— Можно было как-нибудь попроще, без этих понтов, Виктор Николаевич?

Я сделал вид, что смутился. Впрочем, особо напрягаться для этого не потребовалось.

— Извините, издержки профессии. Я журналист.

Обмен любезностями был завершен. Я молча ждал вопросов.

— Капитан Баранов, уголовный розыск, — выставив корочку, представился тот, что начал общение.

Это был высокий и аккуратно стриженный брюнет с большими бровями. Чем-то он смахивал на кавказца, торгующего на рынке шаурмой или пряностями. Второй мент был невзрачный низенький парнишка, похожий на адъютанта.

— Догадываюсь, о чем вы хотите со мной побеседовать, — поспешил доложить я, чтобы не выслушивать длинную преамбулу.

Кроме того, хотелось облегчить и свою задачу. Притворяться несведущим и изображать потрясение известием о гибели Макса Червякова я сегодня был не в состоянии.

— Вот и замечательно, — сказал Баранов и кивнул в сторону скамейки: — Присядем?

Я поднял сумку и пошел вперед, чувствуя спиной изучающие взгляды оперативников. Мы присели на лавочке под развесистым кленом. Я позволил себе закурить.

— Вы были одним из последних, с кем общался Максим Червяков. Вы уже знаете, что с ним случилось?

— Видел в новостях, — кивнул я. — Печальное зрелище.

— Вы виделись с ним лично?

— Да. Он позвонил мне утром на мобильный, и мы встретились.

— Где? Когда?

— На площадке у «Мегаполиса» около восьми утра.

— О чем вы говорили?

Я вздохнул. Запираться не было смысла. Солжешь в малом — потянешь за собой целый ворох чудовищных подозрений.

— Дело в том, что я, как бы это точнее выразиться… словом, должен ему некоторую сумму денег. Во всяком случае, он так считал.

— Большую?

— Четыре тысячи долларов.

Баранов кивнул. Все это время, задавая мне вопросы, он вертел в руке какой-то странный предмет, не то маленькую авторучку, не то зажигалку. Я невольно увлекся попытками расшифровать назначение этих «четок», когда сыскарь задал следующий вопрос:

— Что вы имели в виду, говоря, что так считал он?

— Ну, просто я сам так не считаю. У меня с ним был контракт на несколько рекламных кампаний в СМИ. Вообще-то он исправно платил, но последние реализованные мной проекты остались неоплаченными. Бухгалтерия Червякова рассчитала меня в его отсутствие.

— Вы так дорого стоите? — поинтересовался капитан, сжав непонятный предмет в кулаке.

— Ну, не так дешево, как ему хотелось бы… — Я виновато улыбнулся. — Понимаете, в мои обязанности входило не только написание текстов. На одних сочинениях на вольную тему я столько бы не заработал, конечно. Я фактически возглавлял его отдел по связям с общественностью.

Капитан взглянул на меня из-под своих густых бровей. Было видно, что он пока плохо представляет, о чем меня можно спросить. Все приличные вопросы уже заданы, осталось только поинтересоваться насчет алиби.

— А почему он отказался вам платить?

Я опустил голову, сделал вид, что задумался. Хотя нет, если честно, я действительно задумался. Почему отказался платить? Риторический вопрос.

— Не знаю, — честно признался я. — Он раньше не жадничал. Может быть, у него появились проблемы, и он решил минимизировать расходы. Такое возможно. Но в любом случае он должен быть предупреждать заранее, а не ставить перед фактом.

Я умолк. Мне казалось, что праведный гнев в отношении покойника выглядит вполне убедительно. Будь я убийцей, то, наверно, произносил бы совсем другие речи.

— Вы с ним поссорились? — спросил Баранов. — Вообще какие отношения вас связывали?

— Приятельские. Мы были знакомы достаточно долго. На дружбу не тянуло, но врагами не были. Мне жаль, что с ним это произошло, но… — Я сделал паузу. — Не буду говорить, что собираюсь носить траур. Сочувствую его супруге и родителям, если они у него есть… Но деньги я им не отдам.

Баранов постучал пальцами по колену. Его напарник рассеянно оглядывал двор. Оба выглядели уставшими и, наверно, озадаченными. Перед ними сидел человек, у которого был стопроцентный повод грохнуть Червяка, но что-то с ним не клеилось.

— Кхм, — прокашлялся Баранов, — пожалуйста, опишите в подробностях, что вы делали последние двадцать четыре часа.

Я вздохнул, сделав вид, что был готов к подобным просьбам и пытаюсь восстановить в памяти детали. Я рассказал почти все, начиная от вчерашней утренней встречи с Червяковым и заканчивая недавним просмотром теленовостей. Упомянул я и тусовку у Косилова, и видеокамеру, которую он мне всучил. Разумеется, о ее чудодейственных свойствах и о вечернем визите к дому Червякова я докладывать не стал, хотя понимал, что рискую — нас кто угодно мог зафиксировать, тем более что к Максу при его жизни я заезжал довольно часто.

— Это все? — внимательно выслушав мой правдоподобно-сбивчивый рассказ, спросил Баранов.

Я пожал плечами:

— Да вроде…

«Неужели у них что-то есть? Может, я где-то что-то упустил?»

— Может быть, вы знаете, не конфликтовал ли с кем-нибудь Червяков? Ни о чем таком он вам не говорил?

— Да нет… В последнее время по причинам, которые я уже озвучил, мы мало контактировали. Чем он занимался и с кем общался, я сейчас не могу сказать.

Баранов вздохнул, снова постучал пальцами по колену. Таинственный предмет, который он использовал как четки, так и остался неразгаданным.

— Я могу идти?

— Пока можете, но не исключено, что вы нам еще понадобитесь. — Он вынул из кармана карточку, протянул мне. — Звоните, если появится какая-либо информация, и постарайтесь пока не покидать пределы города. Мы должны знать, где вас найти.

— Я никуда не собирался.

— Вот и отлично. Всего хорошего.

— До свидания.

Я кивнул и поднялся, потянув на себя ремень сумки. Сыскари впились в нее взглядом. Наверно, я выглядел в этот момент как террорист, которого остановили в метро.

— Что в сумке? — поинтересовался молодой напарник Баранова.

— Видеокамера. Хотите взглянуть? — Я потянул молнию.

«Может, вас сфотографировать на память, ребята?» — промелькнула шаловливая мыслишка.

— Нет, не нужно.

Я закинул сумку на плечо и направился к машине. Даже не оборачиваясь, я продолжал ощущать своим незащищенным тылом острые взгляды-сверла сыскарей.

Я сел в машину. Включив магнитолу, настроился на какую-то информационную волну. Под унылое бормотание диктора, сообщавшего о фантастическом подъеме промышленности и росте ВВП, закурил, посмотрел в зеркало заднего вида. Менты все еще сидели на скамейке, правда, Баранов уже энергично общался с кем-то по телефону.