— Ты забыл буфетчика из «Золотой лилии», — напомнил Арамис.

— И Валию, — добавил Портос.

— Правильно, — Атос начертил еще две стрелы и кружки, куда вписал «Валия» и «буфетчик».

— Теперь возьмем Вилцана. Прежде всего этот святоша сотрудничает с Ешкой. Кроме того, со многими братьями и сестрами, которым после службы выдает какие-то таинственные сверточки. Что мы еще о нем знаем? То, что у него хранится коричневый чемодан. А вот что в нем?

— Это я попробую узнать, — заявил Уно.

— Арамис пусть понаблюдает за Ешкой, — распределял обязанности Атос.

— Я возьму рисовальные принадлежности и буду изображать художника, — вдруг пришло в голову Арамису. — Иначе просто неудобно всюду за ним слоняться, еще подумает невесть что.

— Завтра вечером встречаемся у меня, — напомнил Атос.

На следующее утро моросил мелкий дождичек.

— По крайней мере, не надо будет поливать сад, — радовался Уно.

Около десяти, надев пестренькое ситцевое платьице и накинув на плечи нейлоновый плащик, Уно направился к Магдалене. Калитка по обыкновению была заперта. Уно взобрался на перекладину, просунул руку в щель и ловко отодвинул задвижку. Во дворе никого не было. Двери дома были заперты.

— Алло! Здесь есть кто-нибудь? — громко спросил Уно.

— Иди сюда! — раздалось из сада. Магдалена старательно разрыхляла цветочные грядки.

— Что ты здесь делаешь в такую погоду? — изумился Уно, увидев свою приятельницу совершенно промокшей и продрогшей.

— Мама мне велела, иначе я не заслужу обеда, — объяснила малышка. — Сейчас я кончу и пойдем в комнату.

Магдалена привела подружку в комнату, служившую молельней. Сейчас длинные скамьи были сдвинуты к стене и поставлены одна на другую, а пол тщательно выметен. Коричневого чемодана, который принес Ешка, нигде не было.

— А что там, за дверью? — спросил Уно.

— Там живут отец с матерью, — объяснила Магдалена.

— Пойдем посмотрим! — не сдавался Уно.

— Нельзя! — Магдалена отрицательно покачала головой. — Отец рассердится.

Магдалена пошла в комнату переодеться. Уно улучил момент и проворно бросился в соседнюю комнату. Где чемодан? Под столом? Под шкафом? Нет, вот он где! Под кроватью! На счастье, чемодан не был заперт. Уно остолбенел — он был битком набит комиксами, пластинками в ярких конвертах и какими-то странными, незнакомыми деньгами. Уно быстро схватил несколько комиксов, пару пластинок, пачку денег и задвинул чемодан опять под кровать. Завернув свое приобретение в плащик, Уно вышел из комнаты и как ни в чем не бывало направился в кухню. Магдалена тем временем сушила над плитой свое мокрое платье. Худенькая и промокшая, она была похожа на мокрого котенка.

— Тебе надо выпить чего-нибудь горячего, иначе ты простынешь, — рассудительно предложил Уно. — Давай заварим чай, а?

Магдалена зажгла газовую плиту и поставила кипятить воду. Отрезав два ломтика черного хлеба, она один протянула Уно.

— Ничего другого у меня нет, — застенчиво прибавила она. — Мама все запирает — и сахар, и колбасу, и масло.

— Вот жаднюги! — В Уно накапливался гнев против приемных родителей Магдалены и жалость к девочке.

— Если бы ты знала, как я рада, когда ты приходишь ко мне, — щебетала девчушка, глядя на Уно своими синими глазами. — Так тяжко быть всегда одной. Другие дети ходят в кино… Мне не велят, потому что это не угодно богу. Пионеры ходят в походы, а мне папа с мамой запрещают ходить вместе с ними, потому что бог не хочет. Однажды я пошла тайком с классом в кукольный театр. Там было так хорошо, красиво. Отец узнал об этом и потом заставил меня три дня стоять в углу на коленях и просить у бога прощения. И есть тоже не давал.

«Ну, погоди же ты, жаднюга и спекулянт, мы тебе еще отомстим, — про себя решил Уно. — Народный суд еще скажет свое слово».

У дверей послышались шаги.

— Отец! — испугалась Магдалена. — Он прибьет меня!

Но, к счастью, это был не отец: в кухню, неся пустые корзины, вошла мать девочки.

— А это кто? — спросила она, внимательно оглядев Уно.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Уно. — Я пришла в гости. Моя крестная Паулина сказала, что Магдалена хорошая девочка. Мне одной так скучно.

— Ну ладно, ладно, — сказала мать. — А теперь иди. У Лены нет времени слоняться без дела. Ей надо работать.

Засунув свернутый плащик под мышку, Уно кинулся за дверь.

— Вот это добыча! — радовались мушкетеры, разглядывая принесенное. — Улики что надо!

Атос тут же сбежал вниз и поставил одну из пластинок. Раздался ужасный грохот.

— Что здесь разбилось? — из соседней комнаты прибежал отец Атоса.

— Ничего, ничего, — ответил Атос, приглушив звук.

— Где ты это раздобыл? — в открытом окне появился Гундар, сидевший на террасе с книгой. — Колоссально! Это же новейший западный шедевр! Сделай погромче!

За грохотом последовали кошачий визг, вой сирены «скорой помощи», звон бьющейся посуды; время от времени эти звуки прерывались какими-то пьяными воплями.

— Исключительно! — восторгался Гундар. — Такой пласт на черном рынке не меньше тридцати рублей стоит. Где вы его оторвали?

— Дурак, — отрезал Атос, взял пластинку, которая снаружи напоминала красочную открытку, и отправился наверх, в свою комнату.

— Слышали? — спросил он друзей.

— Хотел бы я посмотреть на болвана, который согласится за этот грохот деньги платить, — Арамис смеялся, будто его щекотали.

— Одного ты можешь увидеть хоть сейчас. Высунься в окошко, он на террасе сидит. — Атос не на шутку рассердился на брата. — Во всех семьях за дурачка слывет обычно младший брат, а у нас наоборот.

— Погоди, сперва о деле, — перебил его Уно. — Теперь ясно, что Вилцан — один из главарей шайки. Неплохо было бы выследить, как и чем он торгует. Но как это сделать? Меня он сразу узнает. Атоса тоже. Портос работает. Остается только Арамис.

— Я согласен, — с готовностью ответил Арамис. — Возьму с собой блокнот и как только появится какой-либо сомнительный тип, тут же сделаю набросок.

— Тогда уж лучше возьми мой фотоаппарат, — предложил Атос. — Так вернее будет.

Слежка за Вилцаном не дала почти никаких результатов. У его столика все время толпились люди. За день их проходили сотни. Но все-таки Арамис сделал ценное наблюдение: некоторым покупателям Вилцан отдавал уже завернутые книжки, которые он доставал из-под прилавка. Этих покупателей Арамис сфотографировал.