– Тебе лучше прийти сюда.

– Договорились! Во сколько ты выходишь?

– В половине десятого.

– Значит, я приду в девять, ты мне все расскажешь про страховку, а затем я приглашу тебя в гавайский бар. Отговорки не принимаются.

Ирис улыбнулась, хотя Оливер не мог этого видеть. Она снова вспомнила слова песни и подумала, что пришло время написать что-нибудь стоящее на белом листе жизни. Или хотя бы попробовать.

– Хорошо. Давай только вместо гавайского бара пойдем в японский ресторан?

– Прекрасно. Я эксперт по суши и сашими. Увидимся в девять, принцесса.

Ирис улыбалась весь оставшийся день. Даже когда вернулся шеф и начал кричать на нее, что она занимала линию личными разговорами.

Оливер зарезервировал столик в «Охиро», японском ресторане, недавно открытом в центре города.

– Я подумал, что встреча в таком месте подтолкнет тебя выбраться из твоего тихого района, – сказал он в машине.

В такой час движения на дорогах почти не было, поэтому уже через пятнадцать минут они вошли в двери абсолютно нового для Ирис мира. Она никогда не была в японском ресторане, да еще таком пафосном.

Их ждал столик в углу. Меню было на японском и испанском, но Ирис даже на родном языке не поняла ни слова.

– Выбери ты, – сказала она, капитулируя.

По всему, Оливер был доволен ее предложением. Когда к ним подошла официантка в элегантном шелковом кимоно, он уверенно заказал несколько блюд, а к ним – пару бутылок японского пива.

– Начнем с супа мисо, после которого нам принесут еще три блюда, как полагается по японской традиции.

– Три блюда?

– Да, я узнал про это в Осаке, где год учился на факультете ветеринарии по программе студенческого обмена. Для японцев важны как продукты, так и способ подачи. Каждое из трех блюд нашего ужина сделано по особой технологии… – Он остановился и внимательно посмотрел на Ирис, словно взвешивая, стоит ли рассказывать дальше, а затем продолжил: – Первое блюдо подают сырым, второе полуготовым, а третье требует длительного приготовления. Для японцев это напоминание, что все в нашей жизни имеет свою ценность: простое, но важное, что можно получить быстро, и то, что требует долгой подготовки. Ужин всегда завершается чашкой зеленого чая – горького, как сама смерть.

– А каким бы был наш ужин, если бы он состоял только из одного блюда? – решилась спросить Ирис. – Что-то сырое, полуготовое или приготовленное на медленном огне?

– Тут все понятно. Наша встреча после стольких лет – это блюдо набемоно. Сочное тушеное блюдо, которое готовится в кастрюле в течение многих часов. Даже больше, чем столько: нашему набемоно понадобилось двадцать лет, чтобы приготовиться.

– А что будет после зеленого чая? – спросила Ирис, изображая наивность.

– Этого никто не знает. Главное, дождаться чая, будучи сытым. Потому что вернуться назад нельзя.

– Ты о чем?

Ирис заметила, что «японская» тема вселяет в Оливера уверенность. Даже голос его звучал тверже.

– Никто не умирает счастливым, если жизнь прошла на голодный желудок, – сказал он. – Ты ведь наверняка слышала, что есть люди, которые возвращаются, пережив клиническую смерть, потому что не успели завершить какое-то дело? Перед уходом нужно помириться с близкими и остальным миром, начиная с себя.

– То есть умереть – это уже не так важно?

– Нет, это важно. Если жизнь была наполненной, смерть естественна. Чай настаивается за время хорошего завтрака.

Через несколько секунд, прошедших в тишине, появилась официантка с подносом.

– Мне нравится сравнение жизни с завтраком! – воскликнула Ирис. – А я? Какое я блюдо?

Ей показалось, что голос Оливера чуть задрожал, как у подростка, впервые выступающего перед публикой.

– Ты как чаша, полная риса. То, без чего не обойтись. Простое и питательное. Наполняющее, но легкое. Ценное само по себе, потому что может вобрать в себя все вкусы жизни.

Ирис почувствовала, как ее щеки краснеют. Такого не случалось уже многие годы.

Официантка принесла две бутылки пива «Эбису», а вместе с ним горячие влажные салфетки. Салфетками полагалось протереть пальцы, а затем оставить их на крохотном подносике.

Ирис налила себе пиво и подняла бокал:

– Пью за то, что сбылись два желания из моего списка. Мне очень хотелось попробовать японскую еду, и вот я как раз собираюсь это сделать.

– А какой второй пункт?

– Я ушла с работы. Отчасти в этом помог мой начальник.

Оливер изобразил сочувствие, думая, что требуется именно оно.

– Ой нет, не переживай. Для меня это совершенно не важно. Более того, давно пора было сменить ее. Осталось всего восемь вещей, которые нужно успеть сделать перед… э-э-э… смертью.

– Значит, это отличная новость! Давай выпьем за нее.

После чоканья и последовавшего глотка Оливер спросил:

– Ты уже подумала, чем займешься?

– Пока буду спать, гулять с Пиратом и искать одного потерянного друга. Еще я хочу продать родительскую квартиру и переехать в жилье, где прошлое не будет смотреть на меня из всех углов. Может, с видом на море. Это одно из моих желаний.

– Ого. Похоже, в твоей жизни грядут большие перемены. Надеюсь, я стану их частью.

Ирис смущенно опустила взгляд.

Оливер указал на этикетку пива, которым они снова собирались чокнуться.

– Это пиво принесет тебе удачу. Видишь, как оно называется?

Ирис повела плечами в знак того, что название «Эбису» ей ни о чем не говорит.

– Эбису – один из семи японских богов удачи. Теперь он возьмется на исполнение оставшихся восьми пунктов твоего списка.

«Хорошо бы», – подумала Ирис, делая большой глоток пива, которое должно было принести ей удачу.

Начался первый день без спешки и обязательств. В какой-то момент Пират уселся перед Ирис и уставился взглядом, в котором читался вопрос. Казалось, пес хотел спросить, откуда это длительное безделье и не пора ли уже выйти на улицу, как в любое другое утро?

Наполненная чувством безмятежности, Ирис налила себе зеленого чаю и спокойно выпила его на кухне. Затем приняла душ, надела удобную одежду – ничего общего с офисным костюмом, который она носила на работу, – и стала искать собачий поводок.

Накинув пальто, Ирис сунула руку в карман и нащупала сломанные часы. Приблизила часы к уху: внутри по-прежнему слышалось далекое тиканье. «Наверное, нужно отнести в ремонт», – подумала она, открывая дверь.