Теперь подумаем, какие вопросы из всего этого вытекают. Если все три смерти взаимосвязаны, значит, между Димкой, Аллой и Стасом должна обнаружиться связь. Что это может быть за связь? На первый взгляд эти трое ну никак не могут быть связаны. Технический директор преуспевающей фирмы, актриса провинциального театра и скромный служащий. Что может их объединять? Еще более актуальный вопрос: кому могли мешать настолько разные люди?

Первый мотив, который приходит в голову, когда думаешь о смерти Димки, — бизнес. Перешел дорогу какой-то важной персоне. Либо конкуренция на месте, то есть в самой фирме. Помнится, Димка говорил, что идет на повышение. Наверняка на это место метил не один он. Чем не мотив?

В случае с актрисой можно предположить закулисные интриги. В богемной среде часто случаются скандалы, разборки, даже драки. А все из-за того, что каждый считает себя самым талантливым, но незаслуженно притесняемым. Между прочим, в их среде случается кое-что и похуже скандалов. Бывает, что богемные людишки ничем не гнушаются в борьбе за главные роли.

А вот в отношении Стаса мотива, который был бы на виду, нет. Посредственная должность, не предполагающая конкурентов, способных ради вожделенного места в фирме решиться на убийство. Чтобы найти хоть один существенный мотив, тут нужно копать глубже. Тем не менее Голубев умер.

Ерунда какая-то. Гадаю на кофейной гуще. Ни одной зацепки. Ни единой. Если не считать интуиции. Несмотря на сумбурные, совершенно сомнительные подозрения кучки людей, впечатленных истеричной выходкой молодой девицы, чутье подсказывало мне, что в смерти Димки, как и в двух других смертях, не все так просто, как может показаться на первый взгляд. Откуда взялось это ощущение, я сказать не могла. Просто чувствовала, и все тут. И ощущение это появилось не сегодня. Не в тот момент, когда я узнала о двух других смертях. Это только укрепило мое предположение. На самом деле смерть Димки с самого начала вызвала у меня знакомое беспокойство. Только поначалу я списала это на внезапность данного события. Шутка ли, встретить человека спустя долгие годы и в этот же вечер потерять! Тут у любого возникнет ощущение нереальности происходящего.

Так как же мне поступить? Принять предложение Барышникова и попытаться разобраться во всей этой истории? Или отказать, ссылаясь на бесперспективность дела? Мол, никакого криминала нет, следовательно, и в моих услугах необходимость отсутствует. Беда в том, что полной уверенности в этом у меня не было. И быстро обрести эту уверенность, увы, не выйдет. А вот сомнения развеять можно. Я знала только один способ, который помог бы мне определиться.

Достав заветный мешочек, я мысленно сформулировала вопрос: есть ли в этих смертях злой умысел или это трагическое совпадение? Кости завертелись на столе и вскоре выдали результат. «30+15+8 — Вам откроются неизвестные ранее факты». Вот и прекрасно. По крайней мере, с решением главного вопроса я определилась. Неизвестные факты могут открыться только в результате расследования. Это бесспорно.

Я нашла в записной книжке телефона номер Барышникова. Длинные гудки шли один за другим. Быть может, Илья уже спит? Я взглянула на часы. Ого, половина двенадцатого ночи! Поздновато для бесед. Я уже собиралась дать отбой, когда в трубке послышался голос Барышникова.

— Татьяна? Это вы? — бодро проговорил Барышников.

— Простите, Илья. Я, наверное, разбудила вас? Признаться, совершенно забыла о времени. Надо было отложить звонок до утра, — принялась оправдываться я, но Барышников успокоил меня:

— Нет, нет. Хорошо, что вы позвонили. Я еще не сплю. Бессонница, знаете ли, — поспешно произнес он. — Полагаю, вы готовы дать ответ?

— Именно за этим я и звоню. Я согласна начать расследование, — сообщила я.

— Вот и прекрасно. Прямо камень с души, — облегченно вздохнул Барышников.

— И для начала мне потребуется ваша помощь, — продолжила я.

— Все, что угодно, — заверил меня Барышников. — Что от меня требуется? Транспорт? Люди? Аванс?

— Всего лишь адрес вашей фирмы, — остановила я поток вопросов. — Ну, и обеспечить содействие со стороны вашей секретарши. Ольги, кажется? Если не ошибаюсь, это она отвечала за организацию праздника?

— А вы хорошо осведомлены, — в голосе Барышникова послышалось удивление. — Мне кажется, в нашем сегодняшнем разговоре об этом не было сказано ни слова. Или я ошибаюсь?

— Нет, вы не ошибаетесь. Мы действительно не обсуждали этого с вами, — призналась я.

— Откуда же тогда вы это знаете? — не удержался от вопроса Барышников.

— Работа такая — все знать, — уклонилась я от прямого ответа. — Так вы предупредите секретаршу о моем визите? В котором часу она приходит на работу?

— Подъезжайте к девяти. К этому времени я успею переговорить с Ольгой, — предложил Барышников.

Он назвал адрес офиса, продиктовал номер рабочего телефона.

— У нас пропускная система, но я предупрежу охрану. Вас будут ждать, — сообщил он.

— Замечательно. Значит, увидимся завтра в девять. И еще одна просьба. Пусть Ольга подготовит к моему приходу список тех, кому были выданы пригласительные на бал-маскарад. Думаю, у нее должны были остаться копии, — попросила я.

— Непременно. К девяти все будет готово.

Пожелав Барышникову спокойной ночи, я отключилась. У меня же, несмотря на поздний час, сна не было ни в одном глазу. Еще час я выстраивала план действий на завтрашний день. Мне предстояло пообщаться с огромным количеством людей. Причем сделать это было нужно в кратчайшие сроки, так как надвигались длительные новогодние праздники. В России народ привык отмечать этот праздник на широкую ногу. Не хотелось бы откладывать расследование на неопределенный срок. А внеочередные двухнедельные каникулы грозили мне именно этим.

* * *

Я явилась в офис ровно к девяти. Охранник на входе потребовал предъявить документы, удостоверяющие мою личность, что я и сделала. Придирчиво изучив паспорт, он пропустил меня через турникет, сообщив, что мне надлежит подняться на восьмой этаж в комнату восемьсот девять. После этого он потерял ко мне всякий интерес, уткнувшись в мониторы слежения с таким видом, будто от этого зависела безопасность по меньшей мере премьер-министра страны.

Дождавшись лифта, я нажала кнопку с цифрой восемь. Лифт доставил меня на нужный этаж за считаные секунды. Оказавшись в коридоре восьмого этажа, я шла вдоль ряда закрытых дверей, разыскивая табличку с номером восемьсот девять. Молодой человек в деловом костюме, вальяжно развалившийся на мягком диване, стоявшем возле одного из кабинетов, наблюдал за моими поисками со снисходительной улыбкой.

— Не меня ищете, красавица? — произнес он, когда я проходила мимо.

— Не думаю. Разве что вы — секретарь Барышникова Ольга, — едко ответила я.

— Фу, как грубо, — сморщился он. — Впрочем, молодым симпатичным девушкам это свойственно. Как это ни прискорбно, грубость сегодня в моде.