Ну, что узнал?— спросил тот. Я рассказал все речи.

Ну, как обычно,— сказал Лёха. Ещё четырнадцать выходов и пойдёшь работать с Михой. Проверку делай раз в три недели.

На склады?— удивился я. А разве кто-то крадёт?

Нет, но машины могут грабить по пути сюда и надо проверять, всё ли доставили,— объяснил Лёха. Заданий больше нет, так что можешь идти.

Я вышел, когда все расходились по камерам. Я сделал также и лёг спать.

Работа на кухне кипела полным ходом. Оказывается, мешки с опарышами были не единственными, а порции выдавались только один раз под определённое количество, которое менялось появлением новых членов лагеря (это всё мне рассказал Авиат). Помимо опарышей были ещё мешки с перловкой и картошкой. На вопрос "Почему их в первый день не было?" Авиат ответил:

Перловку и картошку надо загружать очень рано, чтоб она успела свариться. Их я загрузил, когда ты лежал без сознания. Теперь будешь загружать их вместе со мной и тренироваться.

Подъём был ранний. Глаза слипались, но с каждым днём я замечал, что зрение улучшается. Чтобы рассматривать обстановку, мне уже не надо было сильно всматриваться. Картошка была настолько тяжёлой, что первый месяц я часто делал паузы и ставил её на пол, хоть и нёс этот мешок двумя руками. Перловка была самой лёгкой. С ней я делал скручивания с выдохом в начале, а картошку я тянул к животу и приседал, кладя себе на плечи. Авиат описал первое упражнение так:

Старайся, что работали сначала лопатки, а потом руки.

Про опарышей я также не забывал. На третий месяц пребывания на кухне для качания ног требовалось уже два мешка. На второй месяц в отжиманиях я начал использовать мешки с перловкой. Я также начал отжимания со складыванием ладоней в треугольник (или алмаз, как сказал Авиат). Спустя три месяца пребывания на кухне заметил, что плечи, руки и ноги уже были достаточно крепкими. На животе было восемь кубиков. Спина начала расти вширь, так как я подтягивался на одной из труб. Техника этого упражнения напоминала тягу картошки к животу. Шею я качал, свисая головой с кровати и поднимая её. Количество повторений увеличивалось, так как для наращивания мускулатуры требовалось всё больше и больше нагрузки. Авиат тоже иногда подключался, но лишь для того, чтобы поддерживать форму (так он говорил).

Про тренировку ударов мы также не забывали. Через месяц я освоил все связки с обманками и быстро бил их три раза по три минуты перед каждым выходом на кухню (совет Авиата). Он также показал мне отскок и удары к нему со словами: "Это самый простой уход, так как ты здесь не вступаешь в близкий контакт с противником". Авиат также рассказал, что в драке надо двигаться, ведь это может спасти жизнь. Помимо этого, мы тренировали устойчивость пресса к ударам, так как по словам Авиата: "Рельеф — это ещё не означает устойчивость". В конце месяца он показал разновидность хука, которую можно выполнить при нырке или уклоне — оверхэнд. После одной из таких тренировок я поинтересовался, выпускают ли его вообще из каморки. Он отрицательно помахал головой, сказав, что окошко и подслушивание — единственная связь с остальным миром. Раньше он мог выходить с братом, но после убийства второго его заперли здесь окончательно.

На второй месяц тренировок к отработке кулаков добавились колени, ноги и локти. Нижние конечности приходилось растягивать, так как при первой попытке удара я, походу, чуть не порвал связки. Царапины появлялись на всех четырёх точках ударов. Авиат сказал про локоть: "Бей острой частью снизу, сбоку или сверху. Не забывай выворачивать его", "Ногами всегда бей либо частью выше ступни, либо пяткой. Для отключения ноги бей по икрам и коленям. Также можешь бить по печени, селезёнке, голове и животу". Он показывал все удары и научил весьма эффективным приёмам — вертушка и толчок ногой или фронт кик. Вместе с ними добавился хайкик и лоукик (удары ногой снизу и сверху, как расшифровал их Авиат). В конце этих тренировок я ставил ладони внешней частью к полу и стоял так, пока Авиат не скажет "Стоп". Поначалу я не мог даже полностью выпрямить руки, но через две тренировки уже было полегче. Про отработку кулаков и локтей об стену мы не забыли.

На третий месяц мы начали заниматься джиу-джитсу. Авиат перед началом сказал:

"Для того, чтобы заниматься джиу-джитсу, нужно иметь хоть какую-то мышечную массу. Она у тебя сейчас есть, поэтому мы и начали под конец".

Оно далось мне в полтора месяца, так как приёмов было немало. Он сначала показал проход в ноги и как доделать, если противник уже облакотился на твою спину. Затем Авиат продемонстрировал защиту от стоячей и лежачей гильотины, и как их делать. Он также показал, как, находясь на земле вместе с противником, схватить руку и сломать её в плече или локте. Про зажим живота и спины ногами он потребовал не забывать, так как без этого можно получить свободной рукой по лицу. Треугольник я освоил после всего этого быстрее. Предпоследними элементами были удушки сзади стоя и лёжа (ну и защита разумеется), а также выход из полицейского захвата одним или двумя людьми. Ещё он показал, как повалить соперника соперника на землю, если тот схватил за ухо, плечо, шею или ладонь. Тут он продемонстрировал, как противник может тебя перекинуть, если бьёшь коленями, и добавил в список моих навыков защиту от него. Под конец он показал приём, который представлял из себя скручивание ноги соперника, если тот стоял, а ты лежал.

В процессе всех этих тренировок я узнавал о его культуре. Их праздники, как оказалось, посвящены старым богам, национальному виду спорта, королю, сельскому хозяйству, традициям, предкам, слонам и священнослужителям. Когда я пытался их выговорить, мы даже посмеялись. Я в пример рассказал о наших праздниках. С нашего нового года Авиат пришёл в удивление и рассказал, что у них в этот день приносят дары священнослужителям. Также он подробнее рассказал о его планах и планах брата. Атхут хотел стать экскурсоводом, а Авиат пойти по стопам родителей и служить закону. Жили они вместе с родителями в столице Таиланда Бангкоке, так что жизнь у них была вполне нормальной. Но когда он рассказал обо всём, то немного заплакал. Авиат объяснил это тем, что пытался выйти в помещение надзирателей и помочь брату, но дверь была заперта. О том, что трупы вывесили в помещении рабов, он узнал из разговоров надзирателей. Я сказал Авиату, что в смерти брата он не виноват и оплакиванием человека не вернуть. Нужно идти дальше, и, если зацикливаться на печали о потере близкого, то можно и не заметить, как смерть подберётся к тебе. Авиат поблагодарил меня за поддержку и лёг спать, так как был вечер.

Последний день на кухне был посвящён спарингу. Перед этим мы вытащили стол, стулья и кровати в промежуточное помещение, где было ведро для нужды, которое сбрасывали во второй левый бак. Авиат сказал:

"Будем использовать все стили. Следи за противником и двигайся. Поехали".

Я думал, что не смогу его победить, ведь он опытнее. Вначале так и было, так как большинство приёмов вылетело из головы. Его удары проходили по носу, челюсти и солнечному сплетению, а в конце я вообще еле встал от доделанного прохода в ноги. Колени и икры из-за неготовности к ударам ногами точно спасибо не скажут. Но в какой-то момент я сначала нанёс левый джеб, правый локоть сверху и левый снизу, а затем когда тот пытался ударить ногой вперёд в голову, я увернулся, поймал её и заломал, но Авиат смог выбраться. Правый оверхенд в итоге вырубил его. Я испугался. Осмотрел Авиата и никаких ран не было, только покраснения в областях удара. У меня они также имелись. После осмотра я решил посидеть на своей койке и ждать. Авиат через несколько минут встал и спросил: