с облегчением, ибо, если бы здесь уже были испанцы, в нём горели бы огни. Да что уж там, скорее всего, полыхал бы и сам дом!

Блад постучал в дверь несколько раз, прежде чем ему робко ответили из верхнего окна:

– Кто там? Мы ничего не покупаем и со Свидетелями Иеговы не разговариваем!

Дрожащий голосок, несомненно, принадлежал Арабелле Бишоп.

– Это я, Питер Блад, – вежливо представился он, переводя дыхание.

– Э-э, а что вам тут нужно? Дяди нет дома!

Питер Блад понимал и в чём-то разделял её страхи: в такой день следовало опасаться не только буйных грабителей, но и собственных рабов с плантации. Взбунтовавшись, они могли стать куда более опасными, нежели испанцы. А уж причин у них было значительно больше…

Но тут девушка, спасённая бесстрашным доктором, узнав знакомый голос, радостно вскрикнула:

– Арабелла?! Отпирай, это я, Мэри Трэйл!

– О, Мэри! А ты-то здесь что делаешь? Твоя мама в курсе, где тебя носит?!

После этих взаимных удивлённых восклицаний беседа приняла более доверительный характер, и несколько секунд спустя дверь распахнулась. В просторном вестибюле стояла красавица Арабелла, и мерцание свечи, которую она держала в руке, таинственно освещало её греческую фигуру в облегающей полупрозрачной белой одежде. Поверьте, женщины умеют эффектно подать себя в любой ситуации. Пока дамы обливали друг дружку слезами, Питер был вынужден вновь взяться за дела.

– Есть в доме кто-нибудь из слуг?

Тут же выяснилось, что женщины сбежали все, мужчины, в принципе, тоже. Но в доме случайно оказался старый негр, немощный Джеймс, у него были больные ноги, и он просто не успел далеко уйти…

– Ладно, выбора нет, так что и этот подойдёт, – с сожалением протянул Блад. – Прикажите ему подать лошадей и сейчас же отправляйтесь в Спейгстаун. Там вы будете в полной безопасности. Здесь оставаться нельзя. Торопитесь!

– Но ведь сражение давно закончилось, испанцы, наверное, уже отправились по домам и… – нерешительно начала Арабелла и покраснела, поняв, что несёт чушь.

– Верно, отправились, но не по своим. Они сейчас грабят чужие дома. Самое страшное ещё впереди, мисс Трэйл вам всё расскажет по дороге, в красках и детальках. Ради бога, поверьте мне и сделайте так, как вам говорят!

– Он… он спас меня, – со слезами прошептала мисс Трэйл.

– Спас тебя? – Арабелла была ошеломлена, явно отказываясь верить своим ушам. – От чего спас, Мэри? От скуки или молочницы?!

– Разберётесь после! – почти сердито прервал их Блад. – Вы сможете проболтать хоть целую неделю, когда выберетесь отсюда в безопасное место. Пожалуйста, идите за Джеймсом и сваливайте отсюда немедленно!

– Вы не говорите, а приказываете, – капризно на-дулась племянница плантатора.

– Кто? Я? Я приказываю?! Мисс Трэйл, ну скажите же ей, есть ли у меня основания…

– Да, да, – тут же откликнулась девушка, с благоговением глядя на доктора, – Арабелла, умоляю, послушайся его! Он человека убил! Ткнул длинной железкой в горло, и всё…

Арабелла Бишоп вышла переодеться в более подходящий костюм и захватить кое-какие личные вещи, оставив подругу вдвоём с Бладом.

– Я… я никогда не забуду, что вы сделали для меня, сэр! – с глазами, полными слёз, проговорила Мэри.

Только сейчас Питер как следует рассмотрел тоненькую хрупкую девушку, похожую скорее на испуганного ребёнка.

– В своей жизни я делал кое-что посерьёзней, – ласково сказал он, вспомнив, как приложил в пах капитана Кирка, и, подумав, добавил с горечью: – Поэтому-то я здесь и очутился. «Невиновных у нас не сажают». Ха-ха…

Мэри, конечно, не поняла его слов и даже не особенно пыталась сделать вид, будто они ей понятны.

– Вы… вы убили кого-то ещё? – со страхом спросила она.

– Нет, но надеюсь, что на женщин он теперь даже и не смотрит, боится, – скромно ответил Блад. – Впрочем, это совсем неважно. Важно лишь, чтобы этот ваш Джеймс поскорее привёл лошадей.

Наконец старый негр подал осёдланный четвероногий транспорт в количестве трёх скакунов и одного осла, так как помимо Джеймса мисс Арабелла милостиво предложила поехать и доктору, на что тот почему-то ответил категорическим отказом. На самом деле он бы, конечно, ничего не имел против верховой прогулки в хорошей компании по ночному Барбадосу, но сейчас у него были иные планы.

Посадив на лошадь лёгкую как пёрышко Мэри Трэйл, Питер повернулся, чтобы попрощаться с Арабеллой, уже сидевшей в седле. Он с поклоном пожелал ей счастливого пути, хотел добавить ещё что-то, но передумал.

Лошади тронулись и вскоре исчезли в лиловом полумраке звёздной тропической ночи, а Блад всё ещё продолжал стоять около пустого дома полковника Бишопа.

Из далёкой темноты до него донёсся дрожащий девичий голос:

– Я никогда, никогда не забуду, что вы убили его ради меня, мистер Блад! Вы ведь тоже меня не забудете, да? Питер, я ваша навеки-и!

Он не ответил. Эти нежные слова не доставили доктору Бладу особой радости, так как ему хотелось, чтобы нечто похожее было сказано другим голосом. Он постоял в темноте ещё несколько минут, наблюдая за светлячками, роившимися над рододендронами, пока не стихло цоканье копыт, а затем, вздохнув, вернулся к суровой действительности. В ту ночь ему предстояло сделать ещё очень многое.

Он вновь спустился в город, и вовсе не для того, чтобы лишний раз удостовериться, как нехорошо ведут себя победители или сколько среди них вампиров. Ему было важно нечто совсем другое. Выяснив всё что хотел, он быстрым шагом вернулся обратно к палисаду, где за белым домом надсмотрщика тревожно спали его друзья – рабы полковника Бишопа.

Пришлось всех будить:

– Парни, у нас есть одно дело…

Глава 9

Повстанчество как оно есть…

После полуночи, когда густой фиолетовый сумрак ночи опустился над Карибским морем, на борту испанского галеона «Синко Льягас» оставалось не больше десяти членов команды, и то не людей для охраны судна – испанцы и так были справедливо уверены в полном разгроме гарнизона острова.

Как вы уже догадались, это были канониры. В те времена любой флотоводец понимал, как неразумно рисковать хорошими специалистами пушечной стрельбы. Их не ставили в десант, не допускали к абордажу, не позволяли сойти на берег ради грабежей и буйных фантазий. Пушкари были отдельной кастой со своими правами и обязанностями.

В то время как практически вся команда корабля пьянствовала и бесчинствовала в захваченном городе, остававшийся на борту главный канонир и его зубастые помощники, уже никого не стесняясь, пировали на пушечной палубе. Испанцы, первыми схлестнувшиеся с вампирами, первыми же и стали привлекать их к себе на службу, и те охотно делали вид, что готовы служить. Пока, конечно, не начинались перебои с кровью.

Двое крайне нетрезвых часовых – один на носу и другой на корме – делали вид, что несут вахту. Но, как понимаете, синька – яд, иначе они давно бы уже заметили две большие лодки, которые отошли от пристани и бесшумно пришвартовались у испанского корабля.

С кормовой галереи всё ещё свисала