«Такого рода война была полна захватывающего возбуждения. На Мировой войне всё обстояло иначе. А в те времена никто и не думал, что его могут убить.

В ту навсегда ушедшую беззаботную пору для немалого числа участников малых войн, что вела Британия, опасность смерти была лишь азартной составляющей некой великолепной игры».

51.

К несчастью, британцев нередко лишали возможности сыграть в эту великолепную игру. Их противники очень скоро уяснили себе, что биться против современного оружия бессмысленно. Они успевали сдаться до того, как британцы могли получить удовольствие от их истребления.

Лорд Гарнет Уолсли, командующий британскими войсками во время первой войны с ашанти в 1874–1876 годов, встретил сопротивление, чему был несказанно рад: «Лишь на своём опыте можно пережить всю пронзительность того чувства, и даже предчувствия, исступлённого восторга, что дарует тебе атака на врага… Все остальные ощущения так же невнятны, как звяканье дверного колокольчика в сравнении с боем Биг-Бена[31]».

Вторая война с ашанти 1896 года не предоставила возможности такого рода переживаний. В двух днях маршевого хода от столицы, Кумаси, Роберт Баден-Пауэлл, командующий войсками авангарда и будущий создатель движения бойскаутов, встречает парламентёра противника, предлагающего ему принять безусловную капитуляцию.

К своему разочарованию, Баден-Пауэлл так ни разу и не выстрелил по туземцам. Чтобы вызвать враждебные действия, британцы шли на крайние провокации. Король ашанти Премпех и вся его семья были арестованы. Коля и его мать заставили подползать на четвереньках к ногам британских офицеров, восседавших на постаменте из ящиков с банками бисквитного печенья, и выражать им свою покорность.

В «Сердце тьмы» Арлекин описывает обыкновение туземцев приближаться к своему идолу Куртцу не иначе, как подползая на четвереньках. Марлоу переполняется возмущением. Он отшатывается и начинает кричать, что не желает ничего знать о практике церемоний приближения к мистеру Куртцу. Сама мысль о подползающих вождях кажется ему ещё более невыносимой, чем вид мёртвых голов, сохнущих на колах вокруг дома Куртца.

Эту реакцию можно понять, если вам приходилось видеть зарисовки церемонии в Кумаси, имевшей место двумя годами ранее. Эти изображения, широко публиковавшиеся в иллюстрированных изданиях, были выражением расистского высокомерия, которое не останавливается даже перед предельным унижением своего противника.

Так, на этот раз британцам не выпало шанса использовать своё оружие. Погрустневшие, они вернулись к морю. «Прогулка вышла премилая, — писал тогда Баден-Пауэлл в письме своей матери, — за исключением того, что не состоялось ни одного сражения, что, как я опасаюсь, воспрепятствует награждению нас орденами или медалями[32]».

52.

Впрочем, иногда провокации всё-таки удавались.[33]

Так, британские консулы в устье реки Бенин в течение многих лет неоднократно предлагали захватить королевство Бенин. Этого требовала коммерция, сама же экспедиция окупилась бы разграблением запасов слоновой кости короля Бенина. Но министерство иностранных дел тем не менее считало это предприятие слишком затратным.

В ноябре 1896 года то же самое предложение было подано тогдашним временным консулом — лейтенантом Филипсом. Для запланированного на февраль-март 1897 года нападения были уже заготовлены провиант и амуниция. 7 января 1897 года прибыл ответ министерства иностранных дел.

Однако, чтобы обеспечить успех своей затеи, уже 2 января лейтенант Филлипс в сопровождении ещё девятерых белых и с двумя сотнями африканских носильщиков отправился с визитом вежливости к королю Бенина.

На исходе первого дня путешествия он встретил посланного из Бенина гонца с просьбой отложить визит на месяц, поскольку в настоящее время король занят подготовительными церемониями перед ежегодным религиозным праздником.

Но Филлипс продолжил свой путь.

На следующий вечер к нему прибыли новые посланники из Бенина и умоляли белых людей повернуть назад. Филлипс передал им для короля свою трость, что означало сознательное оскорбление, и продолжил свой путь.

На следующий день, 4 января, экспедиция попала в засаду, и восемь белых, включая Филипса, а также их носильщики, были убиты. 11 января известия о «бенинской катастрофе» достигают Лондона. Пресса кипит возмущением и требует возмездия. Нападение на Бенин, которое лейтенант Филлипс планировал в ноябре, но отвергнутое в январе, теперь должно было свершиться в виде карательной экспедиции как возмездие за его смерть.

Несмотря на ожесточённое сопротивление, 18 февраля британцы захватили столицу Бенина. Город был разграблен и сожжён дотла.

Сколько жителей Бенина было убито британскими солдатами — никогда не пытались установить. Вместо этого в иллюстрированных изданиях сенсационно раздувалась тема человеческих жертвоприношений, практикуемых королём Бенина. Сияющие белизной, подобно древесным анемонам, черепа на земле служили исчерпывающим доказательством того, что ни один житель Бенина никогда не умирал естественной смертью. Картинка, изображающая человека со вспоротым животом, распятого на кресте, из книги капитана Р. Х. Бэкона «Бенин — город крови» (1897) представала достаточным основанием для цивилизаторского захвата Бенина.

Когда двумя годами позже первые читатели «Сердца Тьмы» Джозефа Конрада читали пор то, что Куртц позволял поклоняться себе как богу и участвовал в «чудовищных ритуалах», то им на ум, вне всякого сомнения, приходили именно эти картинки из Бенина. Им также вспоминались описания зловонных погребальных ям, где вперемешку лежали живые и мёртвые. Вспоминались и идолы, покрытые засохшей кровью.

Сегодня к этим «идолам» относятся как к выдающимся шедеврам мирового искусства. Но газетные описания Бенина как особого ада для чернокожих были столь впечатляющими, что британцы не смогли оценить художественной ценности этих скульптур. В Лондоне скульптуры были проданы в счёт затрат на карательную экспедицию. Немецким музеям они обошлись недорого.

53.

Что чувствовал король Бенина, будучи загнанным, как дикий зверь, в непроходимые леса, в то время как его столица сгорала в огне? Что чувствовал король ашанти, когда он подползал, как дикий зверь к своим британским повелителям, чтобы поцеловать их сапоги?