девушка. — Несколько лет назад я сама видела квитанции о денежных переводах на твой счет.

— Эти копейки он мне не шлет, как ты заметила, уже несколько лет, — презрительно сообщает Егор. — Да и Горнорудовы всегда меня обманывали. Началось всё с рудника, который я двадцать лет назад купил у твоего отца. Купил за огромную сумму. Уже чрез два года рудник кончился. Ни руды, ни денег. И теперь мы нищие и просим подачки у твоего отца.

— Я не знала про рудник, — удивленно хлопает глазами Настя.

— Я молчал, пока твой отец слал копейки, — негодует Егор. — Слал хоть что-то. Но всему приходит конец!

Девушка замолкает подавленно.

Мда. Что-то всё свернуло куда-то не туда совсем.

— Это всё интересно до безумия, Вашебродие, — вставляю я свои пять копеек. — Но сейчас роду Горнорудовых нужна ваша помощь, чтобы спасти достопочтимую баронессу. Или вы, под предлогом пустого рудника, отказываетесь?

Дворянин сжимает челюсти. Анастасия удивленно оборачивается на меня.

Вопрос ребром. Если он скажет, что да, то Горнорудов, когда узнает, от своего родственника не оставит и мокрого места. Мне кажется, что Егор не самоубийца. Он торгаш. Хочет выторговать у Насти кучу денег, чтобы та побежала к папочке просить их для «дяди Егорушки».

— А вы кто такой, собственно, молодой человек? — атакой на атаку отвечает Егор. — Не уверен, что вы должны присутствовать на семейном разговоре.

— Я Даниил Вещий, телепат, чье время очень дорого, Вашебродие, — усмехаюсь, даже не собираясь уходить, наоборот подхожу ближе к стулу Насти. — Барон оплачивает мои услуги по возвращению его жены. И меня не интересуют рудники, конечно. А вот фрагмент достопочтимой баронессы очень даже. Вы разрешите посмотреть ваше сознание?

Глаза Насти становятся огромными.

— Я не отказываюсь, конечно, помочь сестре, — медленно произносит Егор, избегая однозначных ответов, которые его утопят. — Но сегодня уже поздно, — он бросает взгляд в окно на рано темнеющее осеннее небо. — А у меня еще есть срочные дела. Перенесем на завтра. Вам подготовят комнаты, — он кивает супруге. — Дорогая, отведи, пожалуйста господина телепата в гостевые покои. А с тобой, племянница, я бы хотел еще поговорить.

И опять я вставляю:

— Госпожа, вы не устали в дороге?

Она кивает, принимая поддержку.

— Пожалуй, я тоже отдохну, дядя. А завтра мы все вместе снова поговорим о маме.

На это Кожевникову ответить нечего, только буркнут:

— Как хотите.

Супруга Егора, сама, без слуг, провожает нас в наши комнаты. Первое, что с порога бросается в глаза, — неубранность и беспорядок. Видимо, у Кожевниковых даже со слугами нынче плохо, раз некому прибраться. Хорошо, хоть постелили чистую постель. Ну на первый взгляд.

Сидеть в узкой комнатенке совсем не хочется, и я решаю выйти на улицу погулять.

Из маленького дома все еще доносится громкая музыка. Я шагаю по саду, шурша кроссовками опавшие листья. Мда, дела. Ну и дядечка у Насти. Надеюсь, завтра мы сломаем упрямство Кожевникова. Сидеть неделю в этом гнезде мне точно не хочется.

— Эй, ты! — слышу сзади пьяный окрик. — Это ты тот подлиза… телепат, что приперся с моей сестрой⁈

Оборачиваюсь. На меня смотрит шатающийся парень, за ним из дверей небольшого дома вываливается группа его собутыльников, тоже сильно подпитых.

— Я тебя спрашиваю…- надвигается на меня парень. Он бросает назад пьяное бормотание. — Окружите его…чтобы не сбежал. Это пес моей сестры… а ее семейка кинула моего отца с рудниками.

Собутыльники, хихикая, слушаются. Ну, прекрасно. Еще мордобоя мне не хватало.

Тут в руке парня вспыхивает файербол. Оп-па. Вот так номер.

— Горнорудовы твари! — заявляет он. — Обманщики!

— Отлично, — не спорю. — А я-то тут причем?

— Ты — Горнорудов! — тычут в меня пальцем.

— Неа, — качаю головой. — Тебя, может, подкосило от выпитого. Но ты ошибся.

— Врешь! Сгори, говнюк! — и пьянчуга швыряет в меня огнешар.

Глава 9

Полный Жартсерк

Увернуться мне ничего не стоит. Даже без магии. Пьяный увалень швырнул файербол как попало. Удивительно только как не запустил в своих собутыльников.

За моей спиной вспыхивает фигурный куст. Огонь вычерчивает из тьмы шатающиеся фигуры.

— Думаешь, Горнорудовым всё позволено! — орет пьяный огневик, и в его руке вспыхивает пламенная кривая палка, видимо, стрела. Но больше похоже на кочергу. — Думаешь, Кожевниковы — ваши рабы! Надули нас с рудником, и теперь можно ноги о нас вытирать⁈

— Я не Горнорудов, дебил, — рычу я, напрягшись.

— Ты — прихвостень Настьки! — он размахивается «огнепалкой». — Из их своры! Давите его!

Ко мне со спины подкрадывается один из собутыльников. Я просто двигаю локтем назад и вверх, хлюпает разбившийся нос, и парень с чавкающим звуком падает на спину.

Тут же пригибаюсь, пропуская над головой стрелу. Загорается опавшая листва. В отсветах пламени лица напавших пьяниц выглядят опухшими и тупыми, как у неандертальцев.

Да уж. Пора заканчивать эту клоунаду. Не хотел я применять телепатию против дворян лишний раз. Да что же делать? Не руками же бить эту кучу «синяков». Все костяшки о них сотру.

— Прекрати, — гаркаю, и Кожевников-младший опускает снова нагревшуюся было руку. Его и без того туманные глаза окончательно стекленеют, и этот мудак застывает статуей. Сам виноват. Ума совсем нет — без щитов кидаться на телепата.

— Он одурманил Толю! — пьяно взвизгивают собутыльники.

Парочка бросается на меня. Я не выдерживаю и бью кулаком одному в рожу, другого мощным фронт-киком в грудь отправляю в кусты. Остальная банда застывает, вжав головы в плечи.

— Всех переломаю, — рычу. — Только суньтесь.

По моему приказу Толик не двигается, стоит смирно, руки по швам, грудь колесом. В такой позе его и застают выбежавшие из дома Егор с Настей.

— Даня⁈ — хлопает глазками барышня, подбегая ко мне.

— Что здесь происходит⁈ Что за безобразие⁈ — басом возмущается Кожевников-старший, быстрым жестом руки потушив пожар. — Толя, расскажи!

Я отпускаю наследника из-под ментальных щупов, и он вертит головой приходя в себя. Замечает главу, хрипит с бодуна:

— Батя…бать…отец… Телепат этой сук…этой Горнорудовой напал на нас ни с того ни с сего…

Егор сжимает кулаки и яростно смотрит на меня:

— Значит, вот так вы благодарите за гостеприимство?

— Да, ба…отец, эта Горнорудова совсем не держит своего пса на поводке, — со страхом и яростью Толик смотрит на меня. Похоже, от этого коктейля чувств он даже протрезвел.

Барышне совсем не нравится тон придурка.

— Я твоя двоюродная сестра, Анатолий, — хмуро отчитывает его Настя. — Помимо того, что дочь барона. Какая я тебе «эта»? Разве так ты со мной должен разговаривать?

— Не будем привязываться к словам, Анастасия, — защищает сына Егор. — Толя на взводе после нападения. И виноват в этом твой слуга.

— Даня не мой слуга, — обрубает Настя. — Он здесь по единичному контракту.

— И всё же контракт заключен с Горнорудовыми, — усмехается Егор. — И ты взяла его с собой в мою усадьбу. Значит, ответственность за действия своего партнера несешь именно ты, Анастасия. Ну и твой отец соответственно. Как будете компенсировать нападение на моего сына?

Короче, это опять развод. Не исключено, что Егор сам сказал сынку накинуться на меня. Выбить бабки за столом не вышло, грязные методы не сработали, и теперь пошли в ход совсем уж дерьмовые.

Уверен, Настя тоже это понимает. Девушка хмурится.

— Вы выслушали только одну сторону конфликта, дядя, и уже делаете выводы, — замечает она и обращает взгляд больших глаз на меня. — Даня, что случилось?

— Эти пьяные судари первые напали на меня, а я пока даже никого не убил, — пожимаю плечами.

— Вранье! — вскрикивает Толик. — Этот невежда сам набросился на меня! Я только отбивался…ик! И только то, что гость моего бат…отца, не сдерживало меня от справедливой расправы!

Его собутыльники согласно загомонили. Егор заявляет:

— Анастасия, большинство выступает за версию Толи.

— Может, потому что они его друзья? — фыркает Настя.

— Я устал это терпеть, — показательно гневается Егор. — Вы в моем доме напали на моего сына. А еще требуете от меня помощи даром. Так не годится!

— Уважаемое Вашебродие, — заставляю его прерваться и спокойно говорю: — К чему, простите, трепаться? Я не против полного расследования. Подайте жалобу в земство, судьи привлекут царских телепатов. После просмотра наших с уважаемым Анатолием воспоминаний всё станет предельно ясно.

Егор выпучивает глаза:

— Это…

— Это разумно, — прерывает дядю Настя. — Я предупрежу отца, он поддержит идею, а ты, дядя, можешь пока подавать иск в земство. Если мы, правда, виноваты, отец, конечно, компенсирует моральный и материальный, — она