–Молитесь, и возможно глухой Бог услышит вас. Я пришла помочь и если вы позволите…

–Нет! Никогда! Его душа отправится на небеса, я не позволю тебе прикасаться к нему!

Хэймо закрыл рот своей жене.

–Помолчи женщина, дай ей договорить!

–Я могу помочь Олбериху, но мне нужно, чтобы вы оставили свой дом на одну ночь.

Зельда укусив своего мужа, за руку, которая закрывала ей рот, закричала что есть мочи:

–Убирайся вон, ведьма!

Вдруг в хлеву заблеяли козы и замычали коровы. Хэймо и Зельда услышав звуки доносившиеся из хлева, бросились к выходу, за ними последовала и Ева. В хлеву, к шее одной из тощих коз прильнул губами светловолосый мальчик, почмокивая, он пил её кровь. Капли крови стекали с подбородка ребёнка и падали на настил.

–Милый, что же это, боже праведный, -Зельда попыталась оторвать сына от животного, но ребёнок оттолкнул свою мать так сильно, что та отлетела в сторону на три метра, и, ударившись головой о ставни, потеряла сознание. Хэймо схватил весящие на стене вилы и бросился с ними на своего единственного сына.

–Заклинаю тебя, остановись!

Острие вил остановилось в дюйме от спины Олбериха.

–Я прошу только одну ночь!

Хэймо бросил вилы на пол и зарыдал.

–Пусть будет по-твоему, если больше нет надежды, я самого чёрта готов просить.

Коза упала замертво, ребенок истерически захохотал, поглаживая свой толстый раздутый от крови живот, насытившись, Олберих лёг на сено и заснул.

–Зельду перенесём в дом, а его закроем здесь.

–Хорошо, пусть будет так.

Хэймо взял на руки жену и вышел с ней из хлева в сопровождении Евы.

….

Ева достала обед из печи, который готовила Зельда до её прихода. Накрыв на стол, она села напротив старика.

–Как она там, с ней всё будет хорошо?

–Я думаю завтра, ей будет намного лучше.

Зельда, лежала на кровати в беспамятстве, изредка постанывая.

–Ты уверена, что можешь выгнать их из него?

–Если бы я не была уверена, меня бы сейчас здесь не было.

Старик отхлебнул из своей тарелки, надломил хлеб и передал его Еве. Девушка усмехнулась, положив хлеб рядом с похлёбкой.

–За вдвойне доброе, всегда приходится платить втройне злое. Проговорил старик.

–Хэймо, раньше ты был другим.

–Но и ты была маленькой набожной девочкой когда-то. Откуда пришло к нам, откуда явилось, то милое создание? Добрый знак подумали мы. Тот воскресный день был для нас особенным, Зельда родила Олбериха и в этот же день появилась ты, словно гром среди ясного неба. –«Как тебя зовут милое дитя?»– спросил я.

–«Меня зовут Ева» – был твой ответ. Ты и слова больше не проронила, держалась нужно сказать молодцом, так ничего и не сказав о своих родителях, кем они были, где жили, что с ними сталось.

Шли годы, и маленькая девочка превращалась в прекрасную деву. Ты заботилась об Олберихе так, словно он был твоим родным братом, Зельда возлюбила тебя как собственную дочь. А что я, я души в тебе не чаял. Все было у нас хорошо, до момента пока твой фрукт не созрел. В деревне начался мор скотины, погиб весь урожай. Саранча, сожрала в тот год, все посевы. Люди умирали от голода, многие крестьяне перебрались жить в город.

Ева остановила Хэймо, продолжив его же пересказ:

–И лишь только у нас в живых осталась вся скотина, и лишь только у нас не погибли всходы.

Теперь уже заговорил Хэймо:

–Саранча облетала наше поле, как будто над ним перевернули железный невидимый купол.

Ева встала из-за стола и прошлась по комнате, сев к изголовью кровати в котором лежала Зельда, она погладила седую прядь волос женщины.

–Когда они пришли и начали кричать, смерть ведьме, я испугалась.

–Ты ослепила их всех. С тех самых пор тебя больше никто не видел.

–Если ты думаешь, что причиной их слепоты была я, то ты ошибаешься, расскажи что было потом?

–После того как ты исчезла к нам пожаловала инквизиция, которая чуть было не отправила на костёр Зельду. Они искали тебя, но так и не нашли, тебя словно след простыл, ума не приложу где ты находилась всё это время. Конечно же, после этого в деревне нам нельзя было оставаться. Оставив свой родной дом, мы двинулись с места, мой старый друг Ют приютил нас. Год назад его чистая душа отправилась к Богу. Из близких родственников у него не было никого, и теперь всё его имение перешло к нам.

Ева достала из кармашка своего сарафана цыганские карты и положила их на стол.

–Только не в моём доме!

–Не бойся Хэймо, это не осквернит твой дом.

– Это началось примерно три недели назад. Олберих начал разговаривать во сне. Как- то раз, подойдя к дверям его комнаты, я услышал их разговор, слова было очень трудно разобрать, это был незнакомый мне язык. Распахнув двери, я увидел над ним тени этих чудовищ. Боже милостивый, тени эти были настолько уродливы, что я закрыл от страха глаза, в тот же миг все прекратилось. А однажды утром Зельда пошла за водой, и увидела его парящим над рекой. Словно Иисус Олберих ходил над водами.

–Как давно он начал пить кровь?

–До твоего прихода, он разорил курятник, оторвав всем курам головы.

–У нас еще есть время.

–Мы переночуем на мельнице. Ева, после того что мы сделали для тебя, я не хочу верить, что виной всему ты.

–Закройтесь на засов и не выходите с мельницы до самого утра, крик петухов возвестит вам о том, что всё законченно. И ещё, мне нужно будет тухлое мясо и немного монет.

–Тухлое мясо я возьму от мёртвых кур. А монет у нас нет, все отдали священнику за проведенный обряд экзорцизма.

Ева подошла к потерявшей сознание Зельде.

–Я заберу её золотые серёжки.

–Спаси его ради Христа, можешь забирать всё, что твоей душе угодно.

–Христос здесь ни при чём, я делаю это ради вас.

Ева сняла с ушей хозяйки золотые украшения.

Хэймо отнёс Зельду на мельницу, оставив Еву одну. Девушка разложила карты на столе в виде пентаграммы. На середину стола, в тарелочку она поставила зажженную свечу. Под стол она положила чашу с тушкой курицы без головы.

….

В комнате стало совсем темно, Ева поставила к столу ещё несколько стульев, словно ожидая гостей.

Свеча догорела до половины, когда в двери громко постучали.

–Войди!

Двери распахнулись, и в комнату встав на две задних лапы вошёл медведь. Зверь сел