовность 5000 морских пехотинцев, и первые из них вскоре будут морем перевезены из Сан-Диего на островную базу. Суда с пехотинцами должен будет эскортировать авианосец «Йорктаун», который в то время все еще шел из Атлантики. Разумеется, австралийское правительство умоляло защитить морские пути вплоть до самой Австралии, но США не могли немедленно укрепить острова юго-восточнее Самоа — Фиджи, Новые Гебриды и Новую Каледонию.

Кинг рекомендовал Нимицу готовить рейды на острова Гилберта и мандаты, то есть удерживаемые противником острова в центре Тихого океана[14]. Для таких ограниченных наступательных операций Тихоокеанский флот имел три боевых формирования: 14-е оперативное авианосное соединение (флагман — авианосец «Саратога»), под командованием вице-адмирала Лири, 11-е оперативное авианосное соединение (флагман — авианосец «Лексингтон»), под командованием вице-адмирала Брауна, и 8-е оперативное авианосное соединение (флагман — авианосец «Энтерпрайз»), под командованием вице-адмирала Хэлси. К ним вскоре должно была добавиться 17-е оперативное авианосное соединение (авианосец «Йорктаун»), под командованием контр-адмирала Флетчера. Атаки авианосцев на мандаты могли ослабить натиск японцев на Яву и Сингапур или по меньшей мере расстроить их планы наступления на восток и юго-восток. Кроме того, увенчавшись хоть каким-нибудь успехом, такие атаки могли сильно поднять боевой дух как моряков, так и в целом США.