— Я их сам вывел. Отбирал только самых лучших. Гончие весны по пятам преследуют зиму, как говорил великий Свайнберн. Уверяю вас, он не нашел бы ни одной гончей, способной идти по следу так, как идут эти. На две трети они — от горной пиренейской собаки, от нее они унаследовали размеры и свирепость. На одну треть в них кровь Лабрадора, от которого они взяли чутье, умение плавать и приносить подбитую дичь. И наконец, на треть они — борзые, от которых взяли скорость. Как вам это нравится, мадам?

— Четыре трети, полная чепуха, — ответила миссис Флоуз. — Нельзя взять четыре трети от чего угодно.

— Нельзя? — сказал Флоуз, и блеск в его глазах сменился раздражением оттого, что его труды оценены столь низко. — Тогда посмотрите на них поближе.

Он открыл дверцу, и одно из чудес селекции вспрыгнуло в экипаж и обслюнявило ему все лицо, а потом перенесло свое внимание на новую хозяйку.

— Уберите эту гадость! Пошла прочь, дрянь! — закричала миссис Флоуз. — Прекрати немедленно! О Господи…

Флоуз, довольный тем, что ему удалось доказать желаемое, выгнал собаку, захлопнул дверцу и повернулся к жене.

— Полагаю, дорогая, теперь вы согласитесь, что в нем больше трех третей самой свирепой гончей, — сказал он сурово. — Или хотите посмотреть еще одну?

Миссис Флоуз очень выразительно поглядела на него самого и отказалась от дальнейшего осмотра.

— Так что не спорьте со мной по вопросам евгеники, мадам, — заявил Флоуз и приказал Додду ехать дальше. — Я изучал этот предмет, и нечего мне говорить, будто я неправ.

Миссис Флоуз оставила свои мысли при себе. Эти мысли были не самыми приятными для старика, но они обязательно должны были сбыться. Экипаж подъехал к заднему входу в дом и остановился. Додд слез и обошел его, двигаясь в сплошном море псов.

— Отгони их с дороги, — приказал ему Флоуз, стараясь перекричать лай. — Жена их боится.

Размахивая вокруг себя кнутом, которым он погонял лошадей, Додд мгновенно отогнал собак в противоположную часть двора. Старый Флоуз вылез из экипажа и протянул руку миссис Флоуз.

— Человек моего возраста не может внести вас в дом на руках, — галантно сказал он, — но за меня это сделает Додд. Додд, внеси хозяйку!

— Совершенно не к чему… — начала было возражать миссис Флоуз, но Додд четко повиновался приказам, и она мгновенно оказалась в его железных тисках. Близость его зловещего лица снова вызвала у нее уже знакомое ощущение смутного, но острого беспокойства. Так ее и внесли в дом.

— Благодарю, Додд, — сказал вошедший вслед за ними старый Флоуз. — Церемония соблюдена. Поставь хозяйку!

На какое-то мгновение Додд сжал миссис Флоуз еще сильнее, а его лицо оказалось еще ближе, но он тут же поставил ее на ноги и отпустил. Они были на кухне. Миссис Флоуз оправила платье и огляделась вокруг.

— Надеюсь, дорогая, вам понравится то, что вы увидите. Ей не понравилось, но она смолчала. Если даже снаружи Флоуз-Холл казался серым, голым и каким-то отталкивающим, то кухня, выложенная из огромных камней, оставляла впечатление чего-то просто средневекового. Правда, в ней стояла каменная мойка, над которой был виден кран, что указывало на наличие если не горячей воды, то хотя бы водопровода. Чугунная плита была, по-видимому, выпущена в последние годы промышленной революции. Но все остальное даже отдаленно нельзя было назвать современным. Посередине кухни стоял простой, ничем не покрытый стол, по обе стороны от него — скамейки, а рядом с плитой стояли прямые деревянные стулья с высокими спинками.

— Это лари, — пояснил старый Флоуз, перехватив вопросительный взгляд миссис Флоуз в ту сторону. — Тут по вечерам сидят Додд и ублюдок.

— Ублюдок? — переспросила миссис Флоуз. — Какой ублюдок?

Но на этот раз промолчал старый Флоуз.

— Покажу вам дом, — сказал он и направился к выходу.

— Ну если он такой же, как кухня… — начала миссис Флоуз. Но дом не был таким же, как кухня. Если кухня была пустой и унылой, то остальная часть дома вполне соответствовала ее ожиданиям и была до отказа набита хорошей мебелью, гобеленами, большими портретами и многим другим, что накопилось от многочисленных браков и многих поколений. Оказавшись у первых ступенек изгибающейся лестницы и оглядевшись, миссис Флоуз вздохнула с облегчением. Вступив в брак со старым Флоузом, она не просто вышла замуж за человека, впавшего в детство. Она добилась гораздо большего: обручилась с огромным богатством, состоящим из антикварной мебели и тонкого серебра. С каждой стены на нее глядели старинные портреты, на которых были изображены Флоузы в париках, Флоузы в форме, Флоузы в причудливых камзолах, — но лица у всех Флоузов были совершенно одинаковы. Только в одном из углов она разглядела небольшой темный портрет, изображенный на котором человек вроде бы не вписывался в галерею Флоузов.

— Это Мэркетт Флоуз. Портрет, насколько я знаю, писался уже посмертно, — сказал старик. Миссис Флоуз присмотрелась к портрету внимательнее.

— Судя по тому, как он выглядит, он, видимо, умер какой-то необычной смертью? — спросила она. Старый Флоуз утвердительно кивнул.

— Ему отрубили голову, мадам, и мне кажется, что у палача в то утро здорово болела голова после перепоя: он явно нанес больше ударов, чем требовалось.

Миссис Флоуз оторвалась от жуткого изображения головы Мэркетта Флоуза, и они продолжили осмотр дома. Переходя из комнаты в комнату, миссис Флоуз в каждой из них находила что-то достойное восхищения и, с ее точки зрения, высокой оценки. К тому моменту, когда они вновь оказались в вестибюле около парадного входа, миссис Флоуз испытывала удовлетворение от сознания, что она все-таки не ошиблась, выйдя замуж за этого старого дурня.

— А это мое домашнее убежище, — сказал Флоуз, открывая дверь слева от входа. Миссис Флоуз вошла. По контрасту с остальной частью дома, которая казалась очень сырой и затхлой, в кабинете было тепло, пахло кожаными переплетами книг и табаком, а в камине огромным и жарким пламенем полыхал уголь. На ковре перед огнем нежился старый кот, а вокруг комнаты по стенам сплошь стояли книги, на корешках которых мерцали отсветы пламени. В центре комнаты был двухтумбовый письменный стол с лампой под зеленым абажуром и серебряным чернильным прибором. Миссис Флоуз подошла, чтобы включить лампу, и увидела какую-то странную ручку на ней.

— Возьмите спички, — сказал Флоуз, — у нас тут нет электричества.

— У вас нет… — повторила было миссис Флоуз и остановилась, внезапно осознав весь смысл только что услышанного. Какие бы сокровища, будь то старинное серебро или антикварная мебель, ни были собраны во Флоуз-Холле, без электричества они не обладали для миссис Флоуз особой притягательной силой. Раз в доме не было электричества, значит, скорее всего, не было и центрального отопления, а единственный кран над мойкой в кухне указывал на то, что вода в нем — только холодная. Находясь в доме, во внутреннем убежище мужа и в безопасности от собак, миссис Флоуз решила, что пора уже и ей нанести свой удар и сделать это прямо здесь, в кабинете. Она тяжело опустилась в стоявшее у камина большое, с высокой спинкой, кожаное кресло и уставилась на старого Флоуза.