В реальной жизни самая сложная подготовка у будущихнелегалов. Здесь второго шанса просто не бывает. И никаких заместителей тоженет. И даже страховочной красной кнопки, которой можно отменить всю программуидиота, случайно попавшего на корабль. У нас нет такой кнопки, и мы обязаныгарантировать стопроцентное попадание во всех случаях.

Он любил говорить интересно и долго. Но сейчас, Маринапочувствовала, он специально тянет время, так подробно рассказывая об ихсуровом отборе. Ему нужно сообщить им нечто неприятное, поняла вдруг Чернышева,и он просто успокаивает курсанток своим длинным вступлением.

— Мы учитывали при этом и специфические показатели, окоторых многие из вас даже не подозревают. И пришли к однозначным выводам. — Онсделал паузу, снова посмотрел на сидевших рядом с ним людей и сказал: — Восновном вы все обладаете высоким интеллектом и устойчивой психикой. Вседостаточно коммуникабельны. Просто некоторых можно будет использовать вдальнейшем за рубежом или для работы в нашем управлении, а с другими… — онснова сделал мучительную качаловскую паузу, — мы вынуждены будем расстаться.Конечно, обретенный вами во время учебы опыт не должен пропадать, и вам будутпредложены очень интересные, перспективные работы в научно-исследовательскихинститутах и на оборонных предприятиях.

Марина переглянулась с Леной. Та облизнула губы: кажется,Лена считала, что первым кандидатом на вылет будет именно она.

Лев Григорьевич, закончив говорить, достал носовой платок,осторожно вытер лоб и добавил последний абзац:

— Мы старались исходить из строго научных критериев нашегоотбора. Думаю, каждая из вас и без того знает сама, насколько качественно итолково она подготовлена к своей дальнейшей нелегкой работе.

Закончив, он снова оглянулся на всех, почему-то пожалплечами и сел. Аркадия Самойловна посмотрела на Зотова. Тот, поняв, что придетсяговорить второй раз, поднялся. Достал какой-то листок бумаги.

— Наши психологи решили, — сказал он напряженным голосом, —что три сотрудника вашей группы годятся для дальнейшей работы. Остальные двое…— он все-таки чуть замялся, — будут откомандированы в распоряжение резерва.Вопросы есть?

Все пятеро ошеломленно молчали. Они понимали, что такоедолжно было когда-нибудь случиться. Но не думали, что это произойдет именнотак. Лена все время смотрела на Марину, словно искала у нее поддержку. Онапочему-то не сомневалась в том, кто именно будет в числе откомандированных.Марина, напротив, была абсолютно уверена в своем попадании в тройку остающихся.

Зотов посмотрел на сидевших перед ним пятерых молодыхженщин. Красивых молодых женщин — некрасивые не прошли бы отбор еще на первомэтапе. И стал называть фамилии.

— Остаются, — сказал он напряженным голосом, — Азизова…

Гюльнара чуть улыбнулась, не выдавая своей радости. Она быласлишком восточная женщина. И продолжала спокойно сидеть.

Марина восприняла первую фамилию спокойно, за долгие годыучебы она привыкла к тому обстоятельству, что ее фамилия всегда идет в самомконце любого списка. Лена снова тревожно посмотрела на нее. Как она волнуется,подумала Марина. — …Иволгина, — назвал вторую фамилию полковник Зотов, и Лена,не скрывая своего восторга, чуть не закричала от счастья. Она обернулась кМарине.

— Мы остаемся, — прошептала она, не в силах более скрыватьсвои чувства.

Марина почувствовала радость за подругу. Она спокойно ждалатретью фамилию, не сомневаясь в результатах этого конкурса. Сейчас Зотовназовет ее. — …и, — действительно сказал Зотов, поднимая голову, — …ЛюдмилаСтарцева.

Мила даже не обрадовалась. Она только коротко кивнулаголовой. Марине показалось, что она ослышалась. Лена испуганно оглянулась нанее. И Зотов закончил свое выступление:

— В распоряжение резерва переводятся Чернышева и Яковлева. —Полковник сел.

И только теперь вдруг Марина поняла, кто именно не прошелиспытания. Кто вхолостую потратил эти три года. Кто не сумел закрепиться в ихгруппе. Поняла, и дикая несправедливость случившегося ударила ей в голову. Ленарастерянно смотрела на нее. Мила взглянула с каким-то злорадством, как всегдарадуются поражению столичных жителей провинциалы, сумевшие закрепиться вгороде. Во взгляде Азизовой было недоумение.

— Чернышева и Яковлева, — сразу поднялась АркадияСамойловна, — идемте со мной.

Марина не видела уже ничего вокруг. Она только чувствовалавзгляды присутствующих. И поэтому, подняв голову, заставила себя спокойновстать и даже выдавить улыбку для Лены.

— Все в порядке, — чудовищно спокойно произнесла она, самаудивляясь своей выдержке.

Таня Яковлева, не выдержав, расплакалась. Прямо на глазах увсех. К ней подошла Аркадия Самойловна и, взяв ее за плечи, повела к дверям.Марина без лишних напоминаний поднялась и, громко стуча каблуками, прошла кдвери. И, не обернувшись, вышла.

— У этой девочки неплохое самообладание, — кивнул ЛевГригорьевич.

— Умеет держать удар, — угрюмо произнес генерал. —Разбирайтесь со своими клиентками без меня.

И, поднявшись, тоже вышел из зала.

В другой комнате Аркадия Самойловна успокаивала Таню.

— Не нужно так переживать, Яковлева. Может, это и к лучшему.Выйдешь еще замуж, у тебя семья будет, дети. Чего ты так убиваешься?

— А мужу она расскажет про ваши экзамены, — не удержалась отязвительной насмешки Марина.

— Что ты сказала? — не поняла Аркадия Самойловна.

— Ничего, — махнула рукой Марина. — Что нам нужно делать?

— Идите собирать свои вещи, — безжалостно произнесла АркадияСамойловна, — вы едете в Москву сегодня вечером.

— Хорошо. — Она повернулась, чтобы уйти.

— Вы ничего больше не хотите мне сказать? — удивиласьАркадия Самойловна.

— Ничего. Хотя нет. Я вам все равно благодарна, АркадияСамойловна. Спасибо.

— За что? — не поняла строгая наставница.

— За учебу, — объяснила молодая женщина, выходя из комнаты.

Таня вытерла слезы.

— Может, там ошибка? — с надеждой спросила она.

— Нет, — жестко отрезала Аркадия Самойловна, — у нас небывает ошибок. Иди, собирай свои вещи.

Таня с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать еще раз.Когда она наконец ушла, Аркадия Самойловна взглянула наверх, где былаустановлена скрытая камера. Затем вышла в соседний кабинет, где перед камерамисидел генерал.

— Вы все видели? — спросила она.

— Конечно.