- Не стреляйте! - крикнул по-немецки Шубин. - Разведка 185-го пехотного батальона. Ищем русских диверсантов. Поступило сообщение, что они находятся в этом квадрате.

- Вы уверены? - насторожился немец.

- Да, нам так сообщили. Будьте осторожны.

- Хорошо, удачи!.. Эй, постойте… - в голосе немца ощущалось беспокойство. - Что за акцент у вас?

- Я из Праги.

- Хорошо. Спасибо за предупреждение.

- Уму непостижимо - полюбовно договорились с немцами, - проворчал поднос сержант Климов, когда красноармейцы, истекая потом откатились в лес. - Умеем же, когда захотим. И овцы целы, и волки сыты-пьяны. Вы правильно сделали, товарищ лейтенант, мы их плохо видели, а они бы жахнули из пулемета по кустам и собирай наши косточки. Кстати, произношение вам бы надо подтянуть, в нём явно слышится тамбовский акцент. Надо чаще общаться с носителями языка.

- Товарищ лейтенант, просвет впереди голубеет, - заволновался Баттахов обладавший самым острым зрением в группе. - Если это не Днепр, тогда что?

Это был Днепр. Не столь могущий, как на Украине, но уже не переплюйка, как под болото мшара Валдайской возвышенности, где великая река берёт начало. На подходе к Смоленску ширина Днепра составляла примерно сто метров, река была равнинная, течение медленное и спокойное. Днепр имел извилистое русло, образуя рукава, перекаты, небольшие островки и мели. Излучены соединялись узкими протоками, заросшими камышами.

Ночь была безлунная и спокойная, если не замечать отдалённую канонаду, в заводях плескались пескари и пели пелядь, размеренно текла вода, берега обильно заросли тальником в прибрежной растительности, имелись разрывы, кое-где белели узкие пляжи, возвышались обрывы. Шубин, Климов и Конторович залегли на краю косогора, зарывшись в прелый перегной, остальные остались в кустах за дорогой. Последняя пролегала за спиной, на небольшом возвышении тянулась вдоль берега, повторяя его изгибы и, в принципе, была пригодна для проезда легкового автотранспорта, глухой кустарник с балкой начинался сразу за дорогой, в нём и дожидалась основная часть команды. Шубин припал к биноклю - обстановка изменилась разительно, от воды исходила свежесть, которой так не хватало уже много дней, дышали полной грудью, упивались кислородом, разве, что не стонали от блаженства. Вдоль реки дул бодрящий ветерок.

- Хорошо-то как, товарищ лейтенант, - прошептал сержант. - Вот теперь и помереть не жалко.

- А воевать дядя Вася будет? - неодобрительно покосился Шубин.

- Так я же образно.

- Ты лучше помолчи… образно.

Левый берег, на котором они находились, также занимали немцы, но крупной техники тут не было - на узкой прибрежной полосе не разгуляешься, а возможность расширить плацдарм у немцев пока отсутствовала. Слева, метрах в семистах, за изгибом излучены, виднелась Соловьёвская переправа, вернее, что-то невнятное, громоздкое, перегородившее русло, это был каменный мост - немцы перед взятием объекта воздержались от его бомбёжки. Переправа им требовалась в целом виде, утюжили лишь подступы к мосту, где были постоянные заторы военных и гражданских, трупы вряд ли кто-то убирал, и что там сейчас, оставалось лишь догадываться. Возможно их сбрасывали в реку и они уплывали вниз по течению. Советские войска тоже не должны были подвергать переправу обстрелу - это напомнило бы рубку сука, на котором сидишь, однако повреждения конструкция получила. В окрестностях моста горели фонари, небольшие прожекторы, сновали тени, иногда даже доносились крики. Подступы к переправе на обоих берегах отсюда не просматривались - тонули в море безбрежной растительности. На западе озарялось небо, монотонно гудела канонада, немецкая артиллерия утюжила позиции окружённых армий. На юге за мостом тоже что-то поблёскивало, озарялись густые леса на правом берегу, можно было различить взрывы гранат, огонь из стрелкового оружия - о происходящем оставалось только догадываться: то ли обескровленный отряд полковника Лизюкова пытался пробиться к переправе, то ли немцы отгоняли его ещё дальше. Иногда казалось, что Лизюков действует не только на правом берегу, и и левом - возможно так и было - часть его формирования переправилась через Днепр на подручных плавсредствах и продолжала нервировать захватчиков. В остальном пространстве было тихо, присутствие войны не ощущалось, на дальнем берегу громоздились чёрные заросли тальника.

- Всё понятно, - пробормотал Глеб, отрывая от глаз бинокль. - Вернее ничего не понятно, но всё не так плохо, как могло быть.

- То есть имеются слабые основания к сдержанному оптимизму, - сумничал Конторович.

- Точно!.. - кивнул Глеб. - А самые умные и начитанные сейчас потащат рацию.

- Тихо!.. - вдруг выдохнул Климов.

Разведчики застыли, уткнулись носами в землю, послышалась гортанная немецкая речь, по дороге в южном направлении шёл патруль: позвякивали котелки и фляжки. Разведчики затаили дыхание, особой паники Глеб не чувствовал, если немцы заметят под ногами что-то нехарактерное для данной местности - для чего тогда люди в кустах, успеют выстрелить - тогда другое дело. Патруль никуда не спешил: солдаты шли прогулочным шагом, взвалив на плечи карабины, болтали о пустяках: кто-то сетовал, что царапина нарывает в этом жутком азиатском климате, другой посмеивался, что это начальная стадия сифилиса, после чего неизменно отвалится нос. Лежащих под ногами разведчиков они не заметили - патруль исчез за поворотом, затихли шаги и голоса.

- Так, поднимаемся, - заторопился Шубин. - Идти не менее полутора километров, надо спешить. Этот патруль уже прошёл, другого пока не видно. Эй, в кустах!.. Вам особое приглашение нужно?

Тени заскользили по дороге, пробежали метров триста, сердце билось, риск неумеренный, но не было другой дороги - кустами шумно и долго. Резкий поворот за ворохом ветвей Глеб, к своему стыду, проморгал – нос к носу столкнулись с патрулём, которого здесь по его мнению быть не должно.

Трое военнослужащих германской армии неспешно тащились в южном направлении: у одного были засучена рукава на груди висел МР 40 , у остальных за плечами покачивались карабины «маузер». Немая сцена продолжалась недолго - разведчики среагировали первыми: Чусовой нанёс свой коронный - головой в челюсть, немец подавился, откинулся на тех, что находились сзади, Чусовой схватил его за шиворот, рванул на себя, снова ударил - каска слетела с головы. Рванулись Смертин с Баттаховым: первый проделал прыжок, обвил предплечьем горло солдата, упали вдвоём, Смертин оказался наверху, стал душить немца, замыкающий патрульный сдавленно вскрикнул, скинул с плеча карабин, но тот от страха вывалился из рук, солдат развернулся и пустился наутёк. Не подкачал выходец из солнечной Якутии - одним прыжком достиг карабина, схватил его и метнул, как копьё, не тратьте время на принятие вертикали.

- Мужик, бескровно, - выдохнул Глеб.

Метко пущенное «копьё» сбило солдата с ног, переплелись ноги, он загремел в водосток. Подлетел Баттахов, оседлал, стал душить короткими но сильными пальцами. Всё закончилось очень быстро, только автоматчик продолжал трепыхаться, Чусовой вскинул приклад, ударил в горло, сломав шейные позвонки, после чего победно выдохнул и оскалился: