Этот звук вспугнул их обоих. Азиз отдернул руку и торопливо отступил с выражением лица, которое в другой ситуации было бы смешным, словно он с ужасом осознал, что делает.

Оливия внезапно отчетливо ощутила, что у нее чудовищно растрепаны волосы, одежда смята и полурасстегнута, чадра на земле, а губы распухли. Но внутри все еще кипел голод, требуя удовлетворения. Она не сводила глаз с Азиза, все еще слишком пораженная произошедшим, чтобы стыдиться. Но реальность возвращалась к ней, заполняя все ноющие от пустоты места в душе, напоминая, что этот мужчина завтра женится на другой, что она не целовалась десять лет, что это самый глупый поступок в ее жизни. Ей с трудом удалось выдавить дрожащий глухой смешок.

– Что ж. Если нас кто-то видел, сомнений в искренности твоей женитьбы на Елене у них не останется. – Она отвернулась, не доверяя своему лицу, не желая видеть жалость в глазах Азиза. Кто поцеловал кого? Она его поцеловала? Азиз ответил, но, может, просто потому, что он плейбой-джентльмен, он всегда так делает, когда на него бросаются женщины… Она на него набросилась. Вопреки обещанию быть спокойной и не подходить слишком близко.

– Оливия…

– Мне нужно привести в порядок прическу. – Голос у нее дрожал, как и руки, и она не могла перестать моргать.

– Позволь, я помогу. – Азиз опустился на колени на дорожке и принялся собирать шпильки.

Оливия поправила платье, подняла чадру. Что угодно, лишь бы занять себя. Оставалось только надеяться, что Азиз не заметит ее дрожь. То, в каком она состоянии.

– Постой. – Азиз принялся бережно собирать ее волосы в аккуратный узел. Это было почти так же интимно, как поцелуй: Азиз стоял позади, щекоча дыханием ее шею, и укладывал ее волосы. Она замерла, пронизанная напряжением. Но в то же время ее тело все еще ныло от желания.

Азиз аккуратно вернул на место все ее шпильки, вставляя их в прическу так медленно и нежно, что она едва не расплакалась. Обернув чадру вокруг ее головы, он опустил чадру.

– Вот. Все на месте.

Оливия не поднимала головы, все еще не в силах смотреть на него.

– Что, если кто-нибудь догадается?

– Они только порадуются. Ты сама сказала: это часть красивой истории про мою свадьбу.

Оливия попыталась отодвинуться, но Азиз удержал ее за плечи и позвал по имени.

– Что? – Ее голос прозвучал высоко и напряженно.

– Я не хотел, чтобы все получилось так.

Значит, это она поцеловала первой. Оливия закрыла глаза, подавляя прилив унижения и боли, который грозил захлестнуть ее с головой.

– Я тоже не хотела.

Азиз издал тихий смешок, почти простой выдох.

– Я знаю.

Что? Оливия открыла глаза. Азиз все еще держал ее за плечи, стоял так близко… и опустил голову, почти касаясь губами ее щеки.

– Это было не напоказ, – негромко сказал он. – Никто не смотрел на нас. Только мы. И я поцеловал тебя, Оливия, потому что хотел. Потому что в это мгновение казалось, что у меня нет другого выбора, кроме как поцеловать тебя.

У нее тоже не было выбора. Его признание должно было бы успокаивать, но вместо этого Оливия чувствовала недоумение и страх. Все это ни к чему не вело – по крайней мере, ни к чему хорошему. Если она привяжется к Азизу, подпустит его близко, в конце концов просто останется с разбитым сердцем.

– Значит, ты плохо контролируешь себя, – сказала она вслух, с усилием делая интонацию язвительной, и выскользнула из объятия. Азиз не стал ее удерживать. Оливия стояла к нему спиной, продолжая приводить себя в порядок, хотя и знала, что выглядит настолько аккуратно, насколько это возможно, по крайней мере, без расчески и зеркала. – Где ты научился так хорошо управляться с женскими прическами?

– Опыт, – усмехнулся он, снова говоря легкомысленно.

Напряжение момента рассеялось. Оливия одновременно обрадовалась и глупо, безнадежно расстроилась от этого.

– Надо возвращаться, – сказал Азиз. Выражение его лица стало закрытым. Он еще раз поправил чадру Оливии. – Нас там ждут.

Без единого слова Оливия последовала за ним к выходу из сада. Теперь молчание было давящим, а не мирным; напряжение между ними становилось все сильнее. Ворота были все ближе, а за ними ждала толпа. Оливия знала, что, когда они окажутся среди людей, поговорить с Азизом ей больше не удастся. А вечером она улетает в Париж.

Но что она может сказать? Она не знала, что случилось минуту назад, кто поцеловал кого и почему. Она не знала, как нежность так быстро разгорелась в жаркий порыв страсти, подобной которой она не испытывала много лет, десятилетий… а может, никогда. Она даже не знала, хотела ли это испытывать, хотела ли поддаться жажде, снедающей ее тело.

Так что она молчала.

Они прошли через толпу. Оливия бормотала фразы на арабском, которым научил ее Азиз, не поднимала глаз, прятала лицо. Азиз помог ей сесть в машину, и они помчались обратно к дворцу, все так же не обменявшись ни единым словом.

Когда Оливия украдкой взглянула на Азиза, тот смотрел в окно, хмурясь, опираясь локтем на дверцу и прижимая пальцы к виску. Он выглядел так, словно на его плечах покоилась тяжесть всего мира или по крайней мере страны.

– Может, к нашему приезду появятся новости о Елене, – сказала она, и Азиз словно вынырнул из своих раздумий, повернулся к ней.

– Да, – ровно сказал он. – Может быть.

Азиз не собирался целовать Оливию. Так что всю дорогу во дворец у него в груди росло чувство вины. Он не собирался ее целовать, но – признаться честно – поцелуй был удивительным. Потрясающим. То, что вначале казалось лишь прикосновением губ, превратилось в нечто глубокое, яростное, более реальное, чем все другие поцелуи в его жизни.

У него было много любовниц, много взаимно удовлетворительных игр, но это были именно игры, не более. Без отношений, без эмоциональной связи. Бездушное, хотя и приятное, соединение тел. Ничего большего он никогда не хотел. Он выбрал такую жизнь. Потому что все остальное угрожало принести боль.

Однако, целуя Оливию в саду, он ощутил нечто иное, глубокое, и мгновение хотел такой жизни, такой любви, которую никогда себе не позволял.

Но любви не было места в отношениях, которые он мог выбрать, в его браке. Ни в том, который он планировал с Еленой, ни в том, который хотел предложить Оливии.

Автомобиль въехал во двор королевской резиденции. Охранники выскочили из своей машины и открыли для них с Оливией двери. Идя бок о бок с ней, Азиз заметил, что она вроде бы снова собралась. В саду, после поцелуя, чувства явно обуревали ее, но в то же время было очевидно, что она решительно не хочет этого показывать.

– После того как переоденешься, может быть, присоединишься ко мне за чашечкой чаю? Чай у меня здесь английский. – Он говорил так, словно это просто встреча на прощание, перед ее отъездом. Хотя разговор, который он планировал, будет куда серьезнее.