— Где ты была?

— Иди спать, Роналд, — сказала Памела спокойно.

Ему бы хотелось, чтобы они пошли спать вдвоем.

— Не раньше, чем получу ответы на некоторые вопросы.

Она пожала плечами.

— Тебе придется долго прождать.

Роналд взглянул в сторону кровати и медленно произнес:

— Я не возражаю.

Проследив за его взглядом, Памела усмехнулась.

— Зато я возражаю.

Со своего места возле стены он неторопливо рассматривал ее — гибкое тело, маленькая грудь, соски, обрисованные тонкой блузкой. Потом его взгляд опустился ниже.

Памела выглядела такой сексуальной, такой желанной! Роналд не мог не признавать очевидного: он хочет заняться с ней любовью прямо сейчас. Она не такая, как он думал о ней вначале. Она не разрушала жизни Даниэля Берже и Ричарда Картера, она не угрожает его карьере. После разговора с Ричардом Роналд увидел ее в новом свете. Она была несчастной и одинокой, маленькой и неуверенной в себе. Памела сняла черную шляпу, швырнула ее на кровать, поправила волосы.

— Чудесно, — сухо заметил он. — Наверное, ты не встречалась с любовником. Ты просто гуляла под луной, как кошка.

— Ты необыкновенно проницателен. Как и положено настоящему секретному агенту. — Улыбка, которой она одарила его, была мимолетной и неискренней.

— С кем ты была?

— Ни с кем. Гуляла по крышам, как кошка. Ты же сам сказал.

— Хватит, Памела! Ответь мне!

— Расслабься, Рон.

Он постарался проигнорировать намек, но не сумел с собой справиться.

— Расслабиться? С удовольствием.

Памела, похоже, смутилась.

— Это не то, что я имела в виду.

— Я что, похож на телепата?

Черная шляпа лежала на белой подушке, притягивая взгляд Роналда к кровати. Памела старалась казаться спокойной, но он видел, что она напряжена.

— И вообще, что ты делаешь в моей спальне?

— Когда я увидел, как ты вылезаешь из лимузина, — ответил он, — то решил, что мне лучше заглянуть. Посмотреть, все ли с тобой в порядке, в безопасности ли ты.

— В безопасности? — Она хмыкнула. — Когда ты — здесь?

— Естественно.

— Посещение моей спальни не входит в твои обязанности.

Однако ей явно нравилось, что он здесь. Щеки Памелы порозовели, грудь вздымалась под тонкой блузкой.

— Это наша работа, — сказал он, отделяясь от стены. — Наши парни рискуют жизнью, обеспечивая безопасность людей вроде тебя, Памела.

— Людей? Ты не хочешь сказать — капризных девчонок? Разбивательниц сердец? Развратных женщин?

Роналд не ответил. Но она была права. Его сердце действительно болезненно сжималось, когда он воображал, как другой мужчина гладит молочно-белую кожу Памелы, как стонет, проникая в нее, входит в ее горячее, жаждущее лоно.

Он неожиданно вспомнил о Марион, о том, как та изменила ему, и разозлился. Он был тогда глубоко уязвлен и все еще не избавился до конца от этого чувства.

Широким шагом Роналд пересек комнату, приближаясь к Памеле. Она удивленно взглянула на него.

— Что ты делаешь?

Он покачал головой и глубоко вдохнул, вбирая в себя запахи, окружающие его. Пахло ароматическим воском. Пахло мылом и пудрой — из распахнутой ванной. И когда он подошел ближе, то с удовольствием обнаружил, что от Памелы не пахнет другим мужчиной — только свежим зимним воздухом.

— Кто он? Я видел, как он высаживает тебя из машины.

— Полегче, — предостерегла она, улыбаясь; биение пульса на шее выдавало ее возбуждение, вызванное его близостью. — Или я решу, что ты ревнуешь, Рон.

И она снова будет права.

— Сделай милость. Буду рад доставить тебе удовольствие.

— Это очень просто. Все, что тебе надо для этого сделать, — уйти отсюда. Должна напомнить тебе, что ты в моей спальне.

— Я помню. Меня научили замечать все, что находится вокруг. Я вижу кровать.

— Ключевое слово — в «моей». И я тебя не приглашала.

Возможно. Но не похоже, чтобы ее угнетала его компания.

— Так намного интереснее.

— Даже если тебя не звали?

— Элемент неожиданности придает остроту нашей жизни.

Памела перевела дыхание.

— Тебе лучше уйти, Рон.

И опять она была права. Ему надо уйти — отправиться к черту на рога, куда угодно, только подальше отсюда! Почему же он не может этого сделать? Да полно, есть ли у него выбор? Он, кажется, угодил в ловушку. Памела связала его по рукам и ногам, Чего же она хочет от него теперь? Чтобы он повернулся и ушел?

Роналд положил ладонь на ее локоть. Когда пальцы коснулись нежной шелковой ткани блузки, он понял, что не сумеет уйти. Это было бы выше его сил. Роналд представил, как его руки скользят по ее коже, освобождают ее от одежды, гладят плечи, живот, бедра…

Рука Памелы поднялась одновременно с его движением, и маленькие груди вздрогнули, приподнимая тонкую ткань блузки. Он видел соски — темные, пока еще мягкие; они манили его, искушали коснуться их пальцами, заставить затвердеть.

— Фред Хартон не тот человек, с которым стоит иметь дело, — напомнил он ей.

Памела уставилась на него. Насмешливая улыбка тронула ее губы.

— Ты говоришь так, словно я была сейчас с Фредом Хартоном. Ты что, сумасшедший, Рон?

Она и впрямь сводила его с ума. И еще она издевалась над ним. Может быть, он заслужил это. Ни одна женщина никогда не заставляла его испытывать такое страстное желание. Роналд уже не мог бороться с собой, и все же какая-то часть его мозга еще помнила о работе, которую он здесь выполняет.

— Ты отключила сигнализацию, Памела.

— Я снова включу ее, ладно?

— Нет, не ладно. Ты обратила внимание на ворота?

Судья Гарди не позволил установить сигнализацию на воротах, и Роналда это очень тревожило. Если шоферы не проявят бдительность, кто-нибудь сможет успеть проникнуть во двор вслед за машиной. Единственное, что мог сделать Роналд, — это взять со всех обещание смотреть за воротами, пока те остаются открытыми.

— Да, обратила, — ответила Памела, виновато потупившись.

— Отключенная сигнализация позволит Фреду Хартону проникнуть в дом. Если он придет, без взрыва не обойдется.

Памела испуганно заморгала и наконец призналась:

— Это был мистер Ферман… Если уж ты настаиваешь на том, чтобы знать каждую чертову деталь моей жизни!

Роналд недоверчиво взглянул на нее.