По утрам, до рассвета, двор всегда казался мне очень красивым, я любила смотреть, как туман стелется вдоль низких каменных стен, капли росы блестят на железных воротах, а крыши золотятся в лучах восходящего солнца. Однако на этот раз нам открылась вовсе не волшебная картина.

Тачка с овечьим навозом была опрокинута, двор пересекали знакомые следы. К тому же цветы кое-где были явно примяты, а рукописный плакат миссис Сильвертон кто-то разорвал и бросил в грязь. Но страшнее всего были длинные глубокие царапины на двери в лазарет.

– О нет! – вздохнула я. – Но… это точно не Заяц! Ты же знаешь, он всегда такой милый!

«Если не считать нескольких дней сразу после появления у нас», – добавил тихий голос в моей голове.

– Я тоже не представляю, что на него нашло. Но кто ещё мог это сделать? – Ной указал на отпечатки на влажной земле, несомненно оставленные собачьими лапами.

Я присела на корточки и беспомощно пощупала следы, словно они могли внезапно раствориться в воздухе. Потом резко встала.

– Заяц невиновен, и я это докажу, – объявила я, протягивая руки к Ною, будто мои грязные пальцы могли его в чём-то убедить. – Вчера вечером я вымыла его и как следует расчесала. Уверена, он до сих пор чистый и пушистый.

Ной перевёл взгляд с моих рук на грязные брюки и открыл рот, но я больше не желала ничего слышать. Глубоко внутри меня проснулось неприятное чувство, грызущее сомнение, и мне не терпелось от него избавиться. Не дожидаясь ответа, я развернулась и побежала обратно в дом. Заяц к тому времени вышел из комнаты и остановился у лестницы, положив передние лапы на верхнюю ступеньку.

Мокрые, грязные лапы. Лапы, которые явно бегали по двору.

Я медленно направилась вверх по лестнице, и Заяц внимательно следил за каждым моим шагом. Вблизи стали видны даже комочки земли в его серой шерсти.

– Но… но это невозможно, – заикаясь, произнесла я.

– И что тебя так удивляет? – прозвучало в ответ.

Обернувшись в испуге, я увидела миссис Сильвертон, стоящую у лестницы на первом этаже. Она быстро выглянула на улицу через открытую входную дверь, и снова перевела свои стальные серые глаза на меня.

– Я тебя предупреждала насчёт этой собаки, – продолжила она. – Опытный ветеринар всегда объективно оценивает животных.

– Да ладно, ничего страшного, – вмешался вошедший Ной. – Один мой пёс, Такер, иногда вытворял что-то подобное. Например, если ему становилось скучно в одиночестве, он грыз ковёр…

– Но этот пёс не в одиночестве, – напомнила миссис Сильвертон. – Значит, он ведёт себя агрессивно без всяких причин. Возможно, его следует посадить в конуру или в специальную клетку…

– Он не агрессивный! – крикнула я. – И я ни за что не позволю посадить его в клетку!

Миссис Сильвертон замолчала. Вероятно, размышляла, сможет ли посадить Зайца в клетку даже против моей воли. И похоже, пришла к выводу, что запереть огромного сердитого пса без посторонней помощи не так уж просто.

– Хорошо, – наконец холодно произнесла она. – Можешь попытаться его образумить – но это в последний раз! Если он снова взбесится, мне придётся что-то придумать. Не могу же я допустить, чтобы бедная Клео, вернувшись, обнаружила здесь одни руины! – С этими словами она плотно запахнула халат и промаршировала обратно в спальню Наны.

Не успела за ней закрыться дверь, как Ной взбежал вверх по лестнице.

– Сумасшедший! – выругался он. – Что на тебя нашло?!

«На меня? А что?» – Заяц вопросительно склонил голову набок, как будто не понимал, из-за чего весь сыр-бор.

– Ещё и притворяешься паинькой! – воскликнула я, стоя на коленях и глядя псу прямо в глаза.

– Совсем недавно тебе удалось приручить дикую волшебную собаку! Почему же теперь ты словно сошёл с ума?!

Заяц молча моргал, глядя на меня из-под нависающих бровей и слегка приподняв висячие уши.

– Это потому что Нана уехала? – допытывалась я. – Или тебе так сильно не нравится миссис Сильвертон?

– Не тебе одному, приятель, – пробормотал Ной, но я не отвела глаз от пса.

Мне вдруг показалось, что Заяц пытается нам что-то сказать – или мне просто очень хотелось, чтобы так было. Но впервые со дня нашей с ним встречи я даже приблизительно не представляла, как истолковать его взгляд.

Глава 12

Худший торт на свете

Слухи об «агрессивном поведении» Зайца распространились очень быстро. Мы с Ноем этого не заметили, потому что искали Дай-Дай и полдня тщетно бродили по холмам. Однако когда мы ближе к вечеру вышли на центральную площадь, то заметили, что за каждым нашим шагом следят.

Заяц вёл себя как обычно. Он плёлся рядом с нами, повесив уши, и выглядел, может, немного и недовольным жизнью, но в остальном совершенно безобидным. Однако жители острова, похоже, думали иначе. Даже издалека мы заметили, как несколько человек возбуждённо перешёптывались возле «Грэхам Инн».

Когда мы подошли ближе, шёпот стих.

– Всем привет, – поздоровалась я.

В ответ прозвучали восклицания вроде «Хм!», «Угу!» и «Тсс!», которые даже при большом желании с ответным приветствием не спутаешь.

– Как приятно вас всех здесь встретить, – исключительно любезно сказал Ной. – Уверен, что и вы нам рады, ведь так?

На нас никто даже не взглянул. Все уставились на Зайца, невинно почёсывающего за ухом.

Покачав головами, мы пошли дальше, к булочной, но не успели сделать и нескольких шагов, как кто-то похлопал меня сзади по плечу. Повернувшись, я увидела миссис Томпсон, смущённо накручивающую на палец светлый локон.

– Видите ли, – сказала она, – у меня к вам вопрос: вы хорошо присматриваете за животными? Мне бы не хотелось забирать кролика домой раньше времени. Ведь простая клиника теперь стала Институтом, а доктор Сильвертон такой замечательный врач. Но, если честно, мне как-то не по себе.

– И не без причины! – Внезапно рядом со старушкой появилась болтушка Тильда. – Вы видели его острые зубы? – прошептала она. – Секунда, один укус… больше и говорить не о чем.

И тогда меня прорвало.

– Люди, это полная чушь! – громко крикнула я, чтобы меня услышали островитяне у гостиницы. – Вы давно знаете Зайца и наверняка понимаете, что он и мухи не обидит!

Чтобы подтвердить сказанное я почесала псу спину в надежде, что он хотя бы вильнёт хвостом. Однако Заяц не обратил на меня никакого внимания, а вместо этого склонил набок лохматую голову, воззрился на мистера Мёрфи и принюхался, будто спрашивая: «Ну, малыш,