Трех бойцов Горца она увидела еще издали.

— Привет. А мы тебя ждем, — их бывший черноглазый прокурор, Динка теперь знала, что его звали Вороном, шел навстречу.

— Добрый вечер, — она ни с кем не фамильярничала, разве что с Тимуром могла поболтать чуть более открыто. Ей с головой хватило Домина.

— Надо поговорить, — Ворон кивнул в сторону машины, — садись, проедемся, здесь недалеко.

Надо так надо, Динка пожала плечами и села в машину. Только спросила:

— Алексей знает?

— Садись, кукла, все все знают, — Плоский уселся с одной стороны, Ворон с другой, третий из них, Динка не помнила как его зовут, сел за руль. — Кадр, поехали.

— Давай, рассказывай, — лениво начал Ворон, — как вы на покере деньги заведения на ветер бросаете.

«Наша песня хороша, начинай сначала». Но вслух Динка высказываться поостереглась. А о чем говорить, этому лохматому чучелу Шлангу везло просто феерически, даже Алексей становился за стол, бесполезно. Чтобы перестать ему проигрывать, следовало гнать его взашей и закрывать казино под любым предлогом — хоть на переучет, хоть на санобработку. Но делать этого, конечно же, никто не стал, потому они продолжали выдавать ему деньги, будто зарплату, спасибо мальчишкам с рулетки, вывели смену в ноль.

Ворон задавал вопросы, Динка отвечала. Она уже совсем успокоилась, когда поняла, что от нее ждут информации о ком-то из дилеров, которые были друзьями Алексея и которых он лично привел в смену. Извините, ребята, здесь она вам не помощница.

Динка слышала обрывки разговоров, понимала, что опытным крупье мало премиальных, хочется денег еще и еще, но лезть туда она точно не собиралась. Не хватало еще Лешку подставить, пусть Ворон с Плоским сами корячатся, следствие проводят.

Ворон замолчал. Они отъехали на достаточно приличное расстояние, когда вдруг над ухом послышался свистящий шепот Плоского:

— А теперь, красавица, мы с тобой поговорим о нашем несостоявшемся свидании. Не дергайся, не дергайся, нет тут ни Тимура, ни Горца, их вообще нет в городе, так что будем мы с тобой долго-долго разговаривать.

Динка посмотрела на Ворона, тот сидел с бесстрастным лицом и смотрел вперед, но стоило ей шевельнуться, как с обеих сторон ее словно клещами схватили за руки, крепко прижали к телу, и она почувствовала себя в западне. Плоский злорадно оскалился, наклонившись совсем близко.

Он начал расстегивать ей пуговицы на пальто, и тут Дине стало по-настоящему страшно. Мозг работал как заведенный. Хорошо, допустим, Плоский злобный и мстительный, ее еще Алексей предупреждал, но зачем это Ворону и тому парню за рулем? Это их личные с Плоским дела, никто точно бы сюда вмешиваться не стал. А за спиной Домина тем более, люди Горца уважали его и боялись.

И в голову вползла мысль, от которой она задрожала от кончиков пальцев до гулко ухающего в груди сердца. Домин решил отомстить за отказ и отдал ее Плоскому. Теперь ему все равно, что с ней будет, он позволил по-своему с ней поквитаться.

Она вновь покосилась на Ворона, тот продолжал сидеть с абсолютно равнодушным видом, крепко держа ее руку. Машину тряхнуло, она завалилась на Плоского, в правый бок ткнулся металлический предмет. Пистолет. У Плоского там пистолет, и вряд ли он носит его незаряженным.

Ее двоюродный брат, кадровый военный, когда они с мамой приезжали к ним в гости, пару раз брал Динку с собой на пустырь, где хвастался своим наградным оружием. Она тогда попросилась пострелять, и ей понравилось, у нее даже неплохо получилось. Нет нужды говорить, что патроны там были холостые. Потом Динка с удовольствием палила в тирах по банкам, но ощущение тяжелой прохлады метала в руке не шло ни в какое сравнение с пукалками в тирах. Ей бы только добраться до него…

— Тебе никто не говорил, какой ты отвратительный? — откинувшись на спинку сидения, осведомилась Динка у Плоского. — Для меня с первого дня было загадкой, как за тебя вышла замуж твоя жена. С таким как ты по собственному желанию не пойдет ни одна нормальная женщина. Свою жену ты, наверное, тоже угрозами в постель загоняешь?

— Кукла, ты сейчас договоришься, — Плоский поджал губы и поднес ладонь к ее рту, наверное, чтобы закрыть. И она вгрызлась в его руку со всей силой, на которую была способна, крепко сжимая челюсти. Рот заполнил металлический привкус крови, Плоский взвился и завопил, Динка сплюнула, запустила руку ему под куртку и выхватила пистолет. ТТ, ее добрый знакомый. Она взвела курок. «Кому из них в голову или может лучше себе? Данетка. Один отстреленный патрон».

Ворон обеими руками схватил ее руку, направил вниз и заорал:

— Ты больная? Куда ты целишься?

Она нажала на спуск, но выстрел все равно прозвучал неожиданно, тормоза завизжали, и машина остановилась. Дверь открылась, и ввалился Домин с перекошенным лицом. Он посмотрел на Динку и зарычал:

— Уроды, что вы с ней сделали?

* * *

Ее лицо было измазано кровью, на белой блузке под пальто тоже виднелась кровь.

— Эт-то не м-моя кровь, М-максим, — у Дины стучали зубы, она испуганно смотрела на Домина.

— Она мне руку прокусила, — выл Плоский, — стерва бешеная.

Домин выкинул из машины Ворона и схватил ее за плечи.

— Н-не сд-дохнешь, с-сорок уколов с-сделаешь и б-б-будешь жить, — зло сказала Дина и начала выбираться из машины. Домин потянул ее на себя, и она сразу прижалась к нему, вцепившись руками в куртку.

— К-как х-хорошо, что ты п-приехал.

Девушку трясло как в лихорадке. Он потом выяснит, что здесь было, сдерет с них шкуры и вывернет наизнанку. А сейчас нужно увезти Дину. Домин вглядывался ей в глаза, пытаясь угадать, насколько все плохо, но та прятала лицо у него на груди и только молча за него цеплялась.

— Горец, оружие забери, — хмуро сказал Ворон, — я не смог выдрать.

— Дина, девочка, отдай пистолет.

— Т-т-тт, х-хороший п-пист-толет, — она продолжала стучать зубами, и Домин трижды проклял себя и всю свою затею.

— Тихо, да, он просто отличный, — Макс прижал ее голову и поцеловал в спутанные волосы, — но лучше отдай его мне.

Он аккуратно вынул оружие из судорожно сведенных пальцев.

— Поехали домой, — сказал он, сунув пистолет Ворону и повел Дину к машине. Та безропотно подчинилась, села на переднее сидение и сложила руки на коленях. Максим втопил педаль газа и рванул в город.

Дина сидела молча, безучастно глядела в окно, прислонясь лбом к стеклу. Дома первым делом он сделал ей инъекции обезболивающего и успокоительного, Дина даже не спросила, что он ей колет, лишь послушно расстегнула блузку и оголила плечо. Домин сделал над собой усилие, чтобы не смотреть на неожиданно открывшийся ракурс, и сосредоточился на процедуре.

Она ушла в ванную, отказавшись от его помощи и пообещав не закрываться на замок, а он стоял под дверью, прислушиваясь к малейшему шороху, готовый в любой момент подхватить ослабевшую девушку.