В девяносто пятом квартиру Самсонова обокрали, и очень необычным методом. Стальные двери и окна с решетками на последнем этаже стояли на сигнализации. Воры проникли в квартиру через вытяжную трубу с чердака, разломали стойку воздуховода на кухне обычным ломом и проникли в квартиру. Дерзкое ограбление, и выполнено профессионально. Взяли только оружие и патроны. Деньги и золото остались на месте. Награблен ное уносили по крышам, а потом спустили вниз в коробках из-под телевизоров и другой техники, где их поджидала машина. Они даже переоделись в комбинезоны транспортных рабочих. Самсонова увезли на «скорой» с инсультом. Генерал так и не выкарабкался.

Оружие искали восемь месяцев. Этим занимался полковник Фадеев. От него я и узнал все подробности и получил списки похищенного. Оружие нашли скорее случайно, чем целенаправленно. Преступников обнаружить не удалось. Часть пистолетов и револьверов найти не смогли. Все остальное по описи было передано в музей МВД, где и хранится до сих пор. Теперь мы точно знаем о происхождении револьвера «таурус» из коллекции генерала Самсонова, который числится в списке исчезнувших.

– А где было найдено оружие? – поинтересовался Трифонов.

– В Краснодарском аэропорту. В одном из складов возник пожар. Огонь удалось локализовать, все контейнеры были вывезены на улицу. Один из них открылся, и на землю посыпались коробки от бытовой техники, забитые пистолетами и патронами. Повезло, что контейнер был металлическим и не загорелся, иначе на складе начался бы фейерверк с летающими пулями. Как оружие попало на склад, никто ответить не мог. Но в том, что контейнер прилетел в Краснодар по воздуху, сомнений ни у кого не оставалось. Револьвер «таурус» ждал своего часа больше пяти лет и наконец выстрелил на сцене «Триумфа». Залп «Авроры», предвосхитивший дальнейший ход событий.

– А вы с ядом разобрались, Игнат Всеволодович? – спросил генерал, не выпуская карандаша из рук, которым он рисовал чертиков в блокноте.

– Разбираемся. Это даже не яд, а какой-то химический состав, сейчас трудно сказать. Над ним работает специальная лаборатория. Все, что можно сказать о нем, это то, что мы имеем дело с кристаллами. Они обнаружены в растворе чая, который играл роль коньяка в спектакле. Мельчайшие кристаллики, похожие на соль. В воде они не растворяются. Но в желудочном соке распадаются в течение пятнадцати – двадцати минут. Содержание кристаллов попадает в кровь и резко поднимает давление. Сердечные сосуды лопаются, как воздушные шарики. Привыкшие ко всему, патологоанатомы были шокированы, сделав вскрытие.

Я поговорил с подполковником Сорокиным, человеком всем здесь известным. Мы с ним отправились в архив к полковнику Миронову Андрею Сергеевичу, и все вместе попытались поискать в старых делах нечто похожее. На наше счастье, нашли схожий случай. В девяносто восьмом году тем же составом была отравлена Людмила Кубасова. Вскрытие показало те же разрывы сердечных сосудов и сосудов головного мозга. Следствие установило следующее. Девушка вышла замуж за одного из студентов Университета Дружбы народов из Танзании. Он решил остаться в России и не возвращаться в Африку. Вот тут и начались неприятности.

Дело в том, что этот студент был одним из сыновей бывшего султана, находящегося в опале после установления в Танзании британского диктата. Сторонники султана ушли в подполье и до сих пор рассчитывают на реванш. Один из приближенных отца приехал в Россию образумить блудного сына и вернуть в лоно семьи как продолжателя рода. И уж разумеется, никого не устраивала белая жена будущего правителя Танзании. Сын отказался возвращаться домой и жить на полулегальном положении, теша себя надеждой на мифическую власть. Тогда его гость отравил жену упрямца этими самыми кристаллами. Часть их была обнаружена при расследовании на квартире убитой. Наши химики дали им название «разрывной алмаз». Кристаллы похожи на алмазную крошку и имеют огромную разрушительную силу.

Что же происходило на вчерашнем спектакле? Иван Драгилев выпил «коньяк» первым. Через пятнадцать минут наступила смерть. Она совпала со сценой, когда Драгилев выпивает противоядие из пузырька. Это чистое совпадение. Актеры Леско и Горобец выпили тот же «коньяк», то есть раствор чая с кристаллами в момент смерти Драгилева. Их попросили уйти со сцены и подождать в кабинете у главного режиссера, что они и сделали. Следственная бригада пришла в указанный кабинет спустя полчаса. Естественно, что смерть актеров уже наступила, и, думаю, одновременно.

– А при чем тут серебряный пузырек? – поинтересовался генерал.

Эксперт не стал отвечать на этот вопрос. Он был человеком прагматичным и не признавал никакой мистики. Он лишь покосился на Судакова – мол, отвечай сам на глупые вопросы. Следователь не смутился.

– Серебряный пузырек играет роль своеобразной черной метки, товарищ генерал, По старым поверьям, оборотня можно убить только серебряной пулей. Фартышева была застрелена именно серебряной пулей. Теперь убийца идет на неоправданный риск и заменяет стеклянный флакон на серебряный, предварительно выкрасив его в коричневый цвет. Лично я считаю, что этим убийца дает нам определенное направление. В чем оно заключается, я еще толком не разобрался, но серебряные предметы должны иметь какое-то значение. Можно согласиться, конечно, что актеры имеют что-то общее с оборотнями. Их работа заключается в перевоплощении. И чем талантливее актер, тем лучше у него это получается. Но мне кажется, что правда зарыта гораздо глубже. Артист-оборотень слишком простое определение. Оборотни творят зло, а актеры доставляют своей игрой эстетическое удовольствие. Мне кажется, убийца хочет перед нами оправдаться либо указать на причины, заставившие его идти на тяжкие преступления.

– Вы же взрослый, солидный человек, Борис Ефимыч! – покачал головой генерал. – Подполковник юстиции, старший следователь прокуратуры. И вдруг на тебе – оборотни, лешие и ведьмы…

– Тогда, может быть, вы мне объясните, зачем убийце понадобилось менять стеклянный пузырек на серебряный? Причем в нем не было яда, обычная вода.

– Причина может быть другой, – заметил Крюков. – Артисты – люди впечатлительные, ранимые и склонные к мистицизму. Убийца нагнетает страх. Он хочет, чтобы его боялись не просто как маньяка, а как карающего меча правосудия. К счастью, цели он своей не добился. Пока только мы, сидящие в этом кабинете, рассуждаем о серебре. Актеры ничего не знают о серебряной пуле и о пузырьке.

– И что вы намерены предпринять? – спросил Черногоров.

– Нам нужен еще один спектакль или два. Мы говорили на эту тему с руководителем театра. Грановский согласен с нами. Ему понадобятся четыре дня на репетиции, чтобы ввести новый состав.

– А что с другими исполнителями? – поинтересовался генерал.

– В спектакле заняты шесть человек. Участвуют актеры Хмельницкая, Костенко и молодая актриса Любовь фирсова. Но дело в том, что они появляются на сцене во втором акте и приезжают в театр на час позже. Ни при первой, ни при второй трагедии их в театре не было.

– Хотите еще раз испытать чужую судьбу? – Черногоров поморщился. – А сумеете ли вы обезопасить людей?