— Ты совсем охренел! Быстро тащись к машине, мы едем домой! — рявкнула я.

Клаус пискнул от боли, пытаясь высвободить свое ухо, и жалобно забормотал в ответ:

— Женя, прости, пожалуйста… — Он даже наконец-то вспомнил, как меня зовут, от переполнявших его чувств, конечно, — я плохо с тобой поступил… но я устал сидеть дома, хотел поразвлечься… и… все пошло не так… я очнулся тут, ничего не помню и… посмотри, — он демонстративно поднял вверх руки, покрытые бордовыми пятнами, — там… парень… он не дышит, я, кажется, его убил…

— Что за чертовщину ты несешь?! — продолжала свое нападение я, мало вдохновившись его руками после выходки с кленовым сиропом, — живо…

Клаус вцепился в мое предплечье и потащил меня в комнату, в которой царил жуткий бардак, явно не уступавший тому, что он устроил в своей спальне. Только к яркому многообразию грязной одежды и непонятных предметов здесь добавились еще пустые пивные бутылки, поломанная мебель и битая посуда.

В самом дальнем углу, в тусклом дневном свете, проникавшем через окно, у батареи валялся еще один парень, немногим старше Клауса. Вся его белая футболка была покрыта такой же бурой субстанцией, как и руки моего подопечного.

Издалека сложно было определить, дышит он или нет, но выглядел он явно не самым здоровым человеком на планете. У прыщавой физиономии был неприятный асбестовый оттенок, рот перекошен, словно у незнакомца недавно случился приступ эпилепсии.

Я неуверенно двинулась вперед, перешагивая через горы мусора, намереваясь померить у парнишки пульс и заодно проверить остальные его показатели. Но мне было не суждено выполнить задуманное — в дверь квартиры требовательно постучали.

Я обернулась к Клаусу, который тут же стал даже бледнее предполагаемого мертвеца.

Он медленно покачал головой.

Я отодвинула его в сторону, вышла в прихожую и выглянула в глазок.

На лестничной клетке топтались два внушительных амбала. Лиц было толком не разглядеть за черными медицинскими масками и низко опущенными капюшонами.

— Эй! — гаркнул один из них, — открывай, уродец! Мы знаем, что ты там.

— Я смотрю, ты за ночь обзавелся целой кучей друзей, — мрачно усмехнулась я, обращаясь к Клаусу.

Подросток задрожал, как загнанная зверушка, и жестом приказал мне молчать.

— Может, они сами уйдут? — тихо отозвался он.

— Что-то мне подсказывает, что это терпеливые ребята, — поделилась я, и, словно подтверждая мои слова, один из амбалов наклонился к двери и громко сказал:

— Мы подождем. Ты же не будешь там вечно сидеть, паскуда. Тачка твоя тут. Выходи, или мы ее расквасим.

Клаус посмотрел на меня с трепетом и мольбой. Вероятно, ему совсем не хотелось потом отчитываться перед отцом за испорченный транспорт. Однако выходить он тоже не планировал. Сложная выходит ситуация. И я бы посмеялась, наблюдая, как этот самодовольный идиот собирается из нее выпутываться, если бы не отвечала за него головой. Поэтому принятие важных решений легло на мои плечи.

— Пусть развлекаются, — невозмутимо разрешила я, усмехнувшись про себя, что защита мажорского «Лексуса» в мой контракт совсем не входила, — а мы пока сбежим.

— Что?! — возмущенно пробормотал Клаус. — Ты позволишь им просто взять и разгромить папину машину?! Ты хоть знаешь, сколько она стоит?!

— Нужно было думать раньше, — пожала плечами я и привалилась к стене, всем своим видом демонстрируя, что не сдвинусь с места и ничего предпринимать не планирую.

Вот тут Клаус снова показал свой омерзительный характер и настоящую сущность противного, избалованного ребенка, не привыкшего, чтобы что-то происходило не так, как он того желает.

В данный момент он хотел и сам уцелеть, но и сберечь тачку, чтобы избежать папочкиного нагоняя. И для достижения желаемого он, конечно же, снова прибегнул к самому гадкому запрещенному приему. Шантажу.

— Мне-то ничего не будет, — выразительно начал он, — но тебя отец вряд ли похвалит, если узнает, при каких обстоятельствах это случилось.

— А, понятно, — хмыкнула я и сделала то, чего он меньше всего ожидал — отперла входную дверь со словами: — Тогда разберись со своими приятелями.

Амбалы за дверью даже сами слегка ошалели от такого поворота событий и застыли как вкопанные, недоуменно уставившись на нас из-под капюшонов.

Неловкое молчание сильно затянулось, и я поняла, что мне самой придется его нарушить, чтобы потом не таскаться с подростком, обмочившим штаны от страха.

— Пойдем громить тачку? — весело сказала я.

— Ты еще кто такая? — последовал не самый дружелюбный ответ. — Проваливай.

И я потеряла последнюю надежду разрешить ситуацию мирно, потому что один из наших новых знакомых вытащил из-под куртки монтировку, а второй рванул на себя зазевавшегося Клауса. А я-то наивно надеялась, что мы поболтаем и разбежимся по своим делам. С меня и так приключений за минувшую ночь хватило на весь последующий месяц.

Из-за проклятого снотворного мои реакции немного притупились, но это не помешало мне в один короткий прыжок оказаться рядом со схватившим Клауса мужиком и больно выкрутить ему руку. Я почти уверена, что это было действительно неприятно, потому что подъезд огласила лишенная всяких изысков матерщина.

Второму приятелю мое поведение совсем не понравилось, и он кинулся ко мне, замахнувшись монтировкой, но я проскользнула под его занесенной рукой и отвесила ему сильного пинка сзади.

Он грузно повалился на своего приятеля и, чертыхаясь, они забарахтались на полу. Я была немного огорчена тем, что противник на деле оказался таким уязвимым.

Иногда, долго скучая между заданиями в тихом омуте тарасовских будней, я начинала скучать по миссиям, на которых от меня требовались только грубая сила, выносливость и сноровка. Примерно раз в неделю я посещала спортивный зал, где оттачивала удары, чтобы не утратить своих навыков во время застоя. И да. За годы я стала почти что зависима от этих всплесков адреналина. Вероятно, высшие силы сжалились над моей молчаливой мольбой и решили подбросить еще немного веселья.

Когда я уже тащила Клауса к лестнице, один из очухавшихся товарищей рванул меня на себя и попытался придушить сгибом локтя. Я вспомнила любимый трюк и, легко перекинув вес собственного тела на ноги, обхватила туловище нападавшего и перекинула его через себя. Он кувырком покатился вниз по лестнице, чуть не прихватив с собой ошарашенного Клауса.

Второй приятель опомнился, ухватил меня за волосы и больно потянул, попытавшись красиво намотать их на кулак, но быстро оставил свои намерения, получив нокаутирующий удар между ног.

— Пошли, — рявкнула я Клаусу и подтолкнула его вниз, на ходу массируя занывшую после неприятного контакта моих волос с чужим кулаком голову.

Мальчишка очнулся от оцепенения к тому моменту, когда мы уже выбрались из подъезда на улицу.