со Стажёром я, учитывая его повышенную эмоциональность и избыточную склонность к самокритике, старался не давить слишком сильно, позволяя максимум свободы в принятии решений, даже если они мне не казались оптимальными. Мягко, без нажима, шлифовал его пробелы в теории, каких к моей радости оказалось меньше, чем я ожидал.

Что касается лётной практики, то мы договорились, что включать и отключать автопилот он будет по моей команде. Я оценивал уровень нагрузки, принимая во внимание не только текущие условия, но и, к примеру, предыдущий полёт, и в зависимости от этого подавал команду. Чаще всего это было достаточно далеко от земли, то есть на тех этапах, где рамки ещё широкие и можно без паники шлифовать нужные навыки управления самолётом из нового для него левого кресла.

К концу наших совместных полётов это дало неплохой результат. Рука моего Стажёра стала однозначно более твёрдой и уверенной, но всё же, если заход выполнялся в сложной ветровой обстановке, он излишне напрягался, из-за чего зажимался и в итоге переживал из-за смазанного приземления, в котором мне приходилось корректировать его действия. Так что даже при наличии очевидных успехов у «алмаза» оставались ещё грани, шлифовку которых следовало бы продолжить.

Но уже не мне.

Для этого и летают стажёры с инструкторами. Если бы всё у всех шло гладко – зачем тогда мы нужны?

Знаете, мне кажется, что всё, что я написал, должно быть очевидно для любого человека, если у него есть хоть немного серого вещества в голове. Причина, по которой я пишу столь нудное длинное вступление к этому рассказу заключается в том, что после публикации первых рассказов о полётах со Стажёром в своём блоге я получил много-много комментариев с вопросами, мол, что это за командир будущий, у которого инструктор управление на посадке забирает? До получения таких вот писем мне казалось очевидным, что учёба для того и нужна, чтобы научить.

Оказывается, не для всех это очевидно. Для меня это стало удивительным открытием.

Прошу извинить меня за многословность в этом рассказе!

Подъезжаем на «Транзите» к стоянке, на которой нас ждёт зелёный лайнер, ещё не успевший остыть после предыдущего рейса.

На трапе вышла заминка – предыдущая бригада бортпроводников ещё не закончила свою работу и толкалась в тесном проходе со снующими туда-сюда наземниками. В эти минуты нет-нет да начнешь мечтать о полётах на широкофюзеляжных лайнерах – там простора больше.

Пришлось нам постоять перед дверью. Я оглянулся на свой экипаж, наконец-то разглядев их хорошенько.

– Ба! Да у нас сегодня одни красавицы в экипаже! И брюнетки, и блондинки!..

Заулыбались, расцвели!

– …ведь не может быть, чтобы вчера никто не грешил?

Наши девушки не первый день летают, поэтому шутку приняли правильно. Смеются:

– Нет-нет, что вы! Никто! Мы домой побыстрее хотим!

– А я-то как хочу! Мне задерживаться нельзя, мне завтра в отпуск!

Тут нам наконец дозволяют зайти в самолёт, а я, вспоминая свой богатый на приключения декабрь, бурчу под нос:

– Судя по всему, грешил как раз-таки я…

Конечно же, у нас задержка. Сначала наземники что-то где-то напутали с багажом, что-то сначала потеряли, потом довезли, а затем началось то, к чему мы уже стали привыкать – кабинный багаж пассажиров, ручная кладь не вмещается на багажные полки!

Не так давно авиакомпания, реагируя на просаживающийся рынок авиаперевозок и увеличивая конкурентоспособность, ввела гибкую систему тарифов. Самый дешевый билет можно купить по совсем смешным (на фоне прочих) ценам, но с ограничениями – например, нельзя поменять дату полёта. Но не это главное – важно то, что данный тариф не включает в себя стоимость провоза багажа! То есть тариф позволяет провезти с собой только ручную кладь или ручной багаж37, который определён как сумка, чемодан или что-то подобное, главное, что габариты не должны превышать 55х40х20 см. На всех остальных тарифах это правило ручной клади тоже действует, кроме того, можно бесплатно провезти с собой одно место багажа, весом не более двадцати трёх килограммов, а по самому «крутому» тарифу – не более двух мест массой по тридцать два килограмма с суммой трёх измерений не более 203 сантиметров.

С точки зрения ведения бизнеса это был очень и очень хороший ход, загрузка самолётов после введения гибких тарифов стала дикой…

Но!

Если мой дорогой читатель считает, что наши дорогие пассажиры на радостях от покупки подешевевших билетов прямо-таки кинулись сдавать в багаж ручную кладь, размер которой не совпадает с положенным, то сильно ошибается! Да, конечно же, в аэропортах должен быть налажен контроль… но он каким-то образом не всегда работает. Да чего уж там – работает он отвратительно! Работникам регистрации лень воевать с пассажирами, им куда проще спихнуть проблемы на экипаж. И получается, что при полной загрузке мы регулярно сталкиваемся с тем, что вся так называемая «ручная кладь» попросту не умещается в отведённых для неё отсеках салона. Какие только баулы не пытаются пронести внутрь самолёта!

В итоге часть такого багажа приходится перекладывать в багажные отсеки, и тут оказывается, что на сумки надо наклеить какие-то бирки, которых, конечно, у наземников именно сегодня нет и надо ждать, пока их привезут.

Как результат, тянется задержка с вылетом, чему пассажиры, понятное дело, не рады. Они начинают во всем винить авиакомпанию (ну не себя же?) в лице бортпроводников, и последним требуется дюжая выучка, чтобы продолжать оставаться милыми, но требовательными.

Мой Стажёр сидит, как на иголках. Порывается в очередной раз сообщить в ЦУП, что «у нас всё готово, а мы не летим, пошевелитесь там уже!»

Я же смотрю на ситуацию с олимпийским спокойствием. Когда-то давно, в прошлой жизни я тоже был суетливым, жаждал действий и возможности поделиться накипевшим с теми, от которых ничего не зависит. Затем с опытом пришло понимание.

Говорю Стажёру, что ему следует расслабиться.

– Ну и что ты им скажешь? Там и так в курсе, что у нас багаж. Что у нас бирки. Мы им это уже сообщили. От того, что ты ещё раз им это скажешь, быстрее к нам бирки не попадут. Лучше ещё раз расскажи пассажирам о причине задержки и извинись за неё.

Стажёр мучительно размышляет. Я, намеренно неторопливо попивая чаек, продолжаю делиться «пониманием»:

– Вот тебе сейчас лететь. Взлетать. А тут сдвиг ветра передают. Самолёт у нас тяжелый. Взлёт может быть непростым, а ты себя уже распалил из-за каких-то там бирок! Зачем тебе этот лишний стресс? Относись к ситуации спокойно – от нас ничего не зависит. Всё, что мы можем делать – ждать и информировать пассажиров. Готовься ко взлёту, создавай рабочую атмосферу!

Стажёр согласен, но я вижу, как ему сложно совладать с бурей эмоций, с негодованием по поводу работы наземников, которая в итоге приводит к усложнению нашей работы, конфликтам с пассажирами.

Пф-ф! Время – песок. Все эти эмоции сейчас лишние. Ни к чему! Нам скоро взлетать, и мало ли что может произойти на этом ответственном этапе, а если взвинтить себя такой ерундой, как бирки, то и думать мы будем о бирках, о лентяях вокруг, о несправедливости, неуважении и так далее. И к неожиданным проблемам будем готовы неоптимально.

В подобных ситуациях от экипажа действительно мало что зависит. Но если мы будем сидеть и молчать, то в салоне очень быстро накалится атмосфера, обязательно заведётся пара-тройка особенно встревоженных пассажиров, начнутся голословные обвинения в адрес бортпроводников – а они ведь тоже люди, тоже подвержены эмоциям. В итоге все растреплют друг другу нервы, а впереди долгий полёт, да и мало ли что может случиться на земле или на взлёте? Девчонки-стюардессы ведь не для красоты в самолёт посажены и не для «чай-кофе-сок?». В их обязанности входит ещё и организация аварийной эвакуации.

Я всегда информирую салон о том, что происходит и что делается для того, чтобы исправить сложившуюся ситуацию. Это помогает снизить градус напряжения если не у всех, то у большей части публики. Очень важно, чтобы именно командир давал