не менее важно, как мы покинем город. Сначала Леон отвечал мне вяло и без подробностей. Но чем дольше я его спрашивал, тем сильнее он увлекался разговором. Мне показалось, что он восхищался этим городом.

Все города расположены в линии, только находятся они на больших расстояниях друг от друга. Помимо центра ZENO, в нем также есть транспорт Zen-Tes, на котором передвигаются группами смотрители города А. Если мы выкрадем один из таких, мы сможем собрать много еды и быстро добраться до нашей колонии. Но город кишит дронами. Особенно опасен центр, там находится производство дронов ZENO.

Я слушал Леона и решал небольшие подзадачи. Мы не попытаемся выкрасть один из Zen-Tes-ов – мы точно его возьмем. Когда мы выберемся из города, мы заедем за стариком, который не сможет выжить без нас. В остальном мне придется следовать за Леоном, однако, если будет выбор между мной и провизией, мой спутник, конечно, с легкостью меня бросит. Леон сказал, что мы будем двигаться ровно вдоль городов, и на пути, возможно, мы будем встречать колонии, в которых он бывал. Он явно очень давно ушел из нашего города. Я попытался расспросить у него о его работе смотрителем, но эту тему он избегал.

Он точно побывал в каждом городе, включая город А. Если мы разговаривали, то только о городах или о том, что в них происходит. Возможно, так даже лучше. Я не хотел узнать его с хорошей стороны. Я не хотел довериться ему, как Нурлан, чтобы потом смотреть в его безразличные глаза, пока меня перемалывает дрон. Еще подростком я осознал, что нет ни плохих людей, ни хороших. Есть человек как единица, которая должна принимать решения исходя из своего опыта. Человек должен стараться быть лучше, даже если ему этого не хочется. Но то, что я переживаю сейчас, вводит меня в растерянность по отношению к своим суждениям. Видимо, есть совершенные поступки, моральные, которые определяют тебя на всю оставшуюся жизнь. И я думаю, что Леон когда-то совершил такой поступок, после которого у него нет пути назад. Теперь у него нет ни сочувствия, ни симпатии к человеку как к отдельной единице. Есть лишь убеждения, о которых мне не до конца известно.

Часть 23

На нашем пути не было ничего. Зеленая пустыня, которая простиралась до самого горизонта. Мы ели мало. Мне казалось, что рюкзака Леона нам хватит туда и обратно, потому что еда из города вызывала у меня неприятные воспоминания. Меня окликнул Леон и указал на город I. Странно, что он не является главным городом из-за своего названия. Хоть все построили люди, видимо, они уже на этапе строительства передавали бразды правления ИИ. Во всех фантазиях о конце света, которые посещали меня до всего происходящего, я представлял с небольшой долей романтизации и присущей людям драматизмом, что ZENO будет причастен. Я думал, если и будет что-то подобное, что происходит сейчас, то у названий населенных пунктов будут некие интеллектуальные акронимы. Но ZENO не человек, ему не нужно все усложнять. Ему не нужно раскрашивать его оружие. Все просто: города в алфавитном порядке, людей называют в соответствии с названием городов. Только мне не понятны номера и взаимосвязь номеров. Но это, наверное, потому, что я ищу в этом смысл.

Я не видел город I. Всего лишь столб дыма, обозначающий, что мы еще далеко. Я начал расспрашивать обо всех, кто ждет нас в колонии. Леон рассказывал о них, как о предметах. Женя, Артур и Семен из города D были смотрителями одного участка – шизофрения. Кристина и Варвара, любовницы из города J, – депрессия, они не были смотрителями. Когда он рассказывал о Нурлане, его куртка, которая осталась на мне, стала невыносимо тяжелой. Нурлан из города Б – психоз. Лиза… Леон лишь перешел на свою личную жизнь вместо того, чтобы говорить о Лизе. Это было впервые. Он рассказывал о своем детстве. Леон был очень тихим и стеснительным мальчиком. Когда ему было 16, с ним произошел один случай, который сказался на его становлении как личности. Однажды, возвращаясь домой после работы (а работал Леон помощником одного городского служащего, чтобы набраться опыта и пойти вверх по карьерной лестнице), он решил сократить свой маршрут и пошел по темной улице. Обычно он ходил по светлым, чтобы не наткнуться на неприятности или просто по привычке. Мимо проезжали Zen-Tesы. В тот момент это были прототипы, но, как только их выпустили, все сразу принялись их покупать. Он шел по этому темному городу и размышлял о том, что хочет сделать родной город лучше. Он обязательно сделает так, чтобы свет горел везде, а не только в обеспеченных районах. Сейчас он называл это наивным мышлением. Когда Леон уже подходил к дому, очередную машину, видимо, заклинило и она врезалась в обочину. Тела разлетелись в разные стороны. Это был мужчина и две девочки. Леон подбежал к каждому и проверил их состояние. Сразу же позвонил в больницу и сообщил о произошедшем. Все дышали, но были в плохом состоянии. Их кровь смешивалась у него на руках. Девочкам на вид было 6-7 лет. Мужчине около 40. Девочки были одинаково одеты. Он помнил все до мельчайших деталей. Белые сандалии, желтые платья и косички с голубыми бантиками. От мужчины несло алкоголем. Одет он был солидно, в дорогой костюм, но без пиджака. Только рубашка, брюки и туфли. Леон знал, сколько такой костюм стоит, потому что мечтал о дорогих вещах. Оператор «скорой» сообщил Леону, что в каждом таком транспортном средстве есть две инъекции, которые помогут дождаться «скорой». Девочкам можно уколоть по половине, мужчине нужен целая. Леон отыскал отсек с инъекциями, но там была только одна. Отдел для второй был пуст. На этом месте рассказ Леона прервался. Он будто заново стал размышлять, что ему делать. Если умрет мужчина, который, скорее всего, был отцом девочек, возможно, семья останется без денег. Если девочки, то это будет на его совести. Времени было мало.

Часть 24

Он смотрел на свои руки, в которых держал шприц. Для кого-то это была инъекция-спасение. Леон повернулся ко мне.

– Что бы ты выбрал?

Я растерялся, но сказал, что, конечно, девочек. Они не должны были быть лишены шанса увидеть мир и под призмой своего приобретенного опыта решить, насколько их жизни им важны. У всех должен быть такой шанс. Леон медленно качал головой. Он улыбался и смотрел