Раффаэле посмотрел на приемного брата и друга. Если о внебрачной связи Джанкарло пойдут сплетни, грязь выльется на страницы желтой прессы, и это омрачит свадьбу.

— Я с этим разберусь. Она уедет с острова на рассвете, а потом мы обсудим это.

Сальваторе кивнул и ушел.

Как получилось, что основы его жизни в мгновение ока превратились в пыль? Пыль, которую надо разгребать. Впрочем, он обычно это делал всегда.

На столе стоял позолоченный поднос с шампанским и двумя высокими фужерами. Он взял один из них, повертел в руке. Захотелось запустить стеклянный сосуд в стену, чтобы разбился на тысячи осколков, услышать звон стекла. Ну а что дальше? Он давно научился подавлять эмоции. Успокоившись, он поставил бокал на поднос.

Они занимались любовью? Велика ли важность? Семья главнее. Пусть даже это и не кровная семья. У нее своя семья, а у него своя. Нужно уважать свои основы и поступить правильно.

Раффаэле собирался сделать все как полагается.

Даже если это его убьет.

Коралл открыла глаза и повернула голову. На тумбочке горела лампа. Там же стоял стакан воды и фотография в рамке. Она потянулась. Голова была тяжелой, тело ныло от ночи любви. Она будто побывала на небесах.

Надеть было нечего, разве что красное платье, в котором она ходила на вечеринку, и туфли. Хотелось ущипнуть себя, убедиться, что она не спит. Надо поторопиться, найти Раффаэле.

Коралл дошла до бассейна Афродиты, тот отливал зеленым светом. В дверях с бокалом в руке стоял Раффаэле.

Услышав ее шаги, он обернулся. Она почти побежала в его объятия.

Он посмотрел себе под ноги, потом ей в лицо.

— Привет! Прости, я уснула. Приходил Сальваторе? Что насчет съемки? Ты рассказал ему о моих идеях?

— Мне очень жаль, Коралл. Планы изменились.

— О. — Улыбка сползла с ее лица. Что-то было неправильно. Ужасно неправильно. — Что случилось?

От него веяло арктическим холодом. Она обхватила себя руками.

— Случилось.

Он выглядел таким несчастным, что ей стало больно. Она потянулась к нему.

— Что не так? Могу я помочь?

— Сегодня все пошло не так, как я хотел. Извини. Съемки не будет.

Он отвернулся от нее и сделал глоток из бокала.

Она смотрела на него. Они занимались любовью, но сейчас, казалось, это тело принадлежало незнакомцу.

— Почему? Перед тем как я уснула, все было в порядке. Ты привел меня в свою спальню, положил в свою кровать, сказал, что нам нужно лучше узнать друг друга.

— Я узнал все, что нужно, в душе. В моей постели ты мне не нужна.

Она ударила его по лицу, хотя никогда и никого в жизни не била. От удара его лицо дернулось в сторону. Коралл стояла, потрясенная, рука горела.

— Что ты за человек такой?

— Я не собираюсь ничего с тобой обсуждать. Можешь оставить себе платье и украшения. Я не нуждаюсь в них. Твоя другая одежда уже упакована, сумка в машине.

Она огляделась, пытаясь за что-то ухватиться. Ей нужен был якорь в этом бешено вращающемся мире.

— Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы я уехала? Мы занимались сексом, а теперь ты хочешь, чтобы я уехала? Я потеряла заказ и просто должна уйти? И это все?

— Можешь не торопиться. Самолет готов, пилот подождет еще час или около того. Извини.

Коралл стояла в огромном неосвещенном коридоре. Хрустальные бусины люстры мелодично звенели от легкого ветра. В проеме показалась тень водителя.

— План изменился, Яннис. Я поведу, — сказал Раффаэле неожиданно для молодого человека.

И подошел к Коралл. Взял ее за руку. Она вырвалась из его хватки.

— Не прикасайся ко мне! Негодяй. Ты в тысячу раз хуже, чем о тебе говорят. Не могу поверить, что была такой наивной.

Коралл закрыла глаза, словно ей больно даже смотреть на него. Так и было на самом деле. Эти губы, глаза, каждый дюйм лица. Улыбка. И самое холодное, самое черное сердце на свете.

В туфлях на высоком каблуке она прошествовала мимо бассейна через двери и вниз по ступенькам. К машине. Алое платье, мелькнувшее в отражении стекла, словно бы кричало, насколько она глупа.

Ее использовали, подарили платье, сказали пару комплиментов, и она забыла обо всем на свете.

Довольно.

Обернувшись, она увидела его на ступеньках, дернула молнию, избавляясь от проклятого платья. Молнию заело, и она вскрикнула от разочарования. Лучше она всю оставшуюся жизнь будет носить подержанную одежду, чем чувствовать себя обязанной ему хоть чем-то. Она дергала и дергала, пока та не расстегнулась, и платье не упало к ногам. Потом она сняла босоножки и бросила их рядом.

Обнаженная и гордая, Коралл радовалась, что избавилась от всего, принадлежащего ему.

— Оставь себе эти проклятые вещи. Я лучше пойду голой, чем прикоснусь к чему-то твоему.

— Что ты делаешь? Оденься!

Он начал спускаться к ней, она заметила на его лице ярость и еще какое-то сильное чувство.

— Убирайся прочь. — Коралл плакала не стесняясь.

Взяв из машины сумку, она достала свое платье и надела его, вынуждая Раффу заговорить. Потом села в машину и захлопнула дверцу.

Да, она гордая и сможет сама о себе позаботиться. И так каждый раз. И он никогда, никогда не увидит слез, которые неудержимо текли из глаз или разбитого сердца, потому что она слишком легко ему доверилась.

Водитель завел двигатель. Они ехали в молчании. Потом она летела через всю Европу в Лондон. Весь самолет был в ее распоряжении, однако в салоне было пусто и тихо.

Она прошла мимо машины, которая ждала ее на взлетной полосе, неся тяжелую сумку. У нее болели ноги, до дома было далеко, но она не поддалась на уговоры присланного ей водителя издательства «Романо» и не села в автомобиль.

К восьми утра она уже стояла у двери своей маленькой квартиры в Ислингтоне. В восемь пятнадцать крепко спала в своей постели. И только днем наконец почувствовала себя способной встать и сделать чашечку чая.

Телефон пестрил сообщениями и звонками.

И это самое ужасное.

Большинство из них, как казалось, от матери.

Как объяснить ей, что она совершила такую глупую ошибку — прыгнула в кровать босса, а потом была уволена.

Ей представилась величайшая возможность в жизни — работать с профессионалами, сделать себе имя в кругах, в которые она всегда стремилась попасть. Да, ей было дано все, а она втоптала все это в грязь, как окурок сигареты.

Потому что стала жадной. Захотела получить все. И работу, и мужчину. А теперь вот все потеряла. И хуже всего то, что ее репутация разрушена, не успев сформироваться.