— А почему скорняк?

— Слишком много слоев. Вручную правильно не пошить, обычная швейная машинка не в состоянии справиться. Его предназначена для работы даже с толстой кожей.

— Где подсмотрел? Я ни о чем подобном не слышала.

— Сам додумался. Пользуйся. Тем более, что с шелком у тебя проблем никаких.

— А если усилить шелк еще и стальными пластинами?

— Пробовали. Нужна слишком большая толщина стали. К тому же, сталь делает жилет жестким, что стесняет движения и вес выходит изрядный. Если же окажешься за бортом, прямая дорога на дно. А в этом вполне возможно и плавать, пусть придется и тяжко. В любом случае, избавиться от него время будет.

Опыт с бронежилетом оказался вполне удачным. Мало того, его даже испытали на одном из добровольцев. Вообще-то Борис как обычно испытал его на одной из бродячих собак, которая ни коим образом не пострадала. Хотя и повизгивала от страха. Но потом один из моряков напялил жилет на себя и предложил выстрелить в него.

Окажись Измайлов рядом и непременно запретил бы. Но он догадался о происшедшем только когда пошел лог на изобретение. Как видно Система наконец посчитала испытания законченными, одарив его десятью тысячами опыта к умению Портной и традиционным очком надбавок. Которое он по традиции вогнал в Интеллект. Нравилось ему все схватывать на лету. Вот и испанский изучает прямо стахановскими темпами. А потому, усиливать эту характеристику нужно и полезно.

— Но для морской пехоты, действующей на берегу, избыточный вес не так страшен.

— Согласен. К тому же, при весе килограмм в двенадцать, такая защита противостоит боевой винтовке на расстоянии в сотню шагов. Очень хороший результат.

— Хм. А что ты скажешь если я сделаю тебе деловое предложение? Или нужно разговаривать с Павлом Александровичем.

— Отчего же. Можно и со мной. Хочешь наладить производство бронежилетов?

— Но только легких образцов.

— Тогда прими совет. Не ломи за них излишне высокую цену. Лучше дешевле, но больше.

— Согласна. А не желаешь продать мне лицензию. Я щедро заплачу.

— Надеюсь у меня есть время обдумать это предложение?

— Если бы ты стал раздумывать, стоит ли тебе разделить со мной ложе, я бы обиделась. Но дела не любят излишней поспешности. Думай конечно. И, с тебя картина, — ткнув в него пальчиком, произнесла она.

— Непременно.

— Кстати, все необходимое в доме имеется. Даже куртка для работы Ты ведь не станешь брезговать тем, чем пользовались именитые мастера.

— Издеваешься?

— Так. Самую малость, — слегка разведя большой и указательный палец, показывая эту самую малость, лукаво произнесла она.

Простившись с Эмилией, Борис поспешил на шхуну. Время неумолимо, а выслушивать нагоняй от профессора категорически не хотелось. К тому же некрасиво как-то. Человек который годится тебе в деды, причем в обоих ипостасях, будет ждать опоздавшего мальчишку.

Вообще-то, когда понял, что баронесса о нем знает, поначалу подался привычной своей паранойе. Но быстро успокоился. Если бы что удумала, то уже осуществила бы. Вариантов была масса. Во вторых, все те доводы, на которые он опирался до этого, работали и сейчас. Так что, по большому счету ему опасаться нечего.

Ну захватили его. И что с того? Если он дал вассальную клятву, то отказ от нее чреват серьезными последствиями. Он гений. Глядишь, в его случае штрафные санкции будут и посерьезней. Так что, заставить его трудиться на кого-то другого весьма проблематично. Система неумолима и таких шуток не понимает.

Вот если станет известно, что он сам по себе, тогда да, проблемы очень даже возможны. И даже скорее всего, вероятны. Кстати, обезопаситься проще простого. Достаточно дать вассальную клятву Проскурину. Профессору он доверяет. Но тут такое дело. В этом мире работает одно интересное правило. Вассал моего вассала, мой вассал.

То есть, присягнув Павлу Александровичу, он автоматически присягнет боярину Голубицкому, со всеми вытекающими. Так что, Борис решил пока погодить. Врем есть. Если же возникнет острая нужда, то дурное дело не хитрое.

Завтрак забросил в себя практически не чувствуя вкуса. Только чтобы на уроках живот не урчал. После чего рванул в кабинет Проскурина. Успел минута в минуту. Тот глянул на часы. Хмыкнул покачав головой. Но говорить ничего не стал. А что такого, дело-то молодое. Да и вдову прекрасно понимал. Сам-то, что говорится, седина в бороду, бес в ребро.

Через два часа, переместились в лабораторию, для проведения лабораторного занятия. К слову, она редко когда пустовала. Оба бывших ученика профессора, а ныне кандидаты Голубицкого университета, не прекращали работу над своей подготовкой к магистерскому экзамену. Помимо жалования, одним из условий было как раз то, что Проскурин выступит их куратором. Так что, лабораторию пришлось оборудовать по последнему слову.

Непонятно? Ну так, и Измайлову поначалу было непонятно. А между тем, все просто. Выпускники высших учебных заведений получали не привычный ему красный диплом, а звание кандидата такого-то университета. Что давало им право на должность двенадцатого ранга.

Если они желали продолжить научную работу, им предстояло подготовиться к магистерскому экзамену. Обычно на это отводилось четыре года. Получив магистра, можно было подступаться к докторской диссертации.

Современная физико-химическая лаборатория без электричества, это нонсенс. И на «Газели» оно так же имелось. Иное дело, что освещение все же предпочитали в виде ацетиленовых фонарей с зеркалами. Во-первых, лампочки светили более тускло. А во-вторых, перегорали слишком быстро. Так что, электричество сугубо для опытов ученых и привода станков артефактора. Токарный и фрезерный станок в корабельной мастерской приводились в действие с помощью вала отбора мощности непосредственно от машины.

К чему это. Когда он спустился в мастерскую, то обнаружил, что оба преподавателя колдуют над электрической лампой. Странная какая-то форма. Ну о-очень мало общего с обычной лампой накаливания. Да похоже, вообще ничего. Светит необычно зеленоватым светом. А еще, они водят над ней магнитом и со светом происходят какие-то метаморфозы. Он смещается.

— Что это? — не удержался он от вопроса.

— Катодная трубка.

При этих словах, Борис задумался. Что-то знакомое. Причем настолько, что даже при его достаточно посредственных познаниях в физике, ему это должно о чем-то говорить. А что если…

Не обращая внимания на удивление профессора он вышел из лаборатории направился в соседнее помещение. Здесь была их фотолаборатория. Был у них один старичок, который увлекался этим делом. Вот и притащил на борт аппарат. Эдакая коробка, весьма похожая на те, что пользовали в детстве Бориса. Только там использовали целлулоидные фотопластинки, а здесь стеклянные.

Вообще удобная штука. Это в его время не ценят фотографии. Они стали не просто доступными, а превратились в обыденность. Еще в его молодость, было совсем по другому. Фотографией конечно увлекались многие, но даже в этом случае он мог похвастать максимум полусотней фотокарточек в своем архиве. Н-да. Где они теперь.