— Да, крови много, — сказал Родион и мрачно усмехнулся. — Жгут нужен.

— И куда ему этот жгут наложить? — с какой-то мрачной иронией спросила Лида.

— На шею. И затянуть посильней. Поверь, сразу все остановится.

— А ты правда козел! — сказала Лида.

— С кем поведешься.

— Надо было тебя сразу пристрелить, — пробормотал Полевай.

— Я тебе жизнь спас, а ты меня за это пристрелить собрался? Натуральный урод!..

— Заткнись!

— Может, тебя ментам сдать? — разошелся Родион.

— Только попробуй! — возмущенно протянула Лида.

— А что? Ему там операцию сделают. Пулю вытащат. Через голову. Или чем он там думает?

— Ну, думает он точно не головой, — со знанием дела проговорила Лида и усмехнулась.

— Ты еще тут поговори! — огрызнулся Полевай.

— Пулю мы сами вытащим, — сказала она.

— Мы?.. — Проскурин не поверил своим ушам.

— Ну да, мы. Ты и я. Увидишь аптеку, остановись.

Родион пожал плечами. Вообще-то, остановиться он должен был у ближайшего поста полиции. Слишком уж далеко зашло дело. Давно уже пора на выход.

Вжик-вжик, вжик-вжик. Не продавались в аптеке скальпели и хирургические щипцы. Именно поэтому им пришлось возвращаться в берлогу к Полеваю. Там у него были кое-какие инструменты — щипцы, крючки, зажимы, иглы. А вот скальпеля почему-то не нашлось.

Вжик-вжик, вжик-вжик. Нож нужно было наточить до бритвенной остроты. Этим Родион сейчас и занимался. А Полевай лежал и смотрел на него как тот кабанчик, которого вот-вот должны были заколоть.

— А вот возьму и зарежу! — заявил Родион. — Ты же меня хотел мочкануть. Только не говори, что нет.

Полевай молчал и глядел на него с беспомощной злобой.

Они уже вернулись в его бункер. Полевай валялся на диване, а Родион с Лидой готовились к операции.

Родион точил нож, пытаясь убедить себя в том, что поступает правильно. Сдавать надо было Полевая, а они здесь торчали. В этом доме их могла ждать засада. Родион очень рисковал. И все ради Лиды!..

Но нет, он втемяшивал себе в голову, что ведет хитрую игру. Мол, в полиции Полевай может уйти в молчанку, а мне все расскажет. Не важно, как он это сделает, в горячечном бреду или в здравом уме, главное тут — результат. Грендель, может, и погиб, но его дело живет и будет жить. Мало срубить это дерево, нужно вырвать и корни.

— Обидно, да? — осведомился Родион. — Гренделя ты запросто завалил, а на каком-то лохе обломался.

— Не называй себя лохом, а то вдруг привыкнешь, — так же насмешливо сказала Лида.

Она только что принесла сюда большую кастрюлю с кипятком. Ее уже не смущал труп в погребе, не беспокоила участь пленников, пока еще живых. Самое важное — спасти Полевая.

Родион отложил в сторону точильный камень, вытер лезвие о рукав куртки, протянул нож Лиде и сказал:

— Можешь его зарезать, я не против.

— А если я зарежу тебя? — спросила она, забрав у него нож.

— Ты же знаешь, я ни в чем не виноват.

— Почему не виноват? Зачем ты пошел с Вадимом?

— Мне нужны были деньги. У него их много.

— А почему у него много денег? — осведомилась Лида, зачерпнула кружкой кипятку, облила над тазом нож.

— Я думал, что бизнес, — ответил Родион и пристально посмотрел на Полевая.

— Думал?

— У бизнесмена, конечно, могут быть криминальные дружки. У его босса может быть дом с волчьим выходом.

— А Грендель его босс? — спросила Лида, протирая нож тампоном, обильно политым водкой.

— Или босс, или компаньон, — сказал Родион и пожал плечами. — Я не знаю. Мне даже не известно, чьи трупы я сгружал за гаражами.

— Это тебя не должно волновать, — прохрипел Полевай.

Он завороженно смотрел на кончик ножа, который очень скоро должен был войти ему в рану. Пуля, видимо, даже не задела печень, но вошла очень глубоко. Родиона удивляла та уверенность, с которой Лида принималась за серьезную хирургическую операцию.

— Уже должно. Мне нужно знать, кто за нами охотится, нам угрожает.

— Не твое собачье дело! — сквозь зубы процедил Полевай.

— Ты давай здесь сама, а я пойду с Панасом поговорю, — сказал Родион, поднялся и нежно провел пальцами по плечу Лиды.

— Эй, куда ты! Лучше с ним поговори! — Она кивком показала на Полевая.

Девушка уже обколола его новокаином. Подействовала анестезия или нет, покажет вскрытие, то есть операция. Вадиму в любом случае будет больно. Только вот на глаза Родиона что-то не наворачивались слезы от жалости.

— Его это отвлечет, — добавила Лида.

— Да пошел он! — процедил Полевай, исподлобья глядя на Родиона.

— Да нет, я лучше с Панасом. Я, если честно, не очень запомнил перцев, которые за нами гнались там, за гаражами. Панас среди них был? — спросил Родион, так же не сводя с него глаз.

Полевай заметно озадачился.

— Не было там Панаса, — не очень уверенно сказал он.

— А кто был?

— Ну, кто-то был.

— Ты не знаешь этих людей?

— Да я их не особо видел, так, чуть глянул.

— Вспоминай, — склоняясь над ним, сказала Лида. — Может, видел кого-то?

— Да нет. Это какие-то левые спецы были.

— А Панас? — спросила Лида и, не дожидаясь ответа, ввела нож в плоть в районе раны, уверенно разрезала ее.

Родион отвел глаза. К горлу его подступила тошнота.

Полевай застонал, стиснул зубы.

— Сначала за тобой охотились какие-то левые спецы, — сказала Лида. — Потом появился Панас.

— Понос, — прохрипел Полевай.

— Можно и понос устроить, — заявила она, все с той же уверенностью продолжая расширять рану. — Если тебе от этого станет легче.

— Панас — понос. Сука! И ты такой же! — Полевай затуманенно посмотрел на Родиона.

Он готов был его задушить, но при этом лежал смирно, только пальцами на ногах шевелил.

— Панаса послал Грендель. А кто натравил на тебя левых спецов? — спросила Лида.

Ее совершенно не интересовал ответ, она спрашивала, чтобы хоть как-то отвлечь Полевая. Но как бы то ни было, вопрос Лида сформулировала правильно.

— Да хрен его знает, — простонал Полевай.

— Еще немного, еще чуть-чуть!..

— Может, Питон… Ой!..

— Кто такой Питон? — спросила Лида, поднося к ране пинцет с длинными острыми концами.