— Ева и Нисса останутся в Греции, это их родина, — продолжал Леандрос. — Любое дело, принятое к разбирательству греческим судьей, будет решено в мою пользу. Понятие семьи здесь незыблемо, если не свято. И я не собираюсь разлучать тебя с детьми, я только хочу, чтобы Ева и Нисса выросли среди родных людей, в своей семье.

Наконец-то смысл сказанного начал доходить до сознания Саванны, развеивая ее грезы, и опасные ласки Леандроса уже не в силах были затмить грубой реальности настоящего момента. Она быстро схватила своего собеседника за запястье. Отвести его руку было сложно, но поглаживания тем не менее прекратились.

— Я продам дом, чтобы оплатить услуги адвокатов, — блефовала она на грани отчаяния.

— А что станет с твоей тетушкой? — Голос его был шелковым, и в нем звучала потенциальная угроза и уверенность опытного шантажиста. — Ты продашь дом, а тетушку переведут в дом престарелых на государственное иждивение.

Все у нее внутри сжалось и оцепенело. Он все-таки нашел ту кровоточащую рану, которую собирался теперь обильно посыпать солью. Она потерпела поражение неожиданно быстро.

— Ты значительно хуже Диона, — вырвалось у Саванны.

Он прищурил глаза.

— Что ты имеешь в виду?

Она отрицательно замотала головой, не желая ворошить свои старые обиды и предавать огласке тайны ее несчастной супружеской жизни. Ее откровения переиначат и будут использовать только в ущерб ей самой.

— Как ты узнал о существовании тетушки Беатрис?

— Вчера вечером я созвонился с частным детективом, который сегодня утром прислал мне полный отчет об интересующих меня фактах.

Он копался в ее жизни!

— Что же еще он тебе поведал?

— Множество интереснейших фактов. — Рука его вновь заскользила по бедру Саванны.

Она схватила его за запястье обеими руками.

— Не прикасайся ко мне, пожалуйста.

— Неужели ты этого не хочешь? — Безжалостные карие глаза насмешливо рассматривали ее. — Мои руки доставляют тебе истинное удовольствие. Минуту назад твои глаза просили большего.

— Это ложь!

Он только рассмеялся в ответ, и смех его был скорее зловещим, нежели веселым.

— Нет, это правда. Тебе нужны доказательства?

Саванна быстро замотала головой.

— Нет. Мне ничего не нужно. — Да, она умоляла его о большем. Если бы он поцеловал ее, она бы сдалась.

Его губы были всего в нескольких миллиметрах от ее, его горячее дыхание обжигало ей рот, специфический мужской аромат дурманил голову.

— Тебе ничего не остается, как только признать это.

Она отпрянула назад, смешно и неестественно вытягивая шею.

— Нет. — И в этом коротком, произнесенном шепотом слове уже не слышалось никакого сопротивления, а была лишь отчаянная мольба о пощаде.

Леандрос довольно улыбался, словно она уступила и открыто в этом призналась.

— Так ты хочешь узнать, что удалось выяснить о тебе детективу?

Было очевидно, что основная причина ее размолвки с Дионом и срочного отъезда в Америку осталась для Леандроса тайной, иначе он не обвинял бы ее в трагической гибели супруга. Или это не имело для него абсолютно никакого значения?

― Да.

Рука его снова пришла в движение, но только чтобы вновь оказаться на ее бедре. Другая рука медленно переместилась на ее затылок, и Саванна оказалась в его объятиях, как в ловушке.

— Ты ни с кем не встречаешься. С того момента, как в дом на соседней с тобой улице переехала одна любопытная пожилая дама, любимым делом которой стало время от времени подглядывать в чужие окна, а случилось это три года тому назад, ты находишься под пристальным наблюдением. Так вот, согласно утверждениям этой особы, ты ни разу не встретилась ни с одним мужчиной.

Саванна чувствовала себя беспомощной и беззащитной: ее жизнь была словно раскрытая книга, которую могли читать все кому не лень.

— С кем я встречаюсь и хочу ли я встречаться с кем бы то ни было — мое личное дело.

Сначала она не смела заводить знакомства, потому что официально была еще замужем. Но даже смерть Диона не унесла с собой в могилу ее вечного страха перед мужчинами. Куда только подевался этот страх сейчас?

— Все, что касается тебя, теперь и мое дело. Ты будешь моей женой и матерью моих детей.

— Никогда. — Если она станет повторять это довольно часто, может, он поверит в нереальность такой перспективы.

Леандрос не утруждал себя никчемными спорами.

— Эта соседка не без оснований утверждает, что ты на грани нервного срыва.

— Это просто смешно!

Он отрицательно покачал головой.

— Согласно ее информации, ты слишком мало спишь, тратишь много времени на поездки в больницу и обратно и нуждаешься в реальной помощи по уходу за детьми, которую тебе не в силах оказать студентка очного отделения, нанятая в качестве няни.

Все секреты ее жизни были раскрыты, ее раздели догола, как беспомощного грудного младенца перед купанием.

— Я вполне могу справиться с воспитанием собственных детей и уходом за престарелым больным человеком.

Конечно, перед их поездкой в Грецию выглядела она не лучшим образом, но заявлять, что она на грани нервного срыва, было просто смешно.

— Неужели ты не в состоянии оценить, насколько выгодно для тебя замужество? Ты слишком долго несешь на своих плечах тяжелое бремя забот, не деля его ни с кем. Я хочу тебе помочь. Кассия будет присматривать за детьми, а Ева и Нисса обретут полную семью, где есть и мать, и отец. Как и должно было быть с самого их рождения.

Леандрос, возможно, не догадывался, как удивительно точно он описал самую заветную мечту Саванны. Она хотела создать счастливую семью, которой так не хватало в детстве ей самой. Она выскочила замуж слишком рано, не взвешивая и не обдумывая своего решения. Но супружеская жизнь с Дионом превратила все ее грезы в сплошной кошмар. Чем предложение Леандроса по сути отличалось от предложения Диона?

— Я смогу финансировать лечение твоей тетушки и ее пребывание в частной клинике.

— Ей нужно, чтобы рядом была я.

— Врачи говорят, что состояние ее тяжелое и она давно не узнает тебя. Несомненно, ей нужен хороший уход. Но ухаживать за ней должна не ты, а профессионалы. Тебе же необходим полноценный отдых. Ты устала и физически, и морально. Это заметно даже мне, хотя ты еще и суток не провела в Греции.

Она рассмеялась.

— Ну, правильно. Теперь ты выдаешь заботу обо мне и моем здоровье за вескую причину для того, чтобы жениться на мне. Ты уж определись. Или ты хочешь мстить, или ты хочешь заботиться о семье.

Перспектива исполнять роль подневольного инкубатора для воспроизводства потомства Леандроса Кириакиса принимала все более угрожающие размеры в ее воображении. Она не сможет заново пройти через такое унижение и боль. Пока она не забеременеет, ее из месяца в месяц будут обвинять в бесплодности, или в приеме противозачаточных средств, или в несовместимости с супругом.