И в последний раз взглянув на неё, он ушёл.

6

Терез вышла на улицу и поискала глазами, но улицы были пусты пустотой воскресного утра. Ветер кидался на высокий цементный угол «Франкенберга», словно в ярости оттого, что не находит человеческой фигуры, с которой можно было бы схватиться в противостоянии. Ни одной, кроме неё, подумала Терез и вдруг ухмыльнулась сама себе. Могла бы придумать место для встречи и поприятнее. Ветер на зубах был как лёд. Кэрол опаздывала на четверть часа. Если Кэрол не придёт, подумала Терез, она, вероятно, так и останется ждать, весь день и до глубокой ночи. Одна фигура возникла из подземки – худая, как щепка, торопливая женская фигура в длинном чёрном пальто, из-под которого выглядывали ступни, двигавшиеся так быстро, будто их было четыре и они вращали колесо.

Потом Терез обернулась и увидела Кэрол – в машине, подогнанной к бордюру на противоположной стороне улицы. Терез пошла к ней.

– Добрый день! – воскликнула Кэрол и потянулась через сиденье, чтобы открыть ей дверь.

– Здравствуйте! Я думала, вы не приедете.

– Простите, ради бога, за опоздание. Ужасно замёрзли?

– Нет. – Терез села в машину и захлопнула дверцу. В машине – длинном тёмно-зелёном автомобиле с кожаными, в тон, сиденьями – было тепло. Кэрол медленно повела машину на запад.

– Поедем ко мне? Куда бы вам хотелось поехать?

– Всё равно, – сказала Терез. Ей были видны веснушки на переносице Кэрол. Короткие светлые волосы, вызывавшие мысль о поднесённых к свету духах, были перехвачены зелёно-золотистым платком, повязанным вокруг головы, как головная повязка.

– Поехали ко мне. Там красиво.

Они направились в верхнюю часть города. Это было как если бы они ехали внутри пологой горы, которая могла смести что угодно на своём пути, но при этом беспрекословно повиновалась Кэрол.

– Вам нравится ездить на машине? – спросила она, не глядя на Терез. Во рту у неё была сигарета. Она вела, легко положив руки на руль, как будто для неё это был сущий пустяк, словно она сидела себе где-нибудь расслабленно в кресле и курила.

– Почему вы так молчаливы?

Они с рёвом въехали в тоннель Линкольна. Терез во все глаза смотрела сквозь лобовое стекло, и в ней поднималось дикое, необъяснимое возбуждение. Ей захотелось, чтобы тоннель обрушился и убил их обеих, чтобы их тела вместе выволокли наружу. Она чувствовала, как Кэрол время от времени на неё поглядывает.

– Вы завтракали?

– Нет, – ответила Терез. Наверное, она была бледна. Она собиралась было позавтракать, но уронила бутылку с молоком в раковину и после этого махнула на всё рукой.

– Вам бы выпить кофе. Он там, в термосе.

Они выехали из тоннеля. Кэрол остановила машину у обочины.

– Вот. – Кэрол кивнула на термос, примостившийся между ними на сиденье. Затем сама взяла его в руки и налила в стаканчик кофе – дымящийся, светло-коричневый.

Терез посмотрела на кофе с благодарностью.

– Откуда он?

Кэрол улыбнулась.

– Вам всегда хочется знать, откуда что берётся?

Кофе был очень крепкий и чуть сладковатый. Он придал ей сил. Когда половина стакана была выпита, Кэрол завела двигатель. Терез молчала. О чём было говорить? О свисающем со связки ключей на приборной панели золотом клевере-четырёхлистнике с именем и адресом Кэрол? О придорожном ёлочном базаре, который они проехали? О птице, одиноко пролетающей над затопленной болотистой равниной? Нет. Говорить следовало лишь о том, что она написала Кэрол в неотправленном письме, но это было невозможно.

– Вы любите бывать за городом? – спросила Кэрол, когда они свернули на дорогу поуже.

Только что они въехали в маленький городок и тут же из него выехали. Теперь по изогнутой большущим полукругом подъездной аллее они приблизились к белому двухэтажному дому с выступающими боковыми крыльями, похожими на лапы отдыхающего льва.

Там был металлический половик, большой сияющий латунью почтовый ящик, собака, глухо лающая с той стороны дома, где за деревьями виднелся белый гараж. Терез показалось, что в доме пахнет какой-то пряностью, и этот аромат смешивался с отдельным сладковатым запахом, и ни то, ни другое не было духами Кэрол. За ней с лёгким, уверенным двойным щелчком закрылась дверь. Терез обернулась и увидела Кэрол – та смотрела на неё озадаченно, рот слегка приоткрыт, как будто в удивлении; Терез чувствовала, что ещё мгновение, и Кэрол спросит: «А вы что здесь делаете?», словно она забыла или вовсе не собиралась её сюда привозить.

– Здесь никого нет, кроме домработницы. И она далеко, – сказала Кэрол, будто в ответ на какой-то её вопрос.

– Прелестный дом, – сказала Терез и увидела лёгкую, с тенью нетерпения улыбку Кэрол.

– Снимайте пальто. – Кэрол стянула с головы платок и пробежала пальцами по волосам. – Не хотите слегка позавтракать? Уже почти полдень.

– Нет, спасибо.

Кэрол обвела глазами гостиную, и на её лице снова появилось то выражение озадаченной неудовлетворённости.

– Пойдёмте наверх. Там удобнее.

Терез стала подниматься за Кэрол по широкой деревянной лестнице, мимо выполненного в масле портрета маленькой девочки с жёлтыми волосами и квадратным, как у Кэрол, подбородком, мимо окна, в котором возникли на миг и пропали сад с извилистой дорожкой и фонтан со статуей цвета морской волны. Наверху был короткий холл с четырьмя или пятью комнатами по сторонам. Кэрол вошла в комнату с зелёным ковром и такими же зелёными стенами и взяла сигарету из сигаретницы на столе. Прикуривая, она взглянула на Терез. Терез не знала, что делать или говорить, но чувствовала – Кэрол ждёт, чтобы она сделала или сказала хоть что-нибудь, что угодно. Терез изучала простого вида комнату с тёмно-зелёным ковром и длинной, в зелёных подушках, скамьёй вдоль одной из стен. В центре стоял гладкий стол светлого дерева. Игровая, подумала Терез, хотя комната больше походила на кабинет – со всеми её книгами, музыкальными альбомами и при отсутствии фотографий.

– Моя любимая комната, – сказала Кэрол, выходя из неё. – Но собственно моя – вон та.

Терез заглянула в комнату напротив. Там была мебель, обитая хлопком с цветочным узором, гладкого светлого дерева, как стол в той, другой комнате. Над туалетным столиком висело длинное простое зеркало, и вся комната была как будто залита солнечным светом, при том, что солнечного света там не было. Кровать была двуспальная. А на тёмном бюро в противоположном конце комнаты лежали овальные мужские щётки для волос. Терез тщетно пыталась высмотреть его фото. На туалетном столике стояла фотография Кэрол с маленькой белокурой девочкой на руках. И фотография женщины с тёмными кудрявыми волосами и широкой улыбкой, в серебряной рамке.

– У вас девочка, да? – спросила Терез.

Кэрол открыла стенную панель в холле.