Мама проводила меня в гостиную – там уже сидел отец в старом кожаном кресле и задумчиво смотрел на экран ноутбука. Для пятидесяти с хвостиком папа выглядел на славу, хоть годы и не прошли для него бесследно: у лба намечалась залысина, а каштановые волосы на висках седели, как и борода, поэтому ему приходилось бриться чаще.

Полностью погруженный в работу папа заметил нас с мамой, только когда мы подошли почти вплотную. Он удивленно поднял глаза, но на задумчивом лице появилась улыбка. Папа снял очки и закрыл ноутбук.

– О, ты уже тут.

– Почему бы и нет? Уже семь. – Я приехала вовремя с точностью до минуты. Чем быстрее ужин начнется, тем быстрее закончится.

Сегодня вечером я решила посетить «Супернову» – клуб, довольно популярный сейчас среди геев. Недавно я достала себе поддельный паспорт и с тех пор стала частенько захаживать на такие тусовки, надеясь встретить там Эдриана или хотя бы кого-то, кто слышал о нем. Разумеется, я знала, что не все геи знакомы друг с другом, но на месте Эдриана я искала бы единомышленников. А где их найти проще всего? В ЛГБТ-сообществе. По крайней мере, я себя убеждала в этом, потому что не представляла, где еще вести поиски.

Папа взглянул на массивные настенные часы над камином и, убедившись в правоте моих слов, удивленно поднял густые брови.

– Посмотрите на это. Очевидно, я опять с головой ушел в работу. – Неодобрительно цокнув языком, он повернулся ко мне. На губах все еще играла легкая улыбка.

Папа сегодня жизнерадостный и беззаботный. Такой… нормальный. Можно подумать, вся семья в сборе. Но Эдриан отсутствовал, и не как в тот раз, когда он отправился с подругой отдыхать на Гавайи. Мой брат как сквозь землю провалился, и никто из нас не представлял, где он и что с ним. Сжав кулаки и прикусив язык, я сдерживала крепкие слова, готовые вот-вот сорваться. С недавних пор мы с родителями слишком часто ругались из-за Эдриана, и это ни к чему не привело. Больше я не собираюсь бездумно сотрясать воздух, а придумаю стратегию, как говорить с папой и мамой о брате.

– Ужин готов, – входя в гостиную, возвестила Рита.

– Благодарю, – отозвался папа, жестом приглашая меня пройти вперед.

Столовая в особняке больше напоминала банкетный зал, со столом, за которым легко могли разместиться двадцать человек, но сегодня его накрыли только на троих. Я заняла обычное место слева от отца и тут же схватила свежеиспеченную булочку. Будь моя воля, ей не пришлось бы готовить ничего другого. Булочка с капелькой масла – и я на седьмом небе от счастья.

– Уже освоилась на новом месте? – поинтересовался папа, разворачивая салфетку, а Рита тем временем расставляла блюда с закусками – тарталетками с козьим сыром и инжиром.

Я подавила соблазн съесть маленькое лакомство руками и взяла нож с вилкой.

– Да, здорово жить так близко к колледжу.

– Надо будет навестить тебя как можно скорее, – произнесла мама. Родители купили эту квартиру – о съеме они и слышать не желали, – а потом еще вложили кучу денег в ремонт, однако так ни разу ее и не посетили: переложили все управление на архитекторов и дизайнеров. Выписывали чеки – и только.

– Как только разберусь с вещами, – ответила я с натянутой улыбкой. Я не горела желанием принимать у себя родителей – наверняка они поставят под сомнение мой образ жизни и вкус. Мама точно не одобрит плакаты, которые я собиралась повесить.

– Познакомилась уже с соседями?

– Ага, барыга по соседству очень милый. Подарил мне пять граммов кокаина на новоселье. А пара с секс-студией все зовет в гости.

Папа весело усмехнулся, а мама сочла комментарий менее забавным. Негодование во взгляде сменилось пустотой: она ждала пояснений, не то мне придется туго.

Я тяжко вздохнула – ну почему ни у кого нет чувства юмора?

– Соседи кажутся приличными людьми. Совсем рядом живут три студента, которые тоже учатся в Мэйфилдском колледже.

– И что изучают? – осведомилась мама, откусывая тарталетку.

– Кэсси занимается литературой, Мауриций – графическим дизайном, а еще играет в футбольной команде, а Джу… про Джулиуса не знаю, – неловко споткнулась я на имени Джулиана. Интуиция подсказала не разбалтывать о нем маме. Маловероятно, что она до сих пор помнит официанта, которого уволила сто лет назад, но рисковать не хотелось.

– Они тоже первокурсники?

– Нет, они уже на втором курсе.

– А как продвигается твоя учеба? – спросил папа.

Я лишь вздернула плечами.

– Отвечай как следует.

– Все нормально, – соврала я: хуже было только на школьных уроках физкультуры.

– Что-то не слышно энтузиазма, – недоверчиво бросила мама. Она же не идиотка и точно знает, что я никогда не мечтала о поступлении на юридический факультет. Наверное, надеялась, что я втянусь, как только начну учиться. На худой конец, должны сработать ее гены: статьи законов у меня в крови.

– Просто не могу сказать большего. Учеба же только началась.

– Начало – это самое захватывающее, – мечтательно протянул папа. – Помню я свой первый месяц в Гарварде. Только-только приехал в город и твердо решил, что буду жить в общежитии, а не в квартире, как предлагал отец… – Он предался воспоминаниям о студенческих годах, выдав целый монолог. Папа всегда вспоминал об этом времени с улыбкой и всегда мечтал, что мы с Эдрианом тоже пойдем в Гарвард, хоть и не настаивал. И все же его разочарование от того, что наш выбор пал на Йель, оказалось и близко не столь огромным, как его недовольство моим решением идти в Мэйфилдский колледж.

Папа все вещал про Гарвард, а Рита уже убирала пустые тарелки и подавала основное блюдо. Я знала каждое слово в истории о его первых днях в Кембридже – городке, где располагался университет, – но мне все равно нравилось слушать отца. То, как он пылал энтузиазмом, было как бальзам на душу: когда он сегодня говорил о работе, никакого воодушевления и близко не чувствовалось.

– На этой неделе я встретила Диану Готфрид у парикмахера, – заметила мама, когда папа закончил рассказ, а Рита принесла десерт. Это прозвучало как бы мимоходом, но я-то прекрасно знала свою мать и догадалась, куда она клонит. – Ее сын Клейтон в восторге от Йеля. Говорит, это лучшее решение в его жизни.

Я сосредоточилась, чтобы не закатить глаза.

– Хорошо ему.

– Может, и тебе там больше понравится.

– А может, и нет, – сухо бросила я. Мы с папой и мамой уже раз двадцать об этом спорили, и мне сей разговор порядком надоел. Они хотели, чтобы я поступила в Йель. Ноги моей там не будет. Мы злились, а заканчивалась дискуссия разочарованием и обреченностью. По всей вероятности, родители не оставят надежд на колледж Лиги плюща, пока я не получу диплом.

– Там рядом с тобой будут люди твоего круга, – вмешался папа.

Я посмотрела на отца угрюмо. Почему они завели ту же песню именно сейчас? Вечер казался таким приятным до сего момента.