— Магнолия еще какую-то кусачую травку нашла, посадила в бамбуковый стакан и кудахчет над ними, словно наседка, — пожаловался Инермис, которого Эйкон тоже перенес за стол.

— Кусачую травку? Стоп! — Я положил сделанную из бамбуковой(!) щепки и половинки речной мидии ложку. — Я же просил вас ничего без моего ведома не трогать! А ну, пошли! И дайте мне ремень! 

— Вот сейчас точно не время бить детей! — возмутилась Ортика, преграждая мне дорогу к тем самым детям. 

— А кто сказал про детей?! Всыпать надо тому, кто за ними не уследил! — Я слегка прищурил глаза, осматривая окружение. Определить виновных несложно, достаточно посмотреть каждому в глаза. Только вот результат немного меня обескуражил. 

— Он раненый, его тоже нельзя, — торопливо вступилась за потупившегося среднего брата эули.

— О боги! — Я сжал пальцами виски. — Вы что, действительно поручили приглядывать за близнецами Инермису? Инермису, который с места сдвинуться не может, присмотреть за двумя гиперактивными подростками?! Тогда я удивлен, что они всего одну кусачую траву нашли…

— Не одну, — робко подал голос средний олеандр. — Три.

— Ну и кто такой умный, что поручил это дело больному?

— Я сам, — покаялся бамбуковый сиделец. — Они меня в этой корзине катали по берегу и бамбуковой роще, зато не скучно, и дети были заняты. Если не найти им трудное дело — они бы тут не только траву, а целый огород кусачий уже накопали! 

— Вот и как вас после этого воспитывать, если вы все друг за друга заступаетесь? — тяжело вздохнул я, осматривая всех собравшихся. 

— Любовью и лаской!

Та-а-ак, что это за подозрительное хоровое выступление? Даже близнецы подтянулись и поучаствовали, не говоря о Верате и Инермисе. А Ортика делает вид, что не при делах. Значит, она и научила, поганка. Чуть позже с этим разберусь, сейчас главное другое. 

— Ладно, показывайте свою траву. Надеюсь, это не ростки плотоядных лученосцев, иначе к ночи мы детей будем не кормить, а хоронить. — Я окинул всю компанию манипуляторов мрачным взглядом. 

— Такой сильный яд? — явно встревожилась Ортика.

— От яда всяких юных и недопоротых олеандров еще можно откачать, пусть и с последствиями. Но лученосцы впрыскивают не яд. — Я специально сделал голос погромче, чтобы услышали все. — Вместе с изрядной долей анестетика они внедряют в тело жертв свои споры. Те, благодаря кровеносной системе, распространяются по всему организму за несколько часов, а потом просто… прорастают. Смерть долгая и мучительная, и даже с магией в таком случае уже ничего не сделать. 

— Бр-р-р! А ну, бегом! — тут же скомандовала Ортика всему семейству.

Как ни странно, команды все послушались. Ну, кроме Инермиса в корзинке. Он тоскливо остался за столом.

Слава всем богам, страшного не произошло. Да я, признаться, специально больше пугал — эта дрянь в моей долине никогда не росла, для нее тут фон недостаточно напитан хаосом. Но как-то вправить мозги неразумным детям надо? Надо. Пусть лучше боятся, чем убьются.

— Как, кстати, эти лученосцы выглядят? — на бегу пропыхтела Ортика.

— Как красивые желтые цветы с шевелящимися листиками вытянутой треугольной формы. У них еще один из лепестков соцветия крупнее остальных и заострен. Вот это и есть «луч», — все же рассказал я. На всякий случай. 

— Желтых не было! — радостно пропищали близнецы, слегка зеленоватые от нарисованных мною перспектив.

— Только красные, — покаялась Магнолия. — С ягодами. Но я руками ничего не касалась! Мне Ортика сделала лопатку из бамбука, горшочки из бамбука и щипцы из бамбука! Ими и пересаживала…

Опять! Чертов! Бамбук! Сколько еще раз я услышу и увижу его сегодня вечером?!

— А розог из бамбука она не сделала? Нет? Жа-а-аль… — пробормотал я, входя в низенькую загородку, к которой меня привели. — Так. Это чесоточник. Но ваша домашняя ядовитая диета вполне способна нейтрализовать его легкий яд. Если, конечно, растение не мутировало. Оно кого-нибудь кусало? Только бамбук? Тьфу…

— Такой красивый цветок, а такое неприятное название. — Ортика благоразумно осталась за изгородью вместе с остальными, со мной в загончик вошла только Магнолия.

— Ну, когда существа расчесывают себя до кровоподтеков, им как-то не до красоты. Разве что есть вот такой, обычный чесоточник. А есть алый. И с ним точно не советую встречаться. Он очень редкий, очень лечебный и смертельно опасный. А алым его называют не из-за цвета, а из-за луж крови, которые остаются вокруг. Бедные животные расчесывают себя так, что умирают от кровопотери, даже не успев отойти далеко от растения, мучительно становясь удобрениями. 

— Э-э-э… — потупилась Магнолия, схватила меня за рукав и зачем-то оттащила чуть в сторону. А потом поморгала длинными и уже мокрыми ресницами, неэлегантно шмыгнула носом, погрозила кому-то за моей спиной пальцем и спросила: — Как вот эти, да? Но они совсем маленькие и такие милые… Ой! — И снова дернула меня за рукав, оттаскивая еще ближе к ограде. — Фу! Нельзя! Плюнь! Плюнь, я сказала! Плохой чесунчик!

А я почувствовал холодок ниже колена и внезапно понял, что из моих штанов вырван клок.

— Так… Вы сказали, кусачая трава? — припомнил я рассказ взрослых и медленно обернулся. В дальнем углу загона притаились еще два бамбуковых горшка. И там сейчас кто-то сердито шуршал, стараясь разодрать на части кусок моих штанов. Среди листвы то и дело мелькали ярко-алые цветочки уже знакомого растения. 

— Мы сказали — три кусачие травы, — вздохнула Ортика, едва ли не водя по земле носком ботинка, как маленький ребенок. — Эти сволочи никого, кроме Магнолии, не слушаются. Потому мы забор и поставили. Неблагодарные, а я еще им крови с кабана нацедила.

— Вы притащили в лагерь мутировавший алый чесоточник, способный передвигаться самостоятельно. — Мой голос звучал ровно и спокойно, но это было лишь затишье перед прорывом плотины: — Вы, демоны вас побери, притащили в лагерь… Стоп! Три кусачие травы? Три?! Где третья?! 

И. о. Ортики

— Да вон она, делит с обычным чесоточником твои штаны, — невоспитанно ткнул хвостом в тот самый угол песец. Он так и изображал Нарциссов воротник, даже не дернулся предупредить хозяина, гаденыш, когда самый усатый хулиган из горшка тянулся цапнуть цветочка за штанину. 

Тот, правда, не дотягивался. И не дотянулся бы, если бы другая сволочь не подхватила соседский горшок листьями и не приподняла повыше. Спелись! 

— Безобразие! — строгим голосом сказала Магнолия, и я едва сдержала смех — малявка скопировала интонации новой леди Ириссэ один в один! — Непослушные дети! Отдайте сейчас же и перестаньте баловаться. А то кровью вечером не полью! 

— Ортика, — Нарцисс тяжело вздохнул и оглядел очередной дурдом уставшим взглядом, — я видел, вы там клетки из бамбука делали.