— Надеюсь, ваш муж благополучно вернется из экспедиции, — сказал он. — Сейчас, должно быть, господин граф уже пересекает экватор.

— О, — протянула Вера капризно, — он уже столько раз пересекал экватор, что я устала считать. Последнее письмо, которое я от него получила, было с острова Маврикий.

— Удивляюсь, дорогая графиня, что вы так легко его отпускаете, — ввернула Натали обманчиво небрежным тоном. — Одно путешествие за другим — неужели географическое общество не может обойтись без графа Вильде? Я бы не стерпела.

— Чего именно — отсутствия господина графа? — мягко спросила Вера.

Княгиня Хилкова, учуяв шпильку, которая приняла размеры смертоносной рапиры, аж зажмурилась от удовольствия. Натали нахмурилась.

— Я бы не стерпела, если бы моего мужа раз за разом отправляли куда-то далеко, — холодно промолвила она.

— Таково желание государя, — отвечала Вера. — Я ничего не могу поделать.

Дубровин, очевидно ждавший, когда ему представится случай вставить удачную реплику, объявил, что он знаком с графом Вильде и что ничуть не удивлен тем, что тому поручают ответственные задания. Но тут подошел кельнер с вопросом, что будут заказывать вновь прибывшие господа, и разговор временно прервался.

Михаил сидел как на иголках. Он захватил с собой достаточно денег, но опасался, что ресторанные цены пробьют в его бюджете брешь, которую трудно будет залатать. Однако княгиня Хилкова заявила, что у нее пропал аппетит, и ограничилась тем, что заказала мороженое и оранжад. Вера спросила кофе и десерт с каким-то сложносочиненным названием, которое писатель не запомнил, и он рискнул взять только кофе, без ничего.

Ему показалось, что Дубровин обдал его презрением, но через секунду он убедился, что полковник даже не заметил его маневра. Модест Михайлович обхаживал Анастасию, спрашивая, любит ли она танцевать, какие книги она предпочитает, и не забывал время от времени сказать комплимент и Натали. Тихменёв заговорил о том, какой Баден очаровательный город, и упомянул, что даже брюзга Гончаров, который раньше терпеть его не мог, оценил по достоинству. Княгиня Хилкова оживилась и вспомнила несколько случаев, когда люди остались жить в Бадене, хотя изначально не собирались тут задерживаться. Генерал объявил, что вполне их понимает, и Вера его поддержала. Назарьевы благоговейно внимали каждому слову, боясь сказать лишнего. Сын генерала скучал и смотрел то на тарелку, то на салфетку, то на ложку в своей руке. Он явно был рад, когда обед подошел к концу, все расплатились и Натали предложила осмотреть развалины замка.

Одиннадцать человек не разбиваются на пары, и поэтому в замок стали подниматься группами. Впереди шагал генерал с женой, сыном и княгиней Хилковой, за ним — Назарьевы с Анастасией и полковник Дубровин, который ухитрялся держаться между двумя первыми группами и поддерживать беседу и там и тут. Тихменёв с Михаилом замыкали шествие, а Вера задержалась, объявив, что ей в ботинок попал камешек, но она скоро нагонит остальных. Михаил, который инстинктивно не доверял этой женщине, оглянулся перед тем, как войти в замок, но графиня действительно сидела на скамейке и с недовольным видом вытряхивала обувь.

— А вы, однако, растете, Михаил Петрович, — сказал Тихменёв, усмехаясь.

Писатель вспыхнул, но редактор, заметив его реакцию, тотчас же перевел разговор на другую тему:

— Вы знаете, с кем вы приехали? Я не о графине Вильде, а о даме постарше.

— Разумеется, знаю, — сердито бросил Михаил. — Это княгиня Хилкова.

— Ну да, ну да, — кивнул Тихменёв. — А помните, как в «Дыме»? «Госпожа X., известная некогда красавица и всероссийская умница, давным-давно превратившаяся в дрянной сморчок, от которого отдавало постным маслом и выдохшимся ядом», — не без удовольствия процитировал он вполголоса.

Михаил застыл на месте.

— Не может быть! — вырвалось у него.

— Еще как может. По крайней мере, княгиня свято уверовала в то, что Тургенев описал именно ее. Говорят, особенно ее разозлили слова о выдохшемся яде, и она вряд ли захочет остаться в долгу. Знает она много, принимают ее везде, и иметь такого врага крайне неблагоразумно. Будьте с ней осторожны, Михаил Петрович: эта особа смехотворная, но до сих пор могущественная и весьма опасная.

— Расскажите мне лучше о Дубровине, — не утерпел Михаил. — Что он вообще за человек?

— Модест Михайлович? О-о, он в своем роде примечательная личность. Ни разу не был под пулями, никогда не воевал, и… однако же, всегда получал награды, которых хватило бы на четверых воевавших. Весьма ловок, прекрасный танцор, дружит только с нужными людьми, так что не обессудьте, если он завтра сделает вид, что не имеет чести вас знать. А так, впрочем, прекрасный человек!

Михаил огляделся. Они двигались из одного помещения в другое, и везде было одно и то же — толстые стены из грубого камня, крошечные окна, земля вместо пола, и из этой земли росли деревья, которым на вид было лет сто, а может быть, и больше. Крыша у замка отсутствовала.

— Кажется, здесь давно никто не живет, — сказала Анастасия, остановившись возле одного из деревьев.

— Очень, очень давно, — подтвердил Дубровин.

— А привидения тут есть? — дрожащим голосом спросила Глафира Васильевна. — Я ужас как боюсь привидений!

— Нет, привидений нет, — ответила Натали. — К тому же сейчас день.

— А забавно было бы, если бы они тут водились, — неожиданно подал голос ее сын.

— Перестань, Кирилл, — вмешался отец. — В привидениях нет ничего забавного.

— А я однажды видела привидение, — объявила княгиня Хилкова.

— Что до меня, — проворчал сквозь зубы Тихменёв, косясь на нее, — то, кажется, я вижу его прямо сейчас…

Анастасия заметила узенькую лесенку, которая вела на второй этаж, и предложила подняться по ней, но Глафира Васильевна решительно воспротивилась. Ее стали уговаривать, пытались убедить, что сверху открывается изумительный вид на долину и горы — старая дама ничего не желала слушать. Она стояла, вцепившись в локоть своего супруга обеими руками, и на все доводы отвечала такими бестолковыми возражениями, что слушателям становилось и смешно, и досадно. Ступени провалятся, она упадет с лестницы и сломает шею, с Настенькой что-нибудь случится, замку столько лет, что доверять ему нельзя, и вообще…

— Что такое, о чем спор? — спросила Вера, подходя к Михаилу. Он объяснил, в чем дело.

С точки зрения сегодняшнего дня решение напрашивалось само собой — Глафира Васильевна осталась бы внизу, а те, кто хотел, отправились бы дальше; но тогда вежливость требовала уважать причуды дам.

— Revenons![32] — сказала Натали мужу.

И, чтобы выразить свое неудовольствие, повернулась к Глафире Васильевне спиной и первая направилась к выходу.