— Почему? — опешила я.

— У тебя что, нет плюшевого мишки или ты неможешь его себе купить? Нет смысла следовать капризам торговли и тратить деньгина всякую ерунду. Плюшевого мишку дарят ребенку, а ты уже такая большая.Неужели все в игрушки играешь?

Естественно, я не ответила на этот вопрос.Облокотившись о спинку сиденья, я подумала о том, что я узнала о Хенке многое,но забыла выяснить его отношение к подаркам. Мне казалось, что это в порядкевещей. Я же не прошу драгоценности. Мне дорога хоть капля внимания. Месяц назаду меня был день рождения. Хенк прислал мне красивую виртуальную открытку.Интересно, если бы в этот день нас не разделяло расстояние и Хенк был рядом, онтоже не подарил бы мне цветов? Ведь это всего лишь мой день рождения, а не деньрождения королевы. А ведь я читала о том, что самый популярный подарок вГолландии — это подарочный чек на какую-нибудь сумму. Он очень красивооформлен, и его можно использовать в каком-нибудь магазине. Если девушка хочеткупить косметику, то она берет чек и сама ее выбирает. Если хочет что-нибудь изодежды, то может выбрать ее по своему вкусу.

Почувствовав, что я как-то погрустнела, Хенкслегка наклонился и, оторвав одну руку от руля, погладил меня по голове, какмаленькую девочку.

— Таня, в Голландии не принято даритьбесполезные подарки. Зачем покупать плюшевого мишку, если он тебе не нужен? Тыуже взрослая и не будешь им играть. Вот если ты родишь мне точно такую жеочаровательную девочку, как и ты сама, то ей будет просто необходим плюшевыймишка.

Я бросила в сторону Хенка удивленный взгляд иподумала о том, что он слишком торопит события. Это, наверное, так тяжело —родить дочь и в тот момент, когда муж будет забирать тебя с ребенком изроддома, не увидеть цветов. Зачем? Ведь это ненужная вещь. Это не праздник. Даи цветы — абсолютно не практичный подарок, они же завянут!

— Эх, загадочная русская душа. Таня, я знаю,что в России любят жить на широкую ногу.

— А вот я приехала к тебе с подарками, —постаралась я выдавить из себя улыбку. — Подарочная русская водка, матрешка,конфеты с Кремлем.

— Спасибо, Таня.

В этот момент я подумала о том, что любойрусский мужчина уже давно остановил бы машину у какого-нибудь цветочногокиоска, купил бы букет тюльпанов и сделал приятное расстроенной девушке. Любой,но только не Хенк. Эх, как же тяжело привыкать к чужой культуре.

Чем ближе мы подъезжали к дому Хенка (онговорил, что осталось уже немного), тем все больше и больше я отходила от технеприятных ощущений, когда увидела, что тот, кого я посчитала своей судьбой,приехал на встречу со мной без цветов.

Ну и черт с ними, с цветами, неожиданноподумала я. В конце концов, отсутствие букета — это еще не показатель того, чтонам с Хенком не по пути. Быть может, это и в самом деле не скупость, а простоопределенный взгляд на мир. Возможно, здесь просто так не принято. Я где-точитала, что очень часто браки моих соотечественниц и голландцев распадаются потой причине, что девушки просто не могут, да и не хотят понять своих мужей.Получается, что у нее свое мышление, а у него — свое, и каждый не хочет и нежелает идти на какой-нибудь компромисс.

— Таня, а вот и мой дом, — Хенк с гордостьюуказал на довольно симпатичный и милый домик.

— Красота! — только и смогла сказать я и,обернувшись, тут же изменилась в лице.

Напротив дома моего возлюбленного былорасположено вполне аккуратное кладбище, но сама мысль о том, что из окон домаприходится рассматривать чужие могилы, вгоняла меня в дрожь.

— Это кладбище, — на всякий случай объяснилХенк и улыбнулся.

— Это я уже поняла. А это кладбище тебе немешает?

— Нет, — бодро ответил Хенк и удивленно пожалплечами. — Разве мертвые люди могут мешать? По-моему, мешать могут толькоживые.

— Я говорю не про мертвых людей, а про самокладбище. Всегда ценится вид из окон. По-моему, кладбище напротив дома — несамый лучший вид из окна. Хенк, разве ты так не считаешь?

— Я уже как-то привык. По-моему, вполнесимпатичное, чистенькое и ухоженное кладбище, утопающее в зеленой травке ицветах.

Я как-то поежилась.

— Главное, чтобы тебе нравилось, — сказала я ипошла в дом.

— Знакомься, это мой сын Ян! — Я встретиласьвзглядом с симпатичным молодым человеком и улыбнулась.

— Татьяна.

Молодой человек пожал мою протянутую руку иулыбнулся мне в ответ.

Ян немного говорил по-русски, а когда не могвыразить мысль и понять смысл каких-то моих слов, тут же переходил наанглийский. К счастью, я неплохо владела английским, и обоюдное знание этогоязыка давало нам возможность друг друга понять. Сын Хенка старался казатьсявежливым, но я не могла не заметить в его взгляде какую-то подозрительность.Оно и понятно: иностранка, решившая покорить сердце его отца и занять своеместо в доме.

Достав из сумки привезенные из Россиисувениры, я тут же услышала, что Ян хочет переночевать у своей бабушки, иотметила про себя то, что сын Хенка очень понятливый и тактичный. Признатьсячестно, в первую очередь я хотела покорить сердце Хенка, а уж потом завоеватьрасположение своего будущего пасынка.

Как только мы остались с Хенком в доме вдвоем,он тут же открыл пару бутылок пива, но, услышав от меня то, что я не пью пиво ис удовольствием выпила бы бокал вина, принялся пить пиво сам, совершенно необратив внимания на мое второе замечание. Когда я, приняв душ, вышла из ванной,Хенк уже заметно накачался пивом, опустошив все свои запасы, и, увидев меня,тут же повалил на кровать.

— Хенк, подожди, я не готова, — я уже сама непонимала, хочу я этого мужчину или нет, и вообще, какого черта я сюда приехала.

Я попыталась отстранить навалившегося на менямужчину, и тот, почувствовав мои усилия, поддался и сел рядом со мной.

— Таня, ты меня не хочешь? — тяжело дыша,спросил он.

— Все как-то так быстро…

— Но ведь мы с тобой не малые дети. Зачемтянуть? Ты мне очень нравишься. Я писал тебе, что влюблен в тебя. Мой сынспециально ушел, чтобы дать нам возможность побыть вдвоем.

— Я думала, что у нас будет праздничный ужин.Мы сможем поговорить с тобой по душам, а уж потом ляжем в постель.