После нашего разговора прошло полдня, и под самый вечер Нарцисс исчез буквально на двадцать минут. И то, кажется, его исчезновение из лагеря заметила только я, потому что пристально следила. Появился цветочек, как ни в чем не бывало снова уселся у печки, вырытой в склоне холма, и с невозмутимым видом принялся рассматривать навес из бамбука над головой. 

Он, кстати, вовсю изображал тихую обиду и попросил остальных больше не лезть к нему за советами, раз они «и сами отлично справляются». 

Было немного забавно смотреть, как все олеандры дружно вьются вокруг моего цветочка, словно бы невзначай демонстрируя ему виноватые улыбки и жалобные глаза. А заодно то горячий чай из травок, то кусочек кабанятины на тарелке, то попытки накрыть Нарцисса своей курткой.

Мне-то что, меня обнимали и гладили, вроде как исключив из общего круга обидчиков. За что я огребла недовольное сопение участников вышеупомянутого круга и попытки подкупа на предмет «объяснить цветочку, что его все любят». И вообще, они не бросились его успокаивать только потому, что позволили нам «побыть наедине». 

— Я очень устал, Вер, — в конце концов вздохнул Нарцисс, стряхивая чужую куртку с плеч. — Пойду отдыхать. Где тут ваш спальный… бамбук? Утро вечера мудренее. 

Ну что, пришлось шикать на энтузиастов. А то они все стремились ему свой уступить. А фигушки. Чтоб я своего цветочка в чужую кровать отпустила? Так что проводила до плетенки и вернулась к костру. Не сказать, что добровольно… но надо было присмотреть за детьми. Чтобы педагогика не переборщила. Не то чтобы я не доверяла Нарциссу. Но все равно переживала, как и любая мать, которая увидела, что ее муж достал ремень для порки нерадивого дитяти. 

Мы еще посидели, погрелись и попили чаю. Потихоньку все, кроме дежурных слуг, тоже начали расползаться по шезлонгам. А потом…

— Ноли, Ноли, — вдруг дернул за рукав Магнолию Люпин, глазами показывая на реку. — Ты только посмотри, что я нашел. И ты, Ортика, посмотри!

— Опять что-то опасное? — непроизвольно нахмурилась я, помня о предстоящих испытаниях. С другой стороны, останавливать детей тоже нельзя было. А так хотелось.

— Абсолютно нет! Пойдемте, вам понравится. — Люпин практически силком потащил нас к воде. 

Когда мы подошли к реке, то сразу увидели, чем так восхищался мальчишка. Практически у берега плавала стайка ярких, как цветные маркеры, рыбок. Они кружили на одном месте и призывно махали нам своими хвостами-шлейфами. 

У меня все инстинкты тут же встали дыбом и заорали на разные голоса. Нет, а что еще я могла подумать? Нарцисс обещал какой-то звездец в ночи, и Люпин тут же нашел очень красивых рыб. Да чтоб меня бабочка покусала, если эти события не связаны между собой!

— Они не кажутся тебе подозрительными? — все-таки не вытерпела я. 

— Не! Я видел таких в бестиарии! Это хвостоперки, мы их даже у торговцев видели! Но я и не предполагал, что они такие яркие и красивые в дикой природе. 

— Хвостоперки? — повторила я, вспоминая слова Нарцисса. Так это и есть его способ воспитания? Та-а-ак… мне уже по-настоящему страшно. 

— Сейчас я их в баночку поймаю! Если постоянно менять воду на свежую, то мы их даже сможем привезти в поместье! У нас будут самые красивые и яркие хвостоперки во всей империи.

— Уверен, что рыбки не умрут? Может, лучше не забирать их из… их дома? — Я понимала, что сильно отговаривать нельзя, но могла хотя бы попытаться. 

— Но я буду заботиться о них лучше! — взбрыкнул Люпин. 

— Возьмешь ответственность за их содержание? А за то, что они могут навредить твоим близким?

— Да как они могут навредить?! — в запале выкрикнул мальчишка и помчался под навес. Через секунду он вернулся, держа в руках самое большое бамбуковое корыто.

На удивление, рыбы не сожрали ни корыто, ни руки нашего мини-зоолога. Вполне покладисто приманились на раскрошенные в корытце ошметки сома, аж три штуки. И счастливый Люпин поволок их к костру. Там поставил корытце возле печки и сел любоваться на добычу.

А вот Магнолия вдруг насторожилась. Я и глазом моргнуть не успела, как она шмыгнула в соседние с навесом кусты и запищала там что-то умилительно-слащавое. А потом вернулась с лилово-голубым цветком, который поместился в маленькой чашке из ракушки. Совершенно безобидным на вид: он не кусался, не плевался, не размахивал корнями и листьями, не вонял. Покладисто пересадился в еще один бамбуковый стакан и занял место рядом с рыбьим корытом. 

Идиллия?

Как бы не так…

Но сколько я ни всматривалась в рыб и цветок, так и не могла понять, чем именно они должны нам навредить. Яд? Ни Люпин, ни Магнолия ничего не касались голыми руками. Все остальные обходили детских «питомцев» стороной. 

Когда время перевалило за полночь, пришлось гнать детвору спать. Да и самой не помешает. Может, Нарцисс передумал про педагогику? Или его перохвостки… хвостоперки оказались не такими вредными, как он рассчитывал?

На всякий случай я велела дежурным присматривать за корытом и горшком. Мало ли. Был соблазн втихую оттащить оба подозрительных объекта подальше и выкинуть к чертям в речку, но я сдержалась. Нарцисс сказал, что это будет неприятно, но безопасно.

Эх, если бы я знала.

Давно и прочно спрятанные в глубине души страхи — самые страшные. А если они еще и сбывшиеся… непоправимые. Такие, с которыми жить невозможно. Только если перестать быть собой, стать кем-то другим. Позволить прежней себе умереть.

Меньше всего я ожидала, что сегодняшняя ночь вернет меня туда, откуда все началось.

Нарцисс

Если бы я знал последствия, то придумал бы другое воспитание для дурных детей. 

Нет, хвостоперки выполнили свою задачу полностью. Точнее, даже перевыполнили.

Эти твари под воздействием хаоса из обычных рыб превратились в оборотней. Красивые яркие рыбки с наступлением ночи преобразовываются в очень противных созданий, похожих на зубастых жаб. 

Слава всем богам, жрут они не живых, а просто все подряд. То есть, если сунуть руку в зубы твари, она цапнет, конечно. Но специально на живых охотиться не будет. 

Тем не менее я даже не рассчитывал, что всего три штуки сожрут весь лагерь! То ли усилились они за эти столетия, то ли еще раз мутировали. Единственный плюс, хоть и сомнительный: прожорливые мелкие гремлины умяли весь бамбук. 

Не то чтобы я не ценил усилия Ортики и остальных членов семьи. Но она столько всего настроила из демонова растения, что я седалищным нервом понял: еще немного — и мы останемся жить в этом бамбуке навсегда. 

Впрочем, просыпаться оттого, что мерзкая тварюка подгрызла бамбуковую ножку моей кровати, мне все равно не понравилось.

А с другой стороны, хоть спасибо говори хвостоперке. Потому что когда я дернулся и сел, то обнаружил неприятную вещь.