– Здравствуйте, товариши…

То ли интонацией, то ли просто голосом он был очень похож на диктора советского телевидения, говорившего, по слухам, эту фразу каждый вечер несколько десятков лет подряд. Хромов то время, конечно, не застал, но видел в каком-то видеоролике, благо их в интернете как грязи. Тогда и внимания не обратил вроде бы, а сейчас вдруг почему-то всплыло в памяти. Да так, что он с трудом подавил смех и, придав лицу максимально безразличное выражение, неторопливо кивнул:

– И вам не хворать.

Получилось достаточно нейтрально. Гость кивнул и вежливо поинтересовался:

– С кем имею честь?

Судя по тону, или из «бывших», или же интеллигент. Возраст «слегка за сорок» допускает и то, и другое. Впрочем, какая разница? Хромов чуть прищурился:

– Воспитанные люди обычно представляются первыми.

– О, прошу меня простить. Нелаев Василий Игнатьевич. Бывший директор школы, ныне вот партизаню помаленьку.

– Хромов Сергей. Командир разведгруппы.

– Очень приятно. Сергей… э-э-э…

– Просто Сергей. Я не чувствую себя достаточно старым, чтобы ко мне учителя обращались по отчеству.

Сзади послышались смешки. Парень с берданкой насупился. Нелаев улыбнулся:

– Ну, в таком случае, просто Сергей, предлагаю вам продолжить разговор у нас в лагере. Вы уж извините, но это место не внушает мне доверия – слишком оно близко к немцам.

Возразить было нечего, и примерно спустя полчаса они уже расположились в небольшом овраге примерно в километре от места встречи. Здесь же находились еще с десяток человек, одетых кто как. Один явно бывший красноармеец, остальные же больше напоминали обычных мужиков, согнанных войной с насиженных мест. Что ж, партизанское движение набирало обороты.

В овраге, не опасаясь, что их заметят немцы, развели костер, на котором варилось что-то непонятное, но пахнущее вполне неплохо. Селиверстов подумал секунду, потом они переглянулись с Хромовым и достали по банке трофейных консервов. С коротким запозданием их примеру последовали остальные. Вклад был воспринят как должное, пошел в общий котел, и, когда все собравшиеся активно уплетали ужин, ледок недоверия между ними не то чтобы исчез, но порядком истончился. А когда пришло время чая, разговор командиров уже шел во вполне деловом ключе.

Нелаев хоть и был человеком вроде бы мирной и гуманной профессии, на поверку оказался хватким и жестким бойцом. Ну, после учащихся что ему немцы – так, мелочь пузатая. Вдобавок успел повоевать в Гражданскую, командовал взводом, насмерть рубился с поляками и чудом не попал в плен, когда Тухачевский ухитрился провалить наступление. В начале Отечественной войны пошел в военкомат и вместе с десятками подобных ему мужчин отправился на сборный пункт. Увы, немцы наступали быстро, и, не успев добраться до места, все они уже оказались в окружении. А потом несколько бомбардировщиков рассеяли ставшую никому не нужной колонну. Кто-то погиб, а кто-то, подобно Нелаеву, вернулся домой.

В оккупации жилось несладко, но люди как-то приспосабливались. Главное было не высовываться, но, увы, не все зависит от человеческого желания. В данном конкретном случае Нелаева подвели его собственные ученики, решившие, то они уже достаточно взрослые, дабы не терпеть захватчиков на родной земле.

В общем, организовали они нападение на немецкий патруль, совершенно не подумав о том, что двое фрицев с винтовками могут оказаться грозными противниками. Шестеро юнцов с дубьем… Все же зря пропагандисты так вбивали им в головы, что враг обязательно труслив. Вместо того чтобы спасаться бегством, прошедшие с боями половину Европы солдаты тупо пристрелили самых активных, а остальных прикладами гнали до комендатуры, где утром военным комендантом было принято в их отношении единственно возможное решение – повесить. Сволочь он, конечно, однако логика была железная, а результат – предсказуемый.

Естественно, Нелаев никогда не слышал воспетую Бернесом сербскую историю[1]. Хотя бы потому, что она в этом мире еще не произошла и неизвестно, произойдет ли. Но поступил он не менее храбро, и притом вел себя несколько умнее своего коллеги.

Тут сказался боевой опыт. Охраняли мальчишек не формально, однако часовых было всего двое. Один упокоился с топором в башке, другой – с ножом для колки свиней в почке. Оставалось лишь вывести ребят, а потом вместе с ними рвануть прочь из родного села. За ними гнались, конечно, однако поймать в лесу человека, родившегося и выросшего здесь, не слишком перспективное занятие. Беглецы смогли оторваться и после недели скитаний прибились к небольшой группе красноармейцев. Те, отрезанные от Красной армии еще в начале лета, организовали нечто вроде партизанского отряда, который чуть позже сам примкнул к другому, более крупному. Вот и вся история, если кратко.

Трудно сказать, ожидал ли Нелаев ответных откровений, но получил лишь очень скупую выжимку. Разведчики, планируют взорвать мост, хотят разжиться на станции взрывчаткой. Отменять операцию не собираются, даже если это идет вразрез с планами местных партизанских командиров. Нелаев лишь головой покачал, но, решив, что Хромов выполняет приказ своего командования, не пытался никого отговаривать. Сказал лишь, что они сами планировали налет на станцию, но, к сожалению, вряд ли что-то получится. Немцы оборону организовали серьезную, и без хорошего прикрытия, желательно с танками, захватить ее нечего и думать. Ночью же охрану еще более усиливают – все же поезда тут отстаиваются. Пробраться за охраняемый периметр, конечно, можно, график патрулирования не запредельно плотный, но подойти незамеченным к складам уже не получится. Именно в этот момент и пришла в голову Хромова давно напрашивавшаяся, но никак не желающая формулироваться мысль. Есть вариант, есть. И вряд ли немцы его предусмотрели! Наглость, помноженная на хамство, и нестандартный взгляд на ситуацию могут дать преимущество. Под монастырь, правда, тоже могут подвести, но думать об этом сейчас не хотелось.

– С-с-с…

– Тихо ты!

– Ага, тебе бы так лопатой…

– Заткнись и копай.

Вот так, переругиваясь, они вгрызались в уголь, наваленный запасливыми немцами в паровозный тендер. Второй тендер – в этом составе немцы зачем-то прицепили их аж две штуки, что и предопределило выбор. Ругаться приходилось шепотом, периодически сгибаясь и замирая, когда немецкий патруль проходил слишком близко. А потом снова брались за лопаты и молились, чтобы успеть.

Нелаев посчитал их идиотами, а риск чрезмерным и не собирался подписываться на эту авантюру. Но помог информацией о режиме передвижения часовых, благо наблюдение вел уже третий день, за что ему огромное человеческое спасибо. Жаль только, подсказать, что и в каком поезде, он не мог. Была идея использовать состав с топливом, цистерны взорвать проще всего, но по здравом размышлении от нее отказались. Рвануть-то рванет, но сверху, а уничтожить надо опоры.