Поскольку вы были столь любезны прислать мне разрешение на публикацию и заверили меня, что списки точны, я не стану ждать оригиналов и как можно скорее восстановлю в глазах света истину и справедливость.

Поскольку из заключения последнего ее письма явствует, что негодница уже в городе, я решил навести о ней справки, но пока безрезультатно; как только преуспею в этом расследовании, незамедлительно извещу вас обо всем, что мне удастся открыть. Прошу извинить краткость этого письма, вскоре я потревожу вас посланием намного обширнейшим.

Остаюсь

Вашим, дорогой сэр, Вернейшим слугой, Т. Тиклтекст.

P. S. Сейчас получил достоверное известие о том, что мистер Буби застал свою жену в постели с Вильямсом; ее он выставил из дому, а на него подал иск в духовный суд.

КОНЕЦ

Печатание «Клариссы» еще не завершилось, когда случай свел на постоялом дворе в Хаунслоу[43]мистера Филдинга и мистера Ричардсона, и поскольку они были там единственными проезжающими, то автор «Джозефа Эндрюса» предложил творцу «Памелы» забыть о вражде и по-приятельски пообедать. Мистер Ричардсон ответил согласием; после бутылки вина, распитой с большим усердием, он слегка захмелел и стал похваляться успехом у читателей, своей неслыханной славой, а также письмами, которыми его засыпали представительницы прекрасного пола и даже иные вельможи, умоляя пощадить Клариссу.

— Видит Бог, я не желаю отставать от других! — вскричал мистер Филдинг. — И раз представилась такая возможность, позвольте и мне попросить вас как человека любезного: пощадите эту леди!

— Изволите смеяться, — ответил мистер Ричардсон, — а моим участливым корреспондентам отнюдь не до смеха. Уверяю вас, мою типографию осаждают просители, причем многие не в силах сдержать слезы; даже на чашку чая меня приглашают на том условии, что я пощажу Клариссу.

— Довольно скучная у вас жизнь, — заметил мистер Филдинг.

— Такова цена славы, — скромно обронил мистер Ричардсон. — Это бремя сладостно.

В этом духе разговор продолжался; если не считать недолгого отсутствия мистера Филдинга, бывшие враги пробыли в обществе друг друга почти до вечера. Потом был затребован счет, расходы поделены пополам. Мистеру Ричардсону полагалась небольшая сдача.

— Сэр, — напомнил он слуге, — я жду.

— При одном условии, — ответил тот. — Пощадите Клариссу.

— Мистер Филдинг, — объявил мистер Ричардсон, — это ваши проделки. Вы подучили молодчика выставить меня на посмешище.

— Пропади он пропадом, этот молодчик! Я знать его не знаю, — ответил мистер Филдинг.

— Он, точно, спросил у меня ваше имя — и я сказал, а что до остального, то он, должно быть, узнал все от герцога Камберлендского, тот час назад менял здесь лошадей.

Выйдя наружу, мистер Филдинг, будучи нетерпеливым всадником и сославшись на дела в городе, распрощался с мистером Ричардсоном и ускакал. Собеседник же его тронулся в путь степенным шагом и по дороге был принужден дважды вспомнить о своем остроумном противнике. Досмотрщик у заставы отказался его пропускать, если он не пощадит Клариссу; а чуть позже на пустыре к нему подскакал некто, приставил к его лбу пистолет — «Кошелек или жизнь!» — и обомлел: «Уж не мистер ли вы Ричардсон? — спросил он. — Если да, то не нужно мне никаких денег, только пощадите Клариссу».

На счастье, послышался топот приближавшегося военного отряда, спугнувший просвещенного разбойника; мистер Ричардсон перестал трепетать за свою жизнь, но душевного покоя не обрел. С тяжелым сердцем добрался он домой, рано лег спать, быстро заснул и около двух часов ночи был разбужен шумной компанией безголосых певцов, многие из которых были навеселе. Без малого два часа кряду эти меломаны истошными голосами кричали на мотив «Лиллибулеро»: «Пощади Клариссу, Ричардсон!» Возможно, их хватило бы и на всю ночь, не пугни их ружьем разъярившийся сосед. Наутро вся улица бурлила по поводу ночного бесчинства, и многие, в их числе благородный обладатель ружья, явились в типографию и высказали свои претензии, не слишком себя сдерживая. Мистер Ричардсон как раз увещевал последнего, когда кто-то из вчерашних певцов заорал под самым окном: «Пощади Клариссу, Ричардсон!» И мистер Ричардсон устремился на улицу и за некую мзду купил молчание наглеца. Через десять минут пришлось откупаться от второго; потом в течение получаса явились третий и четвертый; и наконец, после краткого затишья, опять появился первый, успевший пропить свою выручку. К этому времен хихиканье собственных подмастерьев и откровенные насмешки соседей так доняли мистера Ричардсона, что он выскочил и отвесил горластому вымогателю оплеуху, тот не замедлил ответить тем же — завязалась драка, и мистер Ричардсон не успел опомниться, как его взяли под стражу и без шляпы и парика, с разбитым в кровь носом доставили в Вестминстерский полицейский суд. В судейском кресле сидел мистер Филдинг; выслушав рассказ уличного певца, он не мог сдержать своего возмущения свирепостью учиненной расправы.

— Но вы еще меня не выслушали! — вскричал мистер Ричардсон. — Я требую, чтобы меня выслушали.

— С удовольствием выслушаю вас, мистер Ричардсон, — ответил автор «Тома Джонса», — но при одном условии: что вы — пощадите Клариссу.

какой она была осуждена в Королевском театре на Друри-Лейн

Фарс

Действующие лица

Плутон.

Евридика.

Орфей.

Харон. Прозерпина. Духи и прочие.

Звонит колокольчик.

В спешке выходит Автор, за ним Критик.

Автор. Погодите, погодите, мистер Четвуд, задержите увертюру, дьявол еще не одет. Он только-только приладил раздвоенное копыто.

Критик. И как вы, сударь? В каком настроении?

Автор. В наилучшем. Если публика хотя бы вполовину настроена так же, я ручаюсь за успех своего фарса.

Критик. Я желаю ему успеха, но, поскольку, вы говорите, он основан на древней легенде об Орфее и Евридике, боюсь, некоторая часть публики может быть незнакома с ней. Может, кому из друзей стоило написать страничку-другую для зрителей вашей «Евридики» и ввести их в курс дела?