Машина, определенно, лессера. Но почему же куртка пахнет вампиром? И… и вот еще один запах… темного мускуса и хвои.

Беллу бросило в дрожь. Она помнила этот запах с того момента, когда впервые оказалась в штаб-квартире Братства.

Зетист. Он где-то рядом. В машине.

Сердце заколотилось как бешеное. Она снова попыталась открыть глаза, но либо веки ее не слушались, либо вокруг была полная темень.

— Зетист? Это ты меня спас?

Хотя она изо всех сил старалась произнести это вслух, ничего не вышло. Лишь хриплый, невразумительный стон.

Глаза-то почему не работают?

Она забилась в ужасе, но вдруг услышала голос, самый желанный из всех, что ей доводилось знать.

— Успокойся, Белла, ты со мной. Я забрал тебя и никому не отдам.

Он пришел за ней. Пришел…

Когда она зарыдала, машина замедлила ход, но потом снова прибавила газу.

Облегчение оказалось неподъемным, и Белла опять провалилась в темноту.

Чтобы не делать лишних движений, Зетист вышиб дверь спальни ногой. Белла дернулась, замотала головой и застонала. Он замер и прижал ее к груди.

«Вот и хорошо», — стукнуло в голове.

— Давай, Белла, возвращайся к нам. Очнись.

Но она так и не пришла в себя.

Вампир двинулся в угол, где обычно спал, и опустил девушку на подстилку. Подняв голову, он увидел Рэта и Фури, загородивших спинами дверной проем.

— Ее нужно отвезти в больницу.

— Хаверс прекрасно справится и тут, — отрезал Зет. — Она не покинет этой комнаты.

Отвернувшись от братьев, он прислушался к дыханию Беллы. Оно было слабым, но равномерным.

Вздох Фури он узнал бы из тысячи.

— Зетист…

— Даже не мечтай. Никто не тронет ее и пальцем. Доктор осмотрит ее здесь, в моем присутствии.

Похоже, братец — а с ним и Рэт — онемели от удивления.

— Вы что, не понимаете по-английски? Могу повторить на древнем языке: она останется здесь.

Чертыхнувшись, Рэт достал мобильный телефон и набрал номер.

Закончив короткий разговор, он убрал трубку и произнес:

— Фриц сейчас в городе и захватит доктора. Они будут здесь минут через двадцать.

Зет кивнул, не сводя глаз с лица Беллы. Как ему хотелось быть тем единственным, кто оказал бы ей первую помощь и облегчил страдания. Господи… как это должно быть больно.

Чувствуя спиной приближение Фури, он напрягся. Захотелось укрыть девушку от чужих глаз, загородить собственным телом. Этот непонятный инстинкт был таким сильным, что вампир еле сдержался, чтобы не вцепиться брату в горло.

Когда близнец опустился на колени, и его рука оказалась в опасной близости от Беллы, Зет оскалился и зарычал.

Фури отпрянул.

— Что с тобой?

«Она моя», — подумал Зетист.

Но в ту же минуту опомнился. Что за фигня с ним вообще происходит?

— Ей и без нас больно, — пробормотал он. — Не надо беспокоить лишний раз.

Хаверс прибыл через пятнадцать минут. Длинный, поджарый, с черным саквояжем, он выглядел настоящим профи. Но стоило ему подойти к Белле, как Зет вскочил на ноги, схватил доктора за горло и прижал к стене. Тот выпучил глаза и уронил саквояжик.

Рэт скрипнул зубами:

— Этого еще не хватало…

Зетист почувствовал, как сзади его обхватили сильные руки, но даже не обернулся и продолжал сверлить свою жертву взглядом.

— Значит, так: ты будешь обращаться с ней лучше, чем со своей родней. Только попробуй сделать ей больно: порву на части.

Хаверс трясся всем телом, не в силах выдавить из себя ни звука.

Фури дернул еще раз, безуспешно пытаясь оттащить брата.

— Зет, прекрати…

— Отвали, — отрезал тот. — Ты усвоил, доктор?

— К-конечно, сэр…

Когда вампир ослабил хватку, Хаверс откашлялся и поправил бабочку. Потом неожиданно нахмурился.

— Сэр, вы ранены? У вас нога в крови.

— Забудь обо мне, беспокойся о ней. Вперед!

Тот кивнул и, подхватив саквояж, направился к тюфяку. Когда он опустился на колени рядом с Беллой, Зет мысленным приказом зажег в комнате свет.

Резкий вздох интеллигентного Хаверса был равен тысяче проклятий. Он прошептал себе под нос на древнем языке:

— Такое сотворить с женщиной. Святые небеса…

— Ты можешь убрать эти швы? — спросил Зетист, нависая, как грозное облако.

— Сначала посмотрю, нет ли других серьезных травм.

Хаверс открыл саквояж, вытащил стетоскоп, прибор для измерения давления и фонарик. Он послушал сердце и легкие, осмотрел уши, нос, измерил давление. Стоило ему приподнять ее голову, чтобы заглянуть в рот, как девушка дернулась и начала вырываться.

Зетист не успел накинуться на доктора: железная рука Фури обхватила его за пояс и оттянула назад.

— Ты же сам видишь: он ей больно не делает.

Прикосновение чужих рук было невыносимо, Зет попытался вырваться. Но близнец прирос как пиявка. Наверное, это было правильно. Зет чувствовал, что вот-вот взорвется, но соваться доктору под руку определенно не стоило. Стоило разоружиться.

Очевидно, Фури подумал о том же. Он вытащил кинжалы Зета из нагрудных ножен и отдал Рэту. Потом забрал пушки.

Хаверс с облегчением расправил плечи.

— Она в более-менее приличном состоянии. Я введу легкое обезболивающее, чтобы спокойно продолжить осмотр. Хорошо?

Дождавшись кивка Зета, врач сделал укол и, когда мышцы Беллы расслабились, взял ножницы, чтобы разрезать окровавленную ночную рубашку.

Стоило ему немного задрать подол, как на Зета накатил приступ гнева.

— Стой!

Доктор инстинктивно вжал голову в плечи и прикрылся руками, но Зет лишь уставился на Фури, а потом на Рэта.

— Не вздумайте смотреть. Закройте глаза или отвернитесь.

Оба молча смерили его взглядами, потом Рэт повернулся спиной, а Фури, не ослабив хватки, прикрыл веки.

Зетист вперил взгляд в доктора.

— Если ты собрался ее раздеть, то сначала прикрой чем-нибудь.

— Чем?

— Хотя бы полотенцем.

— Я принесу, — вызвался Рэт.

Вернувшись из ванной, он снова встал лицом к двери.

Хаверс накрыл девушку полотенцем и надрезал ночную рубашку с одного бока. Прежде чем продолжить, поднял глаза.

— Я должен осмотреть ее всю целиком и ощупать живот.