— Кажется, Шэрон еще здесь, — ответил управляющий.

— Могу я с ней поговорить?

— Подождите в подсобке. Попробую ее поискать. Не нужно беспокоить клиентов.

— Ясное дело, — согласился Сэм.

Вдвоем с Дэни они прошли в подсобку и стали ждать. Через пять минут появилась Шэрон.

— Сэм, что стряслось? — спросила девушка.

— То, что Эмили до сих пор не пришла домой! Она не говорила, куда идет после работы?

— Нет, — ответила Шэрон. — Попрощалась до завтра и ушла.

— Может, больницы обзвонить? — предположила Дэни.

— Да она наверняка объявится, — беззаботно сказала Шэрон. — Ты же знаешь Эмили. Она сама надежность.

— Это точно, — согласилась Дэни, стараясь не терять присутствия духа.

Прошло шесть часов. Дэни с Сэмом прочесали все больницы и теперь сидели в полицейском участке, пытаясь уговорить дежурного начать поиски.

— Человек считается пропавшим только через двадцать четыре часа после его исчезновения, — втолковывал им офицер с усталым взглядом.

— Она уже пропала! — с нажимом произнес Сэм. — Она должна была быть дома в половине пятого, а сейчас час ночи.

— Прошу прощения, — твердил полисмен. — Ничем не могу помочь.

— Черт бы вас побрал! — взревел Сэм и грохнул кулаком о стойку. — Сделайте хоть что-нибудь!

— Не могу, — ответил офицер. — Вот пройдут сутки — тогда приходите.

Выругавшись себе под нос, Сэм бросился на улицу. Дэни едва за ним поспевала. Она никогда еще не видела его таким злым.

— Сажусь на мотоцикл и прочешу весь Стрип, — решил он. — Все отели, все казино, мотели, рестораны. Должна же она где-то быть!

— Не волнуйся. С ней все будет в порядке, — успокаивала Дэни.

Но в душе у нее шевелилось скверное чувство, что Эмили они уже никогда не увидят.

МАЙКЛ. 1964

— Я собираюсь пойти на похороны твоей бабушки, — объявила Мейми Джованни, расхаживая по магазину и по—хозяйски швыряя консервы в корзину, которую нес за ней один из мужниных шестерок.

— Это необязательно… — пробормотал Майкл, удивляясь ее предложению.

— Как раз наоборот, — возразила Мейми. — Я с ней была знакома, я должна пойти.

— Это очень мило с вашей стороны, мэм.

— Мило-шмило… — пробурчала Мейми и повела плечами. — Это минимум, что я могу сделать.

Бабушка Лани умерла ночью, и Майкл не жалел о том, что это случилось. В последнее время она впала в старческое слабоумие и страдала от боли знать, что ее страданиям пришел конец, в каком-то смысле было утешительно. Но ему ее не хватало — она всегда относились к нему с любовью.

Зато Винни как будто нисколько не огорчился.

— Ей там будет лучше, — заявил он, не отрываясь от телевизора. — Этот мир полон гадости. Она наконец обрела покой.

Майкл, слава богу, не разделял этой точки зрения. Он не собирался следовать примеру отца и превращать свою жизнь в сплошное уныние — ему хотелось от нее все, что только можно. На самом деле он не возражал бы против такой жизни, как у Вито Джованни. Все говорили, что Вито — гангстер, но Майкл ничего такого не замечал. Насколько он мог судить, Вито был преуспевающим бизнесменом, который знает, как делать дела.

Два года назад Мейми сдержала слово и представила его своему мужу. Вито она сказала, что знает Майкла с пеленок и с ним надо обойтись помягче. Чтобы угодить жене, Вито стал подбрасывать ему небольшие поручения — вроде доставки покупок из магазина ему домой или хранения в лавке каких-нибудь коробок.

— Должен сказать, ты мне по душе, малыш, — сказал ему Вито после нескольких месяцев знакомства. — Ты смышленый малый, и, пока не напортачишь, все у тебя будет тип-топ.

— «Напортачишь»? В каком смысле? — спросил Майкл.

— Да в каком угодно! — Вито захохотал.

Мейми продолжала выхаживать по магазину на своих всегдашних высоких каблуках, в узкой юбке и джемпере с глубоким вырезом.

— На похороны поедешь в машине со мной, — заявила она, швыряя в корзину две банки томатного соуса.

— Не получится, — возразил Майкл и прошел за стойку. — Я должен ехать с отцом.

— Хм-мм… — Мейми подошла и нависла над прилавком своим необъятным бюстом. — Любопытно будет взглянуть на Винни после стольких лет. — Она помолчала и провела языком по губам. — Он обо мне ничего не говорил?

— Никогда не слышал, — ответил Майкл и отвел взгляд от ее выреза.

— А он знает, что ты время от времени работаешь на моего мужа?

— Нет, — быстро ответил Майкл. — И вы ему тоже лучше не говорите.

— Нуда, конечно, — согласилась она, покусывая нижнюю губу. — Зная Винни, можно предположить, что его это не обрадует.

Откуда она все—таки знает отца? Майкл много раз пытался это выпытать, но Мейми неизменно уходила от темы, а стоило спросить у Винни, как у того сразу же становился отсутствующий взгляд.

Теперь, когда не стало бабушки Лани, Майкл гадал, кому она завещала магазин — ему или Винни? Впрочем, какая разница! Все равно потом ему достанется. Весь последний год он управлял лавкой один — Винни сюда носа не показывал.

А супруги Джованни обращались с ним как с членом своей семьи, даже приглашали в дом по праздникам. С Вито он был ближе, чем с родным отцом. От одного из шестерок Вито он узнал, что Мейми не может иметь детей. Один раз она родила мертвого ребенка, и на этом все кончилось. В душе Майкл начинал представлять себя в роли сына, о котором они всю жизнь мечтали.

В день похорон Винни был мрачнее обычного. С утра он въехал на коляске на кухню с крайне недовольным выражением лица и сердито взглянул на сына.

— Мне что, обязательно туда ехать?

— Это же твоя мама, — попробовал урезонить Майкл. Теперь он был в этой семье за старшего. — Ты должен проявить уважение, пап. Так будет правильно.

Он не стал говорить, что на похоронах будет Мейми Джованни. Ему хотелось посмотреть, как среагирует отец на ее появление.

— Черт! — буркнул Винни и грохнул чашкой о стол.

На похороны явилась вся округа. Когда-то Лани пользовалась авторитетом, и все ее любили. Скромная церемония прошла в местной церкви, потом процессия двинулась к кладбищу, чтобы предать старушку земле.

Майкл катил перед собой кресло отца и озирался, надеясь увидеть Мейми. Но она так и не объявилась, и он решил, что она сболтнула сгоряча. Да и с чего бы ей идти на похороны его бабки?

Священник начал читать погребальную молитву над гробом, Майкл смотрел прямо перед собой и думал о том, что теперь все пойдет по-другому. Он будет сам себе голова, ни перед кем не придется отчитываться.