Ребус, сидевший по другую сторону дивана, не мог толком видеть своего прежнего босса, не наклонившись вперёд. Гилмур в Саммерхолле был инспектором, Патерсон и Блантайр — сержантами, а Ребус всего лишь констеблем, как и другой новичок Фрейзер Спенс. Но Спенс погиб десять лет назад в Греции, попал в аварию на мотоцикле. На его похоронах четверо оставшихся святых и встречались в последний раз.

— Ты о чём думаешь, Джон? — спросила Мэгги Блантайр, покручивая белое вино в бокале.

— Я думаю, что не стоило мне приезжать на машине. — Он выразительно посмотрел на свой апельсиновый сок.

— Оставь ты её здесь — завтра заберёшь.

Но Ребус не поддался соблазну.

— Говорят, ты всё ещё работаешь? — сказал Дод Блантайр.

— Какое-то время был в отставке — работал на гражданской должности в отделе по расследованию глухарей…

— Это тот отдел, который был организован Грегором Магратом?

— Теперь отдел закрыли, я подал на восстановление, и мне повезло.

— В строймаркеты «Би энд Кью» тоже набирают старикашек, — пошутил Патерсон.

— Джон всегда был трудягой, — сказал Блантайр.

— А удар, случайно, на твою память не повлиял, Дод? — с ухмылкой спросил Патерсон. — Джон всегда был ленивый сукин сын. — Он повернулся к Ребусу. — Ну-ка, поддержи меня, Джон!

— Ты путаешь Джона с беднягой Фрейзером, — вмешался Гилмур. — Это Фрейзер всегда исчезал и шлялся по магазинам.

— Ой ли? — Патерсон нахмурился, силясь напрячь память.

— Жиртресту больше виски не давать, — предупредил жену Блантайр. — У него и так с головой плохо.

Немного посмеялись, снова выпили. Ну, это ещё ничего, подумал Ребус. Правда, он знал этих людей — их настроение могло измениться в одну минуту.

— А евангелие у кого-нибудь сохранилось? — спросил Гилмур, выбрав момент, когда ненадолго воцарилась тишина.

— Не помню, что с моим случилось, — сказал Блантайр. — Мэгги думает, что оно попало в мусорный контейнер, когда мы вычищали гараж.

— Жаль, жаль.

Блантайр посмотрел на Гилмура.

— Ты-то рад, что вовремя ушёл, — заработал больше денежек, чем все мы вместе.

— Сколько у тебя сейчас гостиниц, Стефан? — спросила Мэгги.

— Они не совсем мои. Я, похоже, добился того, что возглавил компанию.

— И всё же сколько?

— По последним подсчётам, семнадцать.

— Наверно, гребёшь премиальные мили от авиакомпаний.

— Да, я на короткой ноге с персоналом в Эмиратах.

Она улыбнулась, словно от души радуясь за него.

— По-прежнему встречаешься с этой моделью?

— Она не модель, она работала на телевидении.

— Ну, это почти то же самое — нужно иметь лицо и фигуру.

Гилмур задумчиво кивнул.

— Мы по-прежнему вместе, — подтвердил он. — Хотя и не женаты.

— Мы читали про тебя в газетах — про весь этот сыр-бор, связанный с референдумом.

— «Стефан Гилмур говорит, „нет“», — процитировал Патерсон. — Рассчитываешь получить титул?

— Ты же вроде с этим твоим приятелем-футболистом собирался купить стадион «Тайнкасл» — передумали? — полюбопытствовал Дод Блантайр.

— Ну что вы мне тут допрос устроили, — жалобным голосом проговорил Гилмур. — Мы-то с вами знаем, в какой кошмар могут превращаться допросы. — Он ностальгически улыбнулся и отхлебнул из стакана.

— Расскажи про себя, Джон, — обратилась Мэгги к Ребусу. — С Роной ведь ты расстался? У тебя одна дочь?..

— Не трогай его, — сказал Блантайр жене. И доверительно сообщил Ребусу: — Слишком много мыльных опер, Джон, вот в чём беда.

— Ну, я, пожалуй, поставлю пироги в духовку, — сказала Мэгги, поднимаясь на ноги. Её муж кивнул.

— Пироги? — переспросил Патерсон.

— Дод решил, что это будет в тему. Он всегда говорит, что в своё время вы, ребята, года два сидели на одних пирогах.

— Похоже на то. — Паттерсон похлопал по животу, но не своему, а Ребуса. — Джон и Фрейзер бегали их покупать.

— Тогда я оставлю вас на минутку. — Она подошла к мужу и поцеловала его в лоб, а уж тогда направилась на кухню.

Как только она вышла, Блантайр попросил закрыть дверь. Стефан Гилмур поспешил выполнить его просьбу.

— Вы, все трое, подойдите ко мне, — сказал Блантайр. И три гостя приблизились к его креслу. — Я не хочу говорить громко.

— Что происходит, Дод? — спросил Гилмур тоже вполголоса.

— В последние несколько раз, когда я был у лекарей, Мэгги я с собой не брал. Поэтому она не знает, что дела мои плохи. Причина не только в ударе. Моторчик совсем износился.

— Сочувствую, старина, — сказал Патерсон.

— Мне осталось несколько месяцев. По крайней мере, я на это надеюсь. Но до меня доходят слухи, что они могут оказаться совсем не такими приятными, как хотелось бы. — Он оглядел каждого из них. — Элинор Макари вышла на тропу войны.

— Макари? — переспросил Гилмур.

— Генеральный прокурор Шотландии, — просветил его Ребус.

— Она намерена пересмотреть дело Сондерса.

— На кой чёрт ей это нужно?

— На тот, что она это может. Закон теперь разрешает повторно привлекать за одно и то же преступление, если ты ещё не в курсе.

— Не в курсе, — признался Гилмур.

— Не то чтобы разрешает, — счёл необходимым уточнить Ребус. — Но в некоторых случаях можно потребовать провести новое расследование.

— Но это было тридцать лет назад, — возразил Гилмур. — Не думают же они, что мы помним…

— Ну, вопросы задавать им это не помешает. — Патерсон повернулся к другу. — Представляешь свою фотографию в газетах, Стефан? Но не под ручку с телезвездой, а рядом с Билли Сондерсом анфас и в профиль.

— А жив ли он вообще — Сондерс? — спросил Гилмур.

— Макари не уцепилась бы за него, будь он мёртв, — сказал Блантайр и добавил: — В горле что-то пересохло, может мне кто-нибудь…

Патерсон поднял стакан и, согнув соломинку под нужным углом, дал Блантайру напиться. Гилмур тут же достал чистый платок из кармана, чтобы вытереть бедняге подбородок.

— И что будем делать? — спросил он.

— Просто я вас, ребята, предупреждаю, — сказал Блантайр. — Мне что — через несколько месяцев мне будет всё равно. Но вот вам нужно быть начеку…

Гилмур повернулся к Ребусу:

— Ты единственный из нас, кто ещё при делах, Джон. Можешь узнать, что там происходит?

— Попытаюсь, — согласился Ребус.